князь Литовский и избранный король Польши Сигизмунд-Август придерживается иного мнения. Он заявляет, что не является сторонником всяческих новшеств и что только глава Священной Римской империи и султан имеют право именовать себя так. Он также считает, что католическая, просвещенная, культурная и процветающая Польша не должна склоняться перед православной и первобытной Россией. Отвергая притязания Ивана, он направляет своих послов к «Его Величеству Великому князю Московскому», а не к «Его Величеству Царю Всея Руси». Задетый этим, Иван адресует свои послания «великому князю Литовскому», «забывая» называть Сигизмунда-Августа «королем Польши».
Подобный обмен нелюбезностями способствует обострению отношений между двумя дворами. В 1553 году в Москву приезжают новые послы Сигизмунда-Августа, но царь отказывается принять их верительные грамоты, не приглашает к обеду и заявляет, что не видит необходимости подписывать договор о вечном мире со страной, которая не признает величия России и ее государя. В подкрепление своих требований приводит письмо английских королевы и короля, где они признают за ним право именоваться императором и его блестящую победу над Астраханью. В ответном письме Сигизмунд-Август приносит ему свои поздравления с победой над неверными, но по-прежнему называет его великим князем Московским. Одновременно приезжает новый посол – дворянин пан Тишкевич. Он должен уговорить царя заключить справедливый и вечный мир между двумя государствами. Царь отказывается его принять. И дело не в том, что, по мнению Ивана, не соблюдаются требования дипломатического протокола. Вместе со своим народом он испытывает унаследованную от предков неприязнь к полякам. Как и его предшественники, мечтает освободить Киев от польского господства. Но не решается развязать новую войну, пока на юге и востоке страны все еще оказывают сопротивление татары.
Узнав, что войска крымского хана Девлет-Гирея отброшены, царь возвращается к своим планам о выходе на берега Балтийского моря. Он почти физически ощущает необходимость в этом, чтобы свободно можно было дышать: грудь его сжимается от невозможности раздвинуть до моря границы России. Препятствий на пути его страны к морским путям много – Польша, Литва, Швеция, Ливонский орден.[8] Последний привлекает его жадное внимание своими богатыми городами – Ригой, Ревелем, Дерптом. Население составляют прибалтийские народы и немцы, рыцарский орден с великим магистром во главе держит в своих руках власть. Большинство рыцарей приняли лютеранство, живут в роскоши и праздности. Это раньше они внушали страх, теперь их изнеженное и ненасытное войско не способно к прежним подвигам. Страна эта – ключ к Балтике. С такими соображениями выступает Иван перед своими приближенными, но Сильвестр и Адашев, сторонники продолжения операции против крымских татар, яростно оспаривают его аргументы. Раздраженный царской неуступчивостью Сильвестр грозит небесной карой, если Иван откажется от борьбы с неверными и атакует Ливонию. Рассердившись, царь прогоняет советников – ничто не заставит его отступиться от новых планов. В 1554 году он требует от Дерпта выплаты дани по договору 1503 года, который не исполнялся в течение пятидесяти лет. Спустя три года в Москву приезжают ливонские послы с просьбой об отсрочке, чтобы можно было собрать требуемую сумму. Царь заявляет им, что, если Ливония не выполнит своих обещаний, русские сами найдут способ взять то, что им принадлежит, затем прогоняет. Они снова возвращаются, с обещаниями, но без денег. Тогда Иван приглашает их к обеду, перед ними ставят пустые блюда. Голодными поднимаются они из-за стола и уезжают в Дерпт.
Двадцать второго января 1558 года русская армия численностью в сорок тысяч человек переходит границу Ливонии. Во главе войска стоит Шиг-Алей, бывший казанский хан, перешедший на русскую службу. У него под началом татары, новгородцы и псковитяне. Они опустошают практически беззащитную страну – убивают, сжигают, грабят, оскверняют могилы, насилуют женщин, которых потом привязывают к деревьям и осыпают стрелами. Двенадцатого мая взята Нарва. Большинство жителей методично, дом за домом, вырезано, вокруг огонь и дым. Выжившие приносят клятву в верности царю. Православный архиепископ спешит туда, чтобы молитвами, кроплением святой водою и крестным ходом очистить город. Говорят, что пожар спровоцировали пьяные немцы, которые зашли в лавку к русскому купцу и бросили в огонь икону Божьей Матери. Сама она не сгорела, но породила чудовищный пожар. Нападавшие воспользовались этим, чтобы захватить город и наголову разбить врага. Когда целая и невредимая икона была найдена, огонь прекратился сам собой. Немедленно был отдан приказ построить храм, где чудотворная икона будет выставлена для поклонения православных. Наконец Нарва, очищенная от латинской и лютеранской ереси, получает право свободно торговать с Россией.
Восемнадцатого июля капитулировал Дерпт. Войска под командованием Петра Шуйского, Василия Серебряного и Андрея Курбского триумфально вошли в город, где по приказу Петра Шуйского жителей пощадили. Этим он завоевал их сердца. Даже женщины не боялись более показываться на улицах, говорится в летописях. По заключенному в Дерпте договору около двадцати мелких городов должны перейти под управление России. Но старый магистр ордена Фюрстенберг отказывается подчиниться этому решению. Его молодой преемник Готгард Кетлер тщетно пытается возродить патриотический пыл своих соотечественников – они больше не верят в силу ордена и мечтают лишь о том, как найти лучший способ поладить с врагом. С трудом Кетлер все же собирает несколько тысяч человек. В отчаянии они просят помощи у соседей. Но император Карл V к тому времени отрекся от власти и удалился от мира, а наследовавший ему Фердинанд I Габсбург более озабочен могуществом Турции, и ему нет дела до несчастной Ливонии. Остальные государи также уклоняются от прямого вмешательства. На просьбу Кетлера о перемирии Иван отвечает с холодной иронией: «Жду тебя в Москве и, смотря по твоему челобитью, изъявлю милость». Великий магистр ордена не смог стерпеть подобного унижения – яростная, смертельная борьба продолжается. Впереди – Рига.
В сентябре 1559 года Кетлер, человек приятный в общении и умеющий убеждать, получает наконец покровительство Польши. Сигизмунд-Август решается выступить в защиту ордена, но настаивает, что в случае победы ему будут выплачены сто тысяч флоринов. Подписав соглашение, он решительно требует от Ивана оставить Ливонию. «Тебе очень хорошо известно, что Ливонская земля от предков наших по сие время не принадлежала никакому другому государству, кроме нашего, платила нам дань, а от Римского государства избирала себе духовных мужей и магистров для своего закона по утвержденным грамотам наших прародителей...» – «А если магистр и вся Ливонская земля вопреки крестному целованию и утвержденным грамотам к тебе приезжали и церкви наши русские разоряли, то за эти их неправды огонь, меч и расхищение на них не перестанут, пока не обратятся и не исправятся», – отвечает царь, но тем не менее обещает перемирие на несколько месяцев.
Перемирие необходимо ему, так как возобновились набеги татар под предводительством Девлет-Гирея. Эта угроза страшнее поляков и ливонцев, которые никогда не осмелятся подойти к Москве. Но именно к этому стремится Девлет-Гирей. К счастью, летом 1559 года князь Вишневецкий одерживает несколько блестящих побед, и враг снова отводит свои войска.
Кетлер тем временем, будучи уверен, что поляки готовы выступить против русских, предпринимает осаду Дерпта и нескольких других городов. Нарушение перемирия вынуждает Россию ввести в Ливонию дополнительные войска. Напрасно напоминает Фердинанд I царю, что страна эта – имперская область и никто не имеет права попирать ее ногами. К несчастью, в своем послании он забывает присовокупить к имени Ивана царский титул. Тот отсылает гонца с отрицательным ответом – «тявканье», доносящееся из Европы, оставляет его равнодушным. Он ведет свою политику, без оглядки на договоры, традиции, противоречивые дружбы. Андрей Курбский и Данила Адашев гонят рыцарей от одного замка к другому, захватывая крепость за крепостью, важнейшая из которых – Феллинская. Под впечатлением от этого шквала Сигизмунд-Август больше не пытается прийти на помощь народу, которому обещал свое покровительство. Иван лишний раз убеждается, что жестокость оправданна – Бог на стороне удалой России, Он благословляет все ее начинания.
Царь гордится не только военными успехами – 31 мая 1557 года у него рождается еще один сын, Федор. Празднества, посвященные его крещению, соответствуют важности события. Но это уже шестые роды, и здоровье царицы заметно ухудшилось.[9] Всегда мягкая, любящая и тихая, она более не находит утешения в молитвах. В ноябре 1559 года она отправляется с Иваном в Ферапонтов монастырь в Можайске. Здесь в холодной келье у нее начинается сильное недомогание. Сильвестр, который сопровождает царскую чету в этом паломничестве, тут же начинает говорить, что это знак недовольства Всевышнего. Рядом нет ни лекарей, ни лекарств. Иван в страшном волнении требует немедленно возвращаться. В повозке Анастасию привозят в Москву. Она выздоравливает, но в июле 1560
