время бесчинствуют в городе. Та же участь ждет Медное, Торжок, Вышний Волочек, Валдай... Разорены все города на пути между Москвой и Новгородом. Убивают даже крестьян, встреченных по дороге, под предлогом, что операция проводится тайно. После ухода армии остаются лишь руины, разбросанные трупы, повешенные, изуродованная скотина.
Второго января 1570 года передовые отряды подходят к стенам Новгорода. Это прекрасный, цветущий, населенный город, гордый своими европейскими традициями. Вокруг него возводят высокие ограждения, дабы никто не мог ускользнуть. Двери храмов заперты, чтобы никто не нашел там убежища. Монахи покидают обители, которые закрывают. Купцы и именитые горожане под арестом в собственных домах. Арестовывают приказных людей и духовенство. Церковнослужители свезены в одно место, им приказано платить выкуп – двадцать рублей за голову. Того, кто не может этого сделать, будут каждый день наказывать ударами палками. В замершем городе люди все еще не могут поверить в происходящее и с трепетом ждут приезда царя.
Шестого января, в праздник Богоявления, государь останавливается в двух верстах от Новгорода. На другой день по его приказу казнят всех церковнослужителей, которые не заплатили выкуп. Их тела отвозят в монастыри, где хоронят. Восьмого января царь с сыном и свитой въезжают в опустевший, замолкший город. На мосту через Волхов с крестами и иконами их встречает архиепископ Пимен. Иван не преклоняет перед ним головы, отказывается от благословения и восклицает: «Злочестивец! В руке твоей не крест животворящий, но оружие убийственное, которое ты хочешь вонзить нам в сердце. Знаю умысел твой и всех гнусных новгородцев; знаю, что вы готовитесь предаться Сигизмунду-Августу. Отселе ты уже не пастырь, а враг Церкви и Святой Софии, хищный волк, губитель, ненавистник венца Мономахова!» Царь приказывает процессии идти в Софийский собор. Сам он направляется туда в сопровождении сына и смиренно стоит во время службы, благочестиво крестится и опускается на колени. Кажется, он забыл о своем гневе и готов простить. Робкая надежда пробуждается у священников, окружающих старого Пимена. После богослужения Иван присутствует на обеде во дворце архиепископа. За столом приехавшие с ним бояре весело переговариваются с духовенством. Посреди трапезы государь поднимается и испускает нечеловеческий крик, опричники врываются в зал, хватают Пимена, срывают с него священные одеяния, связывают других священнослужителей и слуг, волокут их в темницу. Затем грабят дом архиепископа и Софийский собор, унося Святые Дары и священные сосуды.
Со следующего дня Иван начинает вершить правосудие. Ежедневно перед ним и его сыном на большой площади предстает тысяча именитых горожан, купцов, простых жителей. Никакого расследования, опроса свидетелей, защиты, да и собственно суда: все виновны только в том, что новгородцы. Мужей пытают на глазах жен, матерей – перед детьми. Бьют кнутом, ломают кости, отрезают языки, вырывают ноздри, поджаривают на медленном огне. Окровавленные, еле живые жертвы привязывают за голову или ноги к саням, которые волокут их к Волхову, к тому месту, где река не замерзает даже в самые суровые зимы. Здесь новгородцев целыми семьями бросают в ледяную воду. Тех, кто всплывает, стоящие на лодках опричники добивают ударами копий и топоров. Методичное убийство длится пять недель. Иван с сыном не пропускают ни одного дня, наслаждаясь зрелищем. Нет ничего более познавательного для ума, интересующегося таинствами людскими, чем поведение беззащитной жертвы, обреченной на боль и смерть, считает царь. Даже для знакомого с камерами пыток впечатления каждый раз различны. Перед лицом страданий маски любезности, безразличия, высокомерия, решительности, отваги оказываются сорваны, из человека проступает зверь: жертва извивается, кричит с искаженным лицом, забыв о всяком достоинстве, вне зависимости от того, виновна или нет. Одним словом можно остановить страдания, но можно и продолжать. Полученное наслаждение тем больше, чем сильнее унижение жертвы. Полюбовавшись на пытки, царь с царевичем отправляются в церковь, где предаются молитве. По словам Курбского, число жертв достигло пятнадцати тысяч, восемнадцати тысяч – согласно новгородской летописи, двадцати семи тысяч – по свидетельствам Таубе и Краузе, шестидесяти тысяч – утверждает псковская летопись. Волхов переполнен телами, волны его несут кровь и человеческие останки до Ладожского озера.
Не остановившись на истреблении новгородцев, царь хочет извести и сам город, который соперничает с Москвой. Он лично подстрекает опричников, которые врываются в дома и лавки, срывая двери или через окна, спорят над отрезами тканей, мехами, посудой, иконами. Разорены все церкви. Наказание распространяется и на окрестные деревни: в радиусе двухсот пятидесяти верст сожжены дома, убиты крестьяне и скот, сожжены поля.[14]
Наконец, в начале второй недели Великого поста, царь приказывает привести к нему оставшихся в живых. Они стоят перед ним изможденные, обессилевшие от ужаса и безнадежности, в ожидании смерти. Но лицо государя светится добротой. Он помолодел и приободрился после кровавой бани. «Мужи новгородские, все доселе живущие! – обращается он к ним тихо. – Молите Господа о нашем благочестивом царском державстве, о христолюбивом воинстве, да побеждаем всех врагов видимых и невидимых! Суди Бог изменнику моему, вашему архиепископу Пимену и злым его советникам! На них, на них взыщется кровь, здесь излиянная. Да умолкнет плач и стенание; да утишится скорбь и горесть! Живите и благоденствуйте в сем граде!» Архиепископа Пимена, одетого в лохмотья, сажают на белую кобылу, дают в руки волынку и бубен, возят по улицам как скомороха. Затем под стражей отправляют в Москву.
Иван тоже покидает Новгород и с армией, отяжелевшей от добычи, направляется в сторону второго провинившегося города – Пскова. Немецкий авантюрист Генрих фон Штаден, служивший опричником, будет хвастаться, что вошел в Новгород с одной лошадью, а покидал его с караваном из двадцати девяти лошадей и двадцати двух саней, груженных награбленным добром. Узнав, что царь подходит к городу, псковитяне, охваченные ужасом, бегут в церкви. В полночь начинают звонить колокола. Набат это или приветствие? Государь слушает перезвон в Никольском монастыре Святого Николая на Любатове, сердце его умиляется. Наутро он въезжает в город и видит перед каждым домом накрытый стол и коленопреклоненных жителей, которые предлагают ему хлеб-соль. Со слезами на глазах они говорят: «С нами и животами нашими твори волю свою; ибо все, что имеем, и мы сами твои, самодержец великий!» Это нравится Ивану, он входит в Троицкий собор, чтобы присутствовать на молебне. По окончании службы решает навестить старца Николу в его келье. Исхудавший человек в рубище, с безумным взглядом, всклокоченной бородой, цепью на шее протягивает царю кусок сырого мяса. «Я христианин, – говорит ему царь, – и не ем мяса во время поста». Пустынник отвечает: «Ты делаешь хуже: питаешься человеческою плотию и кровию, забывая не только пост, но и Бога!» Он предрекает государю кару небесную, если тот тронет хоть один волосок на голове ребенка во Пскове. И действительно, на небе вдруг появляются черные тучи, вдалеке слышен гром. Иван не решается поднять на Николу свой страшный жезл. Он расправился с митрополитом и архиепископом, быть может, Бог устами этого безумца дает ему знать, что хватит? Царь предусмотрительно выводит своих людей из Пскова и довольствуется тем, что грабит окраины. Через несколько дней приказывает возвращаться в Москву. Псковитяне толпятся в храмах, перед иконами вырастает лес свечей, молитвы возносятся к Богу во славу юродивого Николы, спасшего город.
Царь не отказывает себе в удовольствии триумфально въехать в столицу. Чтобы развеселить народ, впереди верхом на корове едет один из его шутов. Но его гримасы недолго вызывают смех – во главе опричников появляется всемогущий государь. Теперь не остается последних сомнений в том, что именно он командует этой бандой разбойников: у него на поясе висят знаки отличия – метла и собачья голова. Маршем проходят войска, как будто возвращаясь из славного похода против татар или поляков. Замыкают кортеж груженные награбленным добром сани.
Иван приступает к расследованию и поиску возможных сообщников жителей Новгорода и Пскова. На это уходит пять месяцев. Пленников подвергают страшным пыткам. Обезумев от мук, они готовы сознаться в чем угодно. Но их признания бросают тень и на некоторых приближенных царя. И он решается расправиться с ними. Афанасий Вяземский, человек циничный и жестокий, который еще недавно пользовался его полным доверием, пробовал прописанные ему лекарства, выслушивал каждую ночь его признания, подозревается в том, что предупредил новгородцев об уготованной им судьбе. Иван вызывает его во дворец, любезно обсуждает государственные дела, а в это время дом его разоряют и режут слуг. Возвратившись назад и увидев произошедшее, князь все-таки не сомневается, что при случае сможет убедить государя в своей преданности. Но в тот же вечер он арестован и брошен в застенок, где уже томятся два других фаворита – Алексей Басманов и его сын Федор, соратники царя по пыткам и пирам. Иван Висковатый, член боярской Думы, Семен Яковлев, казначей Никита Фуников, дьяки Васильев и Степанов тоже отправлены в темницу, несмотря на уверения в невиновности. Их пытают, но не убивают. К массовой казни в столице готовят около
