— Кто ее спрашивает?
— Элвис Коул.
— Прошу прощения?
— Не будьте столь бессердечной, — попросил я.
— Я… нет. Я… ой. — Она захихикала. — Этот… твой Элвис. Возьми трубку.
«Теперь я „этот“».
Патриция Кайл взяла трубку и произнесла так громко, что ее, наверное, было слышно в Свазиленде:
— Ну ты и гад. Я от тебя залетела!
В этом вся Патриция. Только она умеет так валять дурака.
— Мне нужно с тобой переговорить.
— О-хо-хо!
— Требуется информация.
— Вы все так вначале говорите…
Но в итоге сказала, что будет на месте до ланча, что оставит на проходной для меня пропуск и я могу приезжать в любое время.
— Да, мы все так вначале говорим, — согласился я и повесил трубку.
Я принял душ, привел себя в порядок, попшикался дезодорантом и оделся и через сорок минут шагал по территории студии к офису Патриции.
«Дженерал энтертейнмент» расположилась на одном из старых участков студии. Огромные серые павильоны звукозаписи прижимаются к похожим на бункеры офисам так тесно, что разделяют их только узкие улочки, как правило, заставленные полуприцепами, в которых кинокомпании перевозят камеры, костюмы, прожектора и прочий скарб для киносъемок. Здесь каждый день можно встретить самых неожиданных людей. Сейчас мимо проехал экскурсионный автобус, и я помахал рукой. Мне тут же принялись махать в ответ.
«Страна фантазий!»
Я вошел в дверь, на которой было написано: «Только для аварийных целей», и начал подниматься по первой попавшейся мне лестнице, затем повернул в короткий коридорчик, встретил по дороге семь самых красивых на Земле женщин, прошел мимо секретарши с таким видом, словно я тут самый главный. Затем толкнул стеклянную дверь и оказался еще в одном маленьком коридоре, где о чем-то тихонько спорили мужчина и женщина, и в конце концов остановился перед дверью офиса Патриции Кайл. Она разговаривала по телефону.
— Сделай аборт, — громко предложил я ей. — Иного выхода я не вижу. — Я посмотрел на мужчину и женщину. — Герпес.
Дверь офиса резко распахнулась, Патриция высунула руку и втащила меня внутрь. Дверь захлопнулась еще более резко, но раскаты хохота из коридора были все равно хорошо слышны.
— Придурок, там мой босс!
— Это ненадолго.
Она взяла трубку и прикрыла микрофон рукой.
— Подожди секунду. У меня дело.
Я сел на стул под огромным, во всю стену, плакатом, изображавшим Рэйчел Уэлш в фильме «Миллион лет до нашей эры». Кто-то маркером нарисовал у нее над головой круг и вписал в него слова, как будто она их говорит: «Не дразни меня, парень, или я выпотрошу тебя, как рыбу».
Патриции Кайл сорок четыре года, рост сто пятьдесят, стройная, как все женщины-гимнастки, с сильными изящными мышцами, очень заметными округлостями и милым ирландским лицом, обрамленным вьющимися каштановыми волосами. Когда мы познакомились четыре года назад, она весила почти семьдесят килограммов и только-только разрубила путы самого ужасного в мире замужества. Но ее бывший смотрел на это иначе. Он постоянно заявлялся к ней, набравшись, как свинья, шатался по дому, а на сладкое переворачивал мусорный бак. В общем, вел себя омерзительно. Чтобы доказать, как сильно он ее любит, он разбил кирпичом окно ее «БМВ» и проткнул шины. Тогда-то она и позвонила мне. Я с ним разобрался. Патриция сбросила вес, перестала курить, начала бегать и получила работу в «Дженерал энтертейнмент». Похоже, жизнь у нее стала налаживаться.
Продолжая разговаривать по телефону, она извинилась перед собеседником, сказав, что «Дженерал энтертейнмент» и продюсеры очень хотят взять их актера, но не могут заплатить ему больше, чем они уже предложили. И еще, что она знает про его новорожденного ребенка и про то, что актеру позарез нужна работа и деньги, а главное — он так подходит для этой роли, что она ночами мечтает, чтобы он ее сыграл.
— Он согласится?
Патриция кивнула.
— За два дня работы двадцать пять сотен.
— Да уж, эти парни стоят своих денег.
Она рассмеялась. Должен отметить, что я ни разу не слышал, чтобы Патриция хихикала. Она либо улыбается, либо по-настоящему смеется, но никогда не издает непонятных визгливых звуков. Я оглядел ее с головы до ног.
— Хорошо выглядишь, — заметил я.
— Сорок восемь килограммов, — энергично сообщила она, явно хвастаясь. — На прошлой неделе не пропустила ни одной тренировки. А еще у меня новый приятель.
— Он охотится за твоими мозгами.
— Надеюсь, что нет.
— Расскажи мне все, что тебе известно про агента Мортона Лэнга.
Она откинулась на спинку стула.
— Кажется, он работал на «Ай-си-эм», около года назад ушел оттуда, чтобы открыть собственное агентство. Звонит примерно раз в месяц, иногда чаще, чтобы предложить нам своего клиента или спросить про имеющиеся у нас вакансии.
— На прошлой неделе ты с ним не разговаривала?
— М-м-м. — Патриция наклонилась вперед, продемонстрировала мне ямочки на щеках и одарила заинтересованным взглядом. — А что такое?
Я попытался ответить ей таким же взглядом, каким Майк Хаммер[8] приводил в чувство дамочек и шлюх, которые плохо себя вели.
— Ты же знаешь, куколка, что это лишь игра.
Она приподняла одну бровь.
— Куколка? Игра?
Я развел руками.
— Давай сделаем вид, что ты не совершила ужасную оплошность и не спросила меня про клиента, и продолжим нашу беседу. Морт вел дела с продюсером по имени Гэррет Райс.
— Гэррет Райс. Урод!
— Противная на вид кожа, жуткие манеры и мерзкий запах. А за что еще его можно полюбить?
Она посмотрела на меня так, словно не знала, как культурнее сказать то, что она собиралась.
— В средней школе ты вдруг начинаешь задумываться о работе в этом бизнесе и рассказываешь о своей мечте родителям. А они приходят в ужас. Именно из-за таких негодяев, как Гэррет Райс.
— Ты можешь придумать причину, по которой ему срочно потребовался телохранитель?
— Шутишь?
— Нисколько. Парень по имени Клеон Тайнер. Очень хорош. До уровня мировых стандартов недотянет, но в престижном баре будет просто супер. Кто-то разукрасил мистеру Райсу лицо, а заодно и напугал. После чего Клеон и появился.
Патриция задумалась над моими словами, затем провела пальцем вдоль носа.
— Я кое-что слышала.
— Кокаин?
— Всего лишь разговоры. Я ничего не знаю точно. Просто у Гэррета соответствующая репутация. Он
