Вошел человек. Толстый и в очках. На руках виднелись черные пятна. Наверняка татуировки, какие делают во французской десантуре.
Конечно — клыкастые питбули на парашютах — очень по-французски.
Пит поднялся. Человек с питбулями заметил его. И устроился за соседним столиком.
Пит не растерялся. Нагнулся. Быстро размотал изоленту. Спрятал пушку в кобуру и подошел к незнакомцу. Они пожали друг другу руки. Глаза у псов были красными.
Они уселись за столик. Месплед спросил:
— Ты знаешь Чака Роджерса?
— Чак — тот еще тип.
— Живет с родителями. А ведь ему уже за сорок.
Выговор у него был южный. Да и вид выдавал уроженца Марселя. А прикид как у фашиста: весь в черном.
Пит сказал:
— Он — человек мафии.
— Именно. И ему можно простить некоторые странности.
— Тем более что он относится к ним с юмором.
— Терпеть не могу Ку-клукс-клан. Люблю негритянский джаз.
— А я — кубинскую музыку.
— Мне нравится кубинская еда и кубинские женщины.
— Фидель Кастро должен умереть.
— Да. Он cochon и pédé[106].
— Я видел залив Свиней. Это я командовал повстанцами из Блессингтона.
Месплед кивнул:
— Чак говорил мне. Ты стрелял в коммунистов из иллюминатора его самолета.
Пит рассмеялся и изобразил автоматную очередь. Месплед закурил «Голуаз». И предложил сигарету Питу.
Тот затянулся — и закашлялся. Такое впечатление, что куришь сушеное дерьмо мускусной крысы.
— А что еще говорил Чак?
— Что ты — человек мафии.
— И все?
— И еще — что ты занимаешься тем, что — как это? — «обрубаешь концы».
Пит улыбнулся и показал фотографии. Вот связанный Джек З. Вот Хэнк К. влетевший в витрину с телевизорами.
Месплед постучал пальцами по снимкам:
— Бедолаги. Видели то, чего не должны были видеть.
Пит закашлялся. И принялся пускать колечки дыма.
Месплед кашлянул:
— Чак сказал, блондинка повесилась в тюрьме.
— Да.
— А ее фоток нету?
— Нету.
— Значит, осталась одна Арден.
Пит покачал головой:
— Ее невозможно найти.
— Нет ничего невозможного.
— Тем не менее.
Месплед закурил вторую сигарету:
— Я ее раз видел до этого, в Новом Орлеане. Она была с человеком Карлоса Марчелло.
— Я ее не нашел. И все тут.
Месплед пожал плечами и опустил руки. Раздался щелчок взводимого курка.
Пит улыбнулся и с поклоном продемонстрировал пушку. Месплед с ответной улыбкой сделал то же самое.
Пит схватил салфетку и накрыл ею стол так, чтобы не было видно оружия.
Месплед сказал:
— В твоей записке говорилось о каком-то деле.
Пит защелкал суставами пальцев:
— Мы хотим перевозить лаосский героин в Сайгон, чтобы потом переправлять в Штаты. Операция контролируется ЦРУ, но ни в коем случае не санкционируется. Прибыль пойдет на освобождение Кубы.
— Кто еще в деле?
— Главным у нас тип по имени Джон Стэнтон. Прежде я командовал наемниками и торговал наркотиками под его началом. С нами будут работать Лоран Гери, Флэш Элорд и один коп-химик.
Мимо прошла шлюха. Когда она посмотрела в их сторону, Месплед поиграл мускулами. Псы щелкнули зубами и продемонстрировали а-агромные «сосиски».
Шлюха испуганно перекрестилась и быстренько сделала ноги — gringos malo у feo![107]
Месплед сказал:
— Я с вами. Мне тоже хочется, чтобы Куба стала свободной.
— Mort á Fidel Castro. Vive l’entente franco-américaine[108].
Месплед подхватил вилку и принялся чистить ногти.
— Чак говорил мне, что ты «жалеешь» женщин. Я поверю в то, что Арден невозможно найти, если ты еще раз докажешь свою верность.
— Как?
— Хэнк Хадспет нас предал. Повстанцам продал бракованное оружие, а хорошее отправил клановцам.
Пит сказал:
— Я с ним разберусь.
Месплед поиграл мускулами — у питбулей образовался перманентный «стояк».
— Если будут вещдоки, я это оценю.
Хитрость сработала: надо поговорить — мои деньги, твой товар.
Пит позвонил из Хьюстона. Хэнк охотно согласился. И сказал: давай прилетай, у меня есть потайной бункер возле Форт-Полка.
Пит вылетел в Де-Ридцер и взял напрокат автомобиль. Заехал в бакалею и купил сумку-холодильник и «сухого льда». Зашел в ближайшее почтовое отделение и купил посылочный ящик и марки авиапочты. Написал на крышке адрес Жана Меспледа. После чего отправился в оружейный магазин и купил охотничий нож. Завернув в фотомагазин, приобрел полароидовскую фотокамеру и пленку. И поехал на север проселочными дорогами, срезав приличную часть пути, добираясь через лес Кисатчи. Было жарко. Уже смеркалось, а температура никак не желала опускаться ниже двадцати пяти.
Хэнк встретил его наготове — мол, товар ждет. Бункер был сделан в стволе заброшенной шахты и представлял собой что-то вроде склада боеприпасов. Под землю вела лестница в десять ступеней.
Хэнк стал спускаться первым. Стоило ему ступить на верхнюю ступеньку, Пит достал пушку и выстрелил ему в спину. Хэнк упал. Пит выстрелил еще раз — вышиб ему ребра.
Перевернул тело и зарядил фотоаппарат. Щелкнул покойника крупным планом. В бункере стояла духота — узкий проход и мощеные стены.
Пит достал нож, ухватил Хэнка за волосы и сделал круговой надрез. И ковырнул. Лезвие впилось в кость. Он наступил на голову Хэнка. Резко потянул — и содрал с нее скальп.
Вытер. Обложил «сухим льдом» и упаковал в коробку. Руки у него тряслись, как у новичка. А ведь он оскальпировал не меньше сотни коммунистов.
Он вытер руки. Надписал снимок, а на обратной стороне добавил: «Свободу Кубе!»
59.
(Лас-Вегас, 4 октября 1964 года)
Дженис была дома. А отец — нет. Уэйн мерил шагами комнату. Причесывался и прихорашивался, как мальчишка.
В диспетчерской «Тигра» он виделся с Питом. Час назад они беседовали. Пит его обрабатывал. Подогревал, так сказать, интерес.
У тебя диплом химика. Поехали со мной во Вьетнам. Будешь изготавливать героин. В рамках секретной операции, между прочим.
Он согласился. Это показалось ему абсолютно логичным.
Уэйн побрился. Причесался. Прижег порезанную бритвой щеку. Уорд огорошил его своим заявлением — четыре дня тому.
Он отследил логику Уорда и сам кое о чем поразмыслил. У его отца были информаторы. И Мейнард Мур в том числе. Значит, и в покушении
