— Все предусмотрено. — Пробормотала я.
— А разве могло быть иначе? — Удивился мой временный свекр. — Кстати, цены на скандий теперь поднимутся, так что мы заработаем и на этом. Сейчас моя очередь спрашивать. Что в нашем времени вам не понравилось больше всего?
И я невольно улыбнулась.
— Ну, я даже теряюсь — такой богатый выбор… Наличие рабства? Ваши вирусные войны? Отношение к женщине как к домашней зверюшке, которую нужно усмирять Цейреном, чтобы не цапнула за руку?
— Поверьте, Наташа, вас я не стал бы усмирять Цейреном. — Протяжно сказал господин Энир. — Есть много других способов. Рассказать?
— Не надо!
Он хохотнул, но замолчал. А мне вспомнилось напутствие Скева — «подрожи перед ним». Может, это была не шутка, а совет?
И в самом деле, мелькнула у меня мысль. Что я все время грудью на амбразуру — и свое ценное личное мнение ему подношу? Особенно если учесть, что оно этому человеку нужно, как собаке пятая лапа. Люди навроде господина Энира к своим годам успевают выслушать столько чужих мнений…
Надо быть умнее, подумала я. Даже слащавее. Чтобы папа Скевоса, глядя на меня и свою Чайви, долго искал между нами пять отличий — и не находил. Пусть это дело сложное, но мы не привыкли отступать…
Я изобразила на лице приветливую улыбку, распахнула пошире глаза. Прощебетала:
— Кстати, а вы не знаете — госпожа Ранда давно знакома со Скевом?
И подумала мстительно — вот тебе. Сейчас начну трепаться о девочках и мальчиках, так что ты или поддержишь беседу, или заткнешь мне рот.
Но в любом случае мы уйдем от темы личных наказаний…
Старший Калирис вскинул брови. Глянул с прищуром, ответил насмешливо:
— Давно. Это он сделал её генмодификантом. Об остальном спросите у Скева.
Даже так, подумала я, стискивая бокал. Вот уж не думала, не гадала — а сразу наткнулась на животрепещущую тему…
Плохо только, что про свое решение стать второй Чайви я немедленно позабыла. Спросила уже обычным голосом, без щебета:
— И многих он так облагодетельствовал?
Господин Энир прикрыл усмешку краем бокала. Ответил после глотка:
— Я никогда не пересчитывал женщин сына. Ни тех, кто сошел с «Быстрой» по-прежнему человеком, ни тех, кто вышел из неё уже с новым генным набором. Как я уже сказал, спросите у Скева.
А ведь я только-только начала доверять Скевосу, грустно подумала я. Ну, собственно…
— Поговорим о другом. — Предложил Энир. — Скажите, что из своего времени вам вспоминается больше всего? Здесь, у нас?
Я помолчала. Вспоминалось многое — родные, праздники, еда… зимы со снегом, лето с дождями…
— Небо в окне. — Сказала я наконец, выбрав наугад одно из длинного списка воспоминаний. — Днем, если не было туч, светло-голубое. Ночью темное. И меня тянуло в сон, когда темнело. А тут… ложусь спать, когда устану. И как-то неровно живу. Не чувствую, день сейчас или ночь. Все никак не могу попасть в ритм ваших суток…
— Привычки человека, живущего на грунте с рождения. — Старший Калирис кивнул. — Вспоминаете кого-нибудь из мужчин вашего мира?
Мне вдруг вспомнился Санечка с его диссертацией о канализации Древнего Рима. И я не успела подавить улыбку
— Значит, никаких приятных воспоминаний, связанных с мужчинами оттуда, у вас не осталось. Это хорошо. — Он вдруг отвлекся, вскинул голову, посмотрел словно бы в никуда — и его облили серо-зеленые отсветы. — Простите, Наташа, но мне нужно отойти. Ненадолго. Пришли новости. Стойте здесь, у этой переборки. Эта сторона — для тех, кто не желает новых знакомств. Помните, спутницы, стоящие рядом с выходом, дают всем понять, что на этот вечер они свободны от всех обязательств. Поэтому никуда не отходите…
Он удалился быстрым шагом, тут же затерявшись среди людей в одинаковых комбинезонах.
В зале, пока мы беседовали, народ оживился. То ли напитки подействовали, то ли ещё что. С левой стороны зала черные фигуры сбились в кучу, по правую сторону толпа поредела — и в просветах было видно, что у дальней стены, там, где выход, стоят парочки.
И если глаза меня не обманывали, большая часть то ли обнималась, то ли еще что. Было в этом что-то простоватое, патриархальное…
— Как, нравится зрелище? — Спросил рядом женский голос.
Я повернула голову и увидела Ранду, успевшую неслышно подкрасться слева, из-за компаний девиц, стоявших у передней переборки чуть поодаль от меня. На лице — ни обиды, ни злости. Словно и не было той перебранки у входа. Сейчас Ранда выглядела на удивление спокойной.
— В самом начале общения с ними, — продолжила она. — Думаешь — вот они, благородные капитаны, покорители пространства, вечно летящие по звездным дорогам, от одного мира к другому. А приглядишься — внутри у них то же самое, что и у последнего работяги с… да с того же Квайрина. То же желание время от времени напиться, подраться и переспать с чужой женщиной. Только они это делают не так часто, поэтому выходит все более гадко и грязно. Месяцами сидят в своих железных банках, которые называют кораблями. Потом, когда спускаются на грунт, разыгрывают из себя благородных господ, осиянных звездами… но тут, на собраниях Альянса, все откровенны. Все выходит наружу. Капитаны напиваются, дерутся. Меняются женщинами — их законы, касающиеся контрактов со спутницами, это позволяют…
Великолепная брюнетка сделала паузу, приложилась к бокалу.
Я выдавила:
— Правда?
И подумала — чего не сделаешь ради информации. Если Ранда решила сделать вид, что ничего не было и пооткровенничать, будем слушать.
— Да. — Объявила она.
И, повернувшись ко мне, оглядела с ног до головы.
— Говорят, у Скева с тобой не контракт, а временный брак. Это так?
— Да.
— Дурость. — Холодно объявила Ранда. — Спутница по контракту, по крайней мере, получает вознаграждение. Брак — это когда делаешь то же самое, что и спутница, но ничего не получаешь. Особенно это глупо, когда речь заходит о Скеве. Ему уж точно есть из чего платить.
Она замолчала, а я замерла, размышляя.
Очевидно, что между Рандой и Скевосом что-то было. А расставание их прошло непросто, по крайней мере, для Ранды. И…
И, в конце концов, Скевоса я знаю около месяца. Слишком маленький срок, чтобы понять, какой он на самом деле. А тут — живой источник информации.
С другой стороны, сколько правды может быть в словах обиженной женщины?
Ранда, снова повернувшись к залу, глотнула из бокала. Бросила, отвернувшись от меня и глядя куда-то влево:
— Вон Огиен. Красотка в черных кристаллах, с позолоченной прической.
Я тоже посмотрела в ту сторону. У левой стены, метрах в двух от передней переборки, стояла очередная красавица из породы Чайви. Черные кристаллы налеплены волнами по рукам, груди и ногам, белоснежная
