У самых ступеней я остановилась, вырвала руку из пальцев тальдена и резко произнесла:
— Если хотел меня напугать, то у тебя это получилось. Что мы здесь делаем? Зачем ты меня сюда привел?
Каррай обернулся, и по его губам скользнула короткая усмешка:
— Ты хотела получить ответы, Риан. Они есть в храме Гроара. Но если предпочитаешь вернуться в замок…
Получить ответы я уже и не мечтала. Однако если посещение руин древнего гада поможет разобраться с хаосом, в который превратилась моя жизнь…
Взглянув на Огненного, я шагнула на полуразрушенную ступень.
ГЛАВА 18
По лестнице мы поднялись, храня молчание. Внешне Каррай оставался все таким же невозмутимым, а у меня сердце в груди стучало все быстрее с каждым шагом, что приближал меня к черному зеву храма. Того и гляди выскочит наружу или, наоборот, запнется от волнения. В таких местах, как это, сложно оставаться спокойным. Пусть древние боги давно ушли, но тьма, что жила в них и долгие века поражала наш мир, в храмах вроде этого ощущалась и по сей день. Заставляла кружиться голову. Душила.
Время и разрушение почти не коснулись внутреннего убранства святилища, за исключением той самой золотой крыши, которую наверняка попросту растащили любители поживы. Зато колонны и стены уцелели, и стоило нам войти, как каждую мельчайшую трещину в них заполнило огнем. Огонь растекался по камню, словно кровь по венам. Разгоняя сумрак, плескался в чашах, которых и здесь было немало. Освещал испещренный древними письменами алтарь, на который не раз и не два во время жертвоприношений проливалась кровь невинных.
Каррай приблизился к нему, провел по шероховатому камню пальцами и поднял на меня глаза:
— Когда выяснилось, кто похитил Олеандру и что с ней стало, родители потребовали казни для Талврина. Будь он подданным Рассветного королевства, с ним бы расправились немедленно. Уверен, и суда бы не было. Но Талврин — северянин, и его судьбу имел право решать только император. Первое время отец себя обнадеживал: правитель Сумеречной империи не пощадит ублюдка, ведь кроме моей сестры он погубил немало других невинных. Но, как ты знаешь, Адельмару Талврину удалось выторговать для себя жизнь, дав тальденам то, в чем они тогда нуждались, — артефакт, предрешивший исход войны с восставшим в то время злом.
— Не получив желаемого — смерти убийцы дочери, твой отец заставил тебя поклясться, что ты отомстишь Талвринам. Но так как до дяди вам было не добраться, а детей у него нет, карающий перст Карраев пал на меня, — озвучила я то, что и так было очевидно.
В нашем мире кровная месть — обычное дело. Жизнь за жизнь, кровь за кровь. Ребенок за ребенка. Талврины отняли у Карраев дочь, и то же самое сделали Каррай.
Сколь бы ни было это ужасно, я все понимала. Понимала чувства Элесбед, которая долгие годы жила одной только мыслью о мести, лелея в душе единственное желание — растоптать мою жизнь. Лишить меня ее, как Адельмар лишил жизни ее Олеандру.
Это я понимала.
Но я не могла понять Амана.
Узнав его лучше, убедилась, что он действительно не испытывает ко мне ненависти. Он сделал все, чтобы не вступать в бой с моим отцом, а ведь мог бы убить его, зная, что потеря близкого человека причинит мне страшную боль. Мог бы не дожидаться инициативы от матушки и сам подложить меня под своего приятеля. Да под кого угодно! Под любого слугу или стражника. Тогда бы я уже точно стала элири, и это разрушило бы мое будущее. Разрушило меня. Но вместо этого он разругался с Мархом, защищал меня от морканты, а потом еще и выставил ее из собственного дома. И вот то же самое сегодня проделал с одной из своих невест. За то, что я… опоила ее зельем и выставила перед князем на посмешище.
М-да.
Он то рычит на меня, то защищает. Целует и заявляет, что сходит по мне с ума, но от клятой клятвы все равно не отказывается.
И вот как такого понять?
Аман обошел жертвенник по кругу, проводя рукою по накаляющемуся камню — в его жилах тоже бушевало пламя, но Огненного оно не обжигало. А я бы не рискнула к нему прикоснуться. Хватит и того, что от жара, пышущего со всех сторон, ладонь снова пекло.
— Спустя несколько месяцев после тех трагических событий родители взяли из приюта маленькую девочку. — Тальден печально усмехнулся. — На мать в то время было больно смотреть. Она могла дни напролет не покидать своих покоев, сидела в темноте, не желая никого ни видеть, ни слышать. Отец же продолжал копить в себе злость. Я надеялся, появление ребенка отвлечет их, поможет справиться с утратой и жить дальше, но, как оказалось, Клер им нужна была не для утешения.
Я стояла, почти не дыша. Прижимая к груди ноющую руку, с жадностью ловила каждое слово дракона.
— Древние боги ушли, но их сила, или скорее тень былого могущества, до сих пор властвует над Адальфивой. Особенно это ощущается в таких местах, как это: в храмах, где они когда-то царили.
Каррай посмотрел на небо, угрожающе щерившееся грозовыми тучами. Скорей бы полило, что ли. В храме было жарко, как в подземелье у тагров, хоть я там никогда не бывала. Немного освежающей прохлады нам точно сейчас не помешает.
— Однажды ночью отец привез нас с Клер в этот храм. Хорошо помню огонь в чашах и людей в масках. Здесь собрались маги нашего рода и те, кто остался неудовлетворен наказанием для Адельмара Талврина. Вместе они провели обряд. Отец воспользовался силой этого места, его древней магией, чтобы связать меня с моей названой сестрой и первенцем Талвринов. С тобой, Риан. На тот момент ее светлость уже была тобой беременна. — Его голос звучал глухо, тихо, почти безжизненно. — Прядь волос твоей матери, несколько капель моей крови и клеймо проклятия, которое они поставили на младенце, на
