– Получается, Майрон приехал вчера… И почему-то не пришёл ко мне и даже на коммуникатор сообщение не послал.
– Швейцар во сколько уходит с поста? – спросил Карвер.
Де Вир поморщился:
– После начала ужина, обычно около девяти вечера. Вечером до полуночи у дверей стоят два его племянника, но на них надежды мало. Они гостей в лицо не знают, и пока не научились вычленять и запоминать важное. А Майрон мог придти в отель и позднее, двери-то никто не запирает. И есть ведь ещё и второй вход, с улицы Гренель.
– А дверь со стороны лыжной трассы?
– Её мы закрываем с возвращением последнего лыжника. Обычно это бывает около пяти часов вечера, темнеет-то сейчас рано… – Директор отеля повернулся к доктору Эленвалю и сказал, – Я сейчас принесу амулет иллюзии, замаскируем тело под багаж на тележке.
Доктор пожал плечами: ему было решительно все равно, каким образом останки окажутся на блестящем цинковом столе для вскрытий, лишь бы они прибыли туда как можно скорее.
Кристиан достал амулет из сейфа и сунул в карман. Потом тщательно запер сейф, мельком глянул на свой стол, зацепился за список заезжающих сегодня гостей… и на мгновение замер. Одно имя в этом списке притянуло его взгляд так же верно, как если бы было напечатано красным: Алексей Верещагин, Москва, царство Русь.
– Луиза, – сказал он, выйдя в приемную, – когда Алекс приедет и разместится, сразу же уведомите меня.
Секретарша кивнула утвердительно.
Когда тело несостоявшегося сомелье, скрытое иллюзией, увезли, и доктор Эленваль, сухо раскланявшись, удалился, де Вир повернулся к необычно молчаливому Карверу и сказал:
– У меня для тебя есть новость… или предложение, как уж ты сам решишь.
– Это связано с открытым расследованием?
– Разумеется. Так вот, сегодня к нам заезжает один человек, вот его карточка, – Кристиан протянул капитану стражи матовый белый прямоугольник и с несколько садистским интересом стал наблюдать, как тот, шевеля губами, пытается прочесть трудную фамилию.
– Вересч… Верешш… Ладно, – сдался стражник. – Мне это не прочесть. Кто это такой и в чем новость?
– Алекс – мой давний приятель… даже, можно сказать, друг. Мы служили вместе в Легионе как раз во время событий на границе Парса и Курдистана. Четырнадцать лет назад он, как и я, уволился, только я оказался здесь, а Алекс вернулся в Москву и открыл детективное бюро.
– Частный сыщик? – гримаса на лице Карвера определенно была презрительной.
– Ты хоть раз в жизни расследовал убийство? – разозлился Кристиан. – Предпочтешь расписаться в собственном бессилии и пригласить следователя из Лугдун-Лионнэ?
– Извини, – капитан стражи махнул рукой и сел на краешек кровати. – Условный рефлекс, что частные сыщики занимаются выслеживанием неверных супругов и несостоятельных должников. Буду с собой бороться.
– Еще не факт, что он согласится тебе помогать, – все еще сердито ответил де Вир. – Он приезжает с детьми, чтобы кататься, а вовсе не для того, чтобы заниматься чужими делами…
– Я понял, понял! Детей могут заинтересовать билеты на гонки собачьих упряжек? Или на концерт Марисоль?
– Ну, чем-то их можно будет подкупить, я думаю… Тьма разберет эти имена, я сам не понял, мальчики это или девочки, но что-нибудь для них мы изобретем.
Дверь комнаты отворилась, и в нее заглянула Луиза Фернье.
– Господин де Вир, прибыли криминалисты.
Начальник лаборатории Люк Голуа и его помощник достали из чемоданчиков кисточки, порошок для снятия отпечатков пальцев и амулеты для фиксирования магических следов. Кристиан со вздохом встал:
– Пойдем отсюда, не будем мешать ребятам. Вдруг они сейчас найдут на двери ванной отпечаток всей пятерни убийцы, и дело будет закрыто прямо сегодня?
– Не с нашим счастьем, – Эдмунд Карвер последовал за ним. – Когда поговоришь со своим другом, набери мне, я буду у себя в кабинете.
Светло-голубые глаза чуть прищурились, и Алекс понял: ну, всё, сейчас Катя разгромит своих противников наголову. Поймает и съест, словно кошка – неосторожных мышат. Такое тихое торжество во взгляде означает не меньше чем фулл хауз.
Алекс вознёс мысленную благодарность всем светлым богам за то, что тринадцатилетняя Екатерина Верещагина всего лишь его племянница, а не дочь. Его мальчики тоже не большой подарок, но, по крайней мере, пока еще он может общаться с ними с позиции человека старшего, более умного и опытного.
– Вскрываемся? – деловито спросил Серж.
– Я пас, – покачал головой его близнец Стас. – Посмотри на Катерину, она ж от радости сейчас в окно вылетит.
– Ага, на метле, – буркнул брат. – Ладно, я тоже пас. Что у тебя?
Скромно улыбаясь, девочка выложила на стол восьмерку пик и короля бубен.
– У меня набралось всего лишь две пары, дорогие кузены. А у тебя, Серёженька, был фулл хауз от короля. Блефовать надо с умом!
Старший Верещагин проглотил улыбку и строгим голосом сказал:
– Так, карты убрать, все разборки потом. Через полчаса прибываем на станцию Кристоль, прошу упаковать все, что доставалось из багажа, сходить в туалет и приготовить перчатки и шапки.
– Ну, па-ап, шапку-то зачем? Нас же встретят! – традиционно заныл Стас.
– Вот когда встретят, тогда поговорим! И вот что… – Алекс помедлил и договорил с некоторой даже ноткой просьбы. – Я очень прошу вас, мои дорогие: при посторонних говорить только на всеобщем. Покер и прочие азартные игры забываем до возвращения в Москву, и… постарайтесь не подвести меня. Пожалуйста.
– Мы постараемся, – ответила за всех Катя.
Отворачиваясь, Алекс успел заметить, как девочка ткнула в бок Сержа, буркнувшего: «Только на всеобщем, скукота какая!».
Почти до пяти часов Кристиан работал, как проклятый: проверил списки, частично утвердил рекламные расходы, обсудил с шеф-поваром кандидатуру исполняющего обязанности сомелье, подписал контракт с известным косметологом на реновацию Спа-центра… Словом, был директором. Прервался он лишь на десять минут, когда один из официантов принес ему суп и пару сэндвичей. Когда мадам Фернье заглянула в дверь и сообщила, что Алекс Верещагин с семьей только что заселился в отведенные им номера, де Вир мгновение смотрел на нее, соображая.
– А! – сказал он наконец. – Да, я понял. Вот что, Луиза: позвоните в номер минут через двадцать и спросите у Алекса, найдется ли у него минута, чтобы выпить со мной в баре. Я пока наведаюсь к баронессе Штакеншнейдер и к Соне Мингард, поприветствую и проверю, чем они недовольны.
– Только к мадам Мингард, – поправила его секретарша. – Баронесса сообщила, что у нее час медитаций. И беспокоить её нельзя даже в случае пожара.
– Что-то мне подсказывает, что в случае пожара она и сама побеспокоится… Ладно, я пошел.
Беседа с оперной дивой заняла у Кристиана несколько больше времени, чем он рассчитывал, впрочем, это было даже приятно: госпожа Мингард была необычайно любезна и похвалила все, от шампанского, которым ее встретили, до качества настройки рояля. Так что в бар директор отеля пришел слегка взъерошенным и с мазком ярко-алой губной помады на шее. Алекс Верещагин уже ждал его за угловым столиком. Увидев приятеля, он
