Ба-бах!!! Близким разрывом хлестануло по ушам, и на головы посыпались сухие сучья с деревьев, и ещё раз — ба-бах. Справа на опушке вспух куст разрыва.
— В укрытие! — Даю команду расчёту. Сам же пытаюсь рассмотреть нашего обидчика, привстав на колено. Ещё два подарка с неба с интервалом в десять секунд, заставляют меня упасть на дно окопа для стрельбы лёжа, но дымок от выстрелов я всё же засёк. Из-за дороги по нам работал немецкий миномёт, но не ротный, а среднего калибра. И как нам его достать? У нас же не гаубица, и бризантных снарядов у нас тоже нет. Хорошо, что эта падла спряталась прямо напротив нас, и местность ближе к лесу идёт на подъём, поэтому горизонт орудия находится вровень с асфальтом. Можно попробовать накрыть гниду. Через две не лучших в моей жизни минуты, стрелять по нам перестали. Скомандовав.
— Расчёт к бою! — Объясняю Иннокентию его задачу.
— Ты что такое стрельба на рикошетах, знаешь?
— Что-то слыхал, но на практике ни разу не видел.
— А блинчики ты по речке пускал? Вот и представь, что шоссе это река, а вместо камней у тебя снаряды. Короче, старайся попасть в полотно дороги или верхний край откоса. Понял?
— Понял, надо попробовать.
— Ты не пробуй, а сделай его. И стреляй чутка левее.
— Заряжать осколочным, огонь по готовности. — Командую я и комментирую результаты попаданий.
Первый снаряд ушёл выше, второй попал в насыпь дороги, третий и четвёртый разорвались где-то в районе цели, отскочив от дорожного покрытия. После того как мы выпустили десяток гранат, миномёт заткнулся, добавив ещё пяток, я задробил стрельбу.
В очередной раз осматриваю поле боя, считая чадящую и подбитую бронетехнику противника, начиная с правого фланга. — Да уж, теперь ориентиров добавилось, хотя и видимость ухудшилась. Насчитав около дюжины раскиданных по всему лугу консервных банок, где чадящих, где просто замерших на месте и не подающих признаков жизни, я сделал перекличку личного состава. Не откликнулся только один — Евгений Столбов. Бегу в ту сторону. Да как же так? Ещё полчаса назад я обходил позиции, указывая бойцам сектора обстрела и проверяя готовность. И вот уже…
Прямое попадание в окоп миномётной мины, не оставило молодому скромному парню с Урала никаких шансов. Смахнув набежавшую слезу, выматерившись про себя, а потом вслух, возвращаясь на свой НП и даю команду.
— Расчёт к бою! Осколочным зарядить. — Ищу цели, и стреляем на каждую вспышку от выстрела, а также на малейшее шевеление со стороны противника. И только истратив полтора десятка осколочных гранат, я немного успокоился и пришёл в себя. Сразу стало тише, и даже слышно как обгоревшая краска отщёлкивается от раскалённого ствола орудия.
Минут через пять на левом фланге за мостом, раздаётся интенсивная пулемётная стрельба, потом взрывы гранат, и очереди из наших автоматов. Пытаюсь рассмотреть, — что там случилось, и кто это так развоевался? Но мешают растущие вдоль речки кусты ивняка, и даже стоя за деревом, видно только площадку в десяти метрах за мостом. Не выдержав, оставляю за себя наводчика и, дав команду смотреть в оба, иду к реке. По пути беру с собой нашего разведчика Фёдора, и уже вдвоём пробираемся опушкой леса. Пройдя сотню метров, наткнулись на отрядного снайпера. Спрашиваю у него.
— Что там случилось, браток?
— Да это наши танчики развоевались, а потом и «засадный полк» присоединился, сначала закидали гранатами, а потом рванули через дорогу и накрыли автоматным огнём сверху.
— Как думаешь, всех положили?
— Из десятка стволов сверху вниз, да ещё и почти в упор, однозначно капец им всем. — Да уж, не хотел бы я оказаться на месте этих фрицев, сначала гостинцы сверху в виде РГДшек, а потом ещё и старуха с косой, да не простой, а с темпом стрельбы 800 выстрелов в минуту, шансов выжить ноль целых, ноль десятых и хрен сотых.
— Мы сходим, поближе посмотрим, ты нас прикрой если что.
— Хорошо, прикрою, но и вы сами ушами не хлопайте. Слышь, артиллерия, — это вы что ли кашу у моста заварили?
— На той стороне мы, ещё и миномёт поддержал, а на этой станкач порезвился. А что, не нужно было?
— Наоборот всё в ёлочку, гансы уже к нам намылились, заняли бы окоп и хана всем нашим планам, а тут вы, результат на дороге валяется, ну и пяток самых прытких уже я приземлил.
Взяв оружие на изготовку, по едва заметной тропинке меж кустами крадёмся к переправе. При выходе из зарослей ивняка залегаем, чтобы осмотреться. До мостика тридцать метров, до окопа вырытого диверсантами всего пятнадцать. Разведка окаянит где-то на той стороне дороги, отлавливая и достреливая недобитков. Через несколько минут замечаю в окопе непонятное шевеление. Что делать? Если там фрицы, тогда понятно, сначала граната потом зачистка. А если наши? Ну, это уже их проблемы. Кто не спрятался, я не виноват. Достаю лимонку и, не выдёргивая чеки, с криком.
— Гранатен! — закидываю её в окоп, а следом несусь сам. Когда я почти добегаю до окопа, навстречу мне с воплями.
— Алярм! Алярм! — выскакивает тело в форме противника. Не останавливая своего движения, сшибаю его прикладом своего ППД и, подбежав к окопу, сверху вниз несколькими очередями зачищаю его от непрошеных гостей, осматриваюсь и, заменив магазин, спрыгиваю на дно. Подбежавшему Фёдору говорю, чтобы он приглядел за моим крестничком, а сам в это время изучаю небольшой окоп и его содержимое. Кроме мёртвого трупа в фельдграу, больше ничего интересного не нахожу, подобрав свою гранату, убираю её на место и окликаю «дядю Фёдора».
— Эй санитар, что там с моим пациентом? — боец сначала удивляется, а потом врубившись в мой чёрный юмор, отвечает.
— Пациент скорее мёртв, чем жив.
— Ну, раз врач сказал в морг, значит в морг, — констатирую свершившийся факт я, и уже серьёзным тоном командую.
— Забери у него документы, жетон, боеприпасы с оружием и тащи всё сюда. — Сам же, помахав рукой прикрывающему нас снайперу, показав, что у нас всё в порядке, досматриваю своего упокойника. Для этого приходится перевернуть на спину, лежащего ничком фрица. Ого, на ремне болезного нахожу любимый пистолет Остапа Бендера — «Парабеллум», правда с кисами у нас напряг, да и с Остапами не фонтан. Забрав документы из карманов, а также оружие и патроны вместе с ремнём, ищу ранцы гансов и нахожу их,