– По-моему, у ворот кто-то есть. Надо проверить. А папку я оставлю здесь. Вы ни в коем случае не должны к ней прикасаться, там – конфиденциальные данные. В частности, – воздержитесь от чтения отчетов за третье число сего месяца. И не смейте изымать их копии.
И она покинула прозекторскую.
Я торопливо пролистала бумаги. Третьего числа проводилось восемь вскрытий. Найти информацию по Грегу труда не составило.
Улика представляла собой четыре шерстинки. В колонке «Происхождение» карандашом нацарапали: «Неоп. Вер. сем. Felidae», что означало: «Неопознано. Вероятно, – семейство кошачьих». (Опять латынь!) Однако же и не оборотень. Тогда бы они написали «Homo sapiens с кошачьими генами» (попросту говоря, человек разумный, хотя и не совсем).
А вот и сложенный лист со сведениями м-сканирования. Дрожащей рукой я развернула график в добрых три фута длиной и посмотрела на ломаные цветные линии самописца: верный признак концентрации различных типов магии в одном месте. Даже самый снисходительный судья не примет такую магограмму в качестве доказательства. В углу стояла отметка: «Копия». Отлично.
Я нахмурилась, пытаясь разобраться в результатах. Тело Грега продолжало излучать магию и после смерти: снижающаяся серая линия, то чуть не в дюйм толщиной, то почти сходящая на нет. Ее перерезал пурпурный зигзаг, – магия вампира. Я присмотрелась к диаграмме. Имелась на ней и третья линия, вернее, – пунктир с неровными интервалами. Самый длинный отрезок оказался в четверть дюйма длиной. Какого же он цвета? Я приподняла лист. На просвет чернила выглядели желтыми. И что, черт побери, обозначается желтым?
Я оторвала график по линии перфорации и сунула в собственную папку. Вскоре вернулась Джулианна.
– Никого. Мне, пожалуй, пора.
Прихватив скоросшиватель, она вышла, оставив меня наедине с трупом кровососа. Я натянула медицинские перчатки и приблизилась к столу. Расположение тавра зависело от привычек конкретного повелителя мертвых. Филлиан лепит своим вампирам здоровенное око Гора прямо на лоб, Констанция метит их под левой мышкой. Поскольку у конкретного гада лба в принципе не было, он мог принадлежать и Филлиану. Теоретически.
Я принялась за поиски тавра.
Подмышки оказались чистыми. Так же как грудь, спина, ягодицы, внутренняя поверхность бедер и лодыжки. Теперь мошонка. Я раздвинула ноги кровососа. После смерти яички начинают иссыхать и уменьшаются на протяжении всей псевдожизни вампира. Существует исследование, посвященное определению возраста упыря по размеру его репродуктивных органов.
Точный возраст этой твари меня не интересовал, но навскидку я дала бы вампиру лет пятьдесят. И был он чистеньким. Ни клейма, ни отметины. Хотя с левой стороны мошонки белел шрам, похожий на хирургический шов.
Я огляделась в поисках скальпеля. Увы, увы! Пришлось вытянуть из ножен «Погибель». Лезвие задымилось, почуяв нежить, закудрявились сизоватые струйки тумана.
– Угомонись, – пробормотала я, поднеся кончик клинка к шраму.
Плоть неупокойника зашипела. Сделав аккуратный надрез в четверть дюйма, я отложила саблю и оттянула лоскуток сморщенной кожи. Внутри обнаружилась выжженная метка: стрелка с кружком вместо наконечника. Клеймо Гастека. Неудивительно.
– Вы в курсе, что надругательство над трупами преследуется по закону? – произнес мужской голос.
Я резко обернулась, вцепившись в рукоять сабли. В дверном проеме, прислонясь к косяку, стоял высокий тип в зеленой униформе. Значит, у него здесь больше прав, чем у меня.
– И поосторожнее с этой штуковиной.
– Извините, – я опустила «Погибель». – Просто не люблю, когда меня застают врасплох.
– Аналогично. Исключение составляют хорошенькие молодые женщины.
Ему было за тридцать. На плече – ярко-оранжевая полоска. Третий уровень допуска. Бейджик на груди не оставлял сомнений: я напоролась на завотделением. Моргнуть не успею, как вылечу из морга – и меня сюда уже никогда на порог не пустят.
Мужчина дождался, когда я закончу таращиться на его бейдж, и протянул левую руку:
– Доктор Крест.
– Кейт. – Не убирая «Погибель», я стянула перчатку и ответила на рукопожатие. – А не прилагается ли к вашей фамилии какое-нибудь имя?
– Прилагается, но мне оно не нравится.
Забавный парень. Вероятно, я уйду отсюда без фингала под глазом за растерзанный труп.
– Это вампир. Я искала тавро.
– Нашли?
– Да.
Док направился к столу и осмотрел дело моих рук. Я встала напротив.
Крест оказался весьма привлекателен: высок, рыжеволос и, судя по предплечьям, мускулист. Лицо приятное, открытое, искреннее, с крупными резкими чертами. Карие глаза. Полные, чувственные губы. Короче говоря, хорош собой. Не красавчик в общепринятом смысле, но…
Он поднял взгляд и улыбнулся, тотчас сделавшись самым что ни на есть красавчиком.
Я невольно расплылась в улыбке, пытаясь при этом выглядеть честной и порядочной особой.
Да-да, сэр, я буду с вами чрезвычайно мила, только не выкидывайте меня, пожалуйста, из морга.
– Любопытно, – произнес он. – Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так прятал тавро.
– Я тоже.
– Во время работы вам ведь встречалось немало вампиров?
– К сожалению.
Я перехватила его излишне внимательный взгляд, но он мгновенно отвел глаза.
– Доктор Крест…
– Да, – он прищурился.
– Наверное, я должна сообщить Джулианне о клейме.
Надо же мне хоть чем-то ее отблагодарить.
– Ничего, если вы торопитесь, я сам ей передам.
В голове у меня зазвенел тревожный звоночек. А милый доктор как-то чересчур мил. Нужно убедиться, что Джулианна получит информацию.
– Хитроумное местечко для тавра. – Он хмуро уставился на упыря.
А Гастек и есть хитроумный лис.
– Бесспорно.
Повисла новая пауза.
– Позволите проводить вас к выходу?
Очаровательно. Боится, что я опять надругаюсь над трупом?
– Сделайте одолжение. – И я одарила его самой сногсшибательной из своих улыбок.
Вхолостую. Док крепко стоял на ногах. Черт, сегодня улыбка подвела меня во второй раз.
Мы бок о бок покинули прозекторскую. Я подождала, когда Крест захлопнет ворота.
– Чем именно вы тут занимаетесь, док?
– Думаю, лучше всего подойдет слово «благотворительность». – Он скривился.
– Благотворительность? – изумлено повторила я и хмыкнула.
– Да. Восстановительно-пластическая хирургия, – Крест глянул на меня, как будто испугался, что я потребую подправить нос. – В общем, делаю так, чтобы на трупы можно было смотреть без содрогания. Не каждый может себе позволить подобную роскошь, поэтому дважды в неделю я работаю здесь бесплатно.
Я кивнула.
– Преимущественно занимаюсь детьми. Изуродованными и обезображенными. Жуткое зрелище, тяжкая потеря.
Мы поднялись по лестнице. Крест подождал, пока я отмечусь у клерка, скучающего у стойки, и запишу номер Джулианны, после чего проводил меня до двери.
– Надеюсь, мы с вами когда-нибудь еще увидимся, Кейт?
– Главное, чтобы не на хирургическом столе, – ответила я.
Покинув морг, я направилась к «Кармелиону», спиной чувствуя на себе взгляд доброго дока.
К крылу моего пикапчика привалился мужик в серой рубашке, черных джинсах, заправленных в ботинки, и черном же плаще, смахивающем на мантию.
Пока я торчала в морге, из-за туч выглянуло солнышко, залив улицы яркими лучами. Вот только этот тип казался дырой, поглощавшей свет. Не человек, а прямо черный квадрат.
Людской поток огибал его, не задевая. Мужика никто в упор не видел, причем люди не замечали его до того целеустремленно, что вырони я сейчас двадцатку, они бы и ее не увидели.
Зато тип буравил меня взглядом. Я остановилась в нескольких футах и, в свою очередь, уставилась
