— Спасибо вам, моя леди — внимая ее словам, ответил ей маркиз — я понимаю вас. Я сам корил себя всю свою жизнь, я не верил, что мы встретимся с вами вот так вот снова, Стефания, и что будет все это. Но такова была Воля Божия, так сложилось. Я, племянник епископа, охранявший церкви, не верил ни во что, я видел вокруг себя только предательство, мерзость и лицемерие. Я был отравлен этим злом, я ослеп, я не видел ничего доброго, ничего не вдохновляло меня, ничего не приносило радости и утешения. Все эти годы я был в отчаянии, я был мертв. Но если это наш последний день, и сегодня нам суждено покинуть этот мир, сегодня умру с верой в то, что Господь Бог все-таки не оставил, не бросил нас, не покинул одних среди злых нечестивых людей. Что все это время он смотрел на нас, ждал, вел к назначенной нам цели, готовил, чтобы вручить нам этот крест. Вы вернули нам надежду, вы показали нам всем, что война не проиграна, что волей, верой и острой сталью, мы еще можем победить в ней. И я счастлив этому, моя леди.
Он распустил бант, что притягивал к кирасе горжет, отнял его от груди и, нагнувшись к принцессе, поцеловал ее в улыбающиеся губы. Слезы счастья, на какие способно только вдохновленное верой и решительностью сердце появились на ее глазах. Он аккуратно коснулся ее щеки согнутым указательным пальцем и смахнул с нее слезу.
— Вы мой ангел-хранитель — уверенно и как можно более ласково, сказал ей он — я вернусь, скажу Августу и остальным разбираться с делами, поеду в лес и нарву вам еще люпинов.
Они кивнули друг другу и он, перекрестившись на подсвеченные лампадами иконы и крест, быстрым и твердым армейским шагом вышел из библиотеки.
В коридоре его уже ждал Корн, с готовностью держал на локте его латные перчатки и шлем. Маркиз кивнул ему, и они поспешили вниз. Там, под черно-рыжим закатным небом стояли снаряженные к бою, бьющие в нетерпении камни, прядающие ушами от надвинутых на морды стальных налобников прикрывающих головы, огромные, черные, с развевающимися кустистыми гривами, яростные кони разгоряченные предчувствием жаркой битвы. Перед фасадом герцогского дворца горели трепетные костры. Последние рыцари и оруженосцы спешно вскакивали в седла, гнали, спешили в сторону ворот герцогского парка и стоящей над подсвеченными понизу огнями костров деревьями черной громады Собора Последних Дней. Караул у парадного входа в Малый дворец встал по стойке «смирно» торжественно отсалютовал, провожая в бой, спешно выбежавшего из дверей на площадку перед зданием маркиза.
В седлах его уже ждали князь Мунзе, Фарканто, Модест Гонзолле и юный барон Визра.
— Борис вы хотели в Ронтолу? Хотели побывать в настоящей битве? — отсалютовал маркизу обнаженным мечом князь Мунзе — ведите нас, Герцог!
— В бой! — сжал кулак, зловеще рубанул рукавом Фарканто.
— А я зарубил пятьдесят человек! — хвастливо заявил барон Гонзолле — и сегодня зарублю не меньше!
— Рыцари Гирты! — благородно тряхнул буйной кучерявой головой юный барон Визра. Он потянулся рукой, хотел достать из поясной сумки свою прозрачную пластинку, чтобы запечатлеть их всех, но спохватился, что в искажении она не работает.
Борис Дорс вскочил в седло, с гордостью положил руку на эфес меча и коротко и веско отсалютовал им наперсникам. Корн принял у юного пажа знамя принцессы Вероники, то самое с драконом и золотым крестом, поднял его на плечо так, чтобы видели все. Фарканто затрубил в рог, и они пришпорили коней.
С грохотом помчались по аллее уже сумрачного, не освещенного ни одним электрическим огнем герцогского парка в сторону площади перед черным, острым силуэтом впивающегося высоко в небо Собором. Мимо телег и костров на площади. Полетели, погнали по узким улочкам старого города, через Рыночную площадь, к собору Христова Пришествия, вниз с холма Булле, к отрядам и дружинам, что уже окончили свои приготовления и теперь только ожидали команды идти на приступ.
* * *Наступил закат. Через полукруглое окно бетонного дома Эрсина проглядывало солнце. Над невидимой из комнаты дорогой, полем и лесом стояло пронзительное и чистое сине-рыжее небо. В плоских чашах сами собой загорелись белые и трепетные, как газовые, огни. Принц Ральф взял в руки одну из четырех чаш с пламенем, что стояли на тумбах вокруг ложа-алтаря, поднял, но не обнаружил под ней ни газового шланга, ни провода, ни перемычки. Йекти застонала, потянулась, снова поманила к себе любовника, засунула кончик хвоста в рот, начала его облизывать. На столике стояло блюдо с кушаньями: сырым, приправленным перцем необычайно мягким и сладким, ни на что не похожим мясом, диковинными фруктами и съедобными листьями. Их принес абсолютно черный, голый помощник Эрсина, облаченный лишь в свои огромные выпуклые и еще более черные, чем его отвратительная, черно-коричневая, кожа, очки. Те самые, блестящие в свете трепетного пламени на его уродливом, с большой дикой челюстью и низким, как у чучела обезьяны из зоологической галереи лбом лице, как глаза какого-то гадкого огромного насекомого, что были на нем в тот день, когда его показывали в клетке на ярмарке фестиваля Гирты.
Этот черный человек не говорил ни на каком известном принцу языке, но когда демонесса развязным жестом подозвала его, сразу догадался, для каких целей.
— Теперь я стану Герцогом! — восторженно подумал принц Ральф — раз Эрсин так сказал, что обо всем договорился, значит так и будет. Он никогда не врет. А уж всю эту ерунду я как-нибудь переживу. В конце концов чего в этом такого? Все же вполне естественно! — и крикнул вслух черному человеку — а ну дай мне! Отвали!
Схватив за спину, грубым рывком стащив, обтекающего от натуги темным зловонным потом негра со сладострастно стонущей демонессы, отчего та жеманно захихикала и в притворном недовольстве забила хвостом, принц уже было пристроился к ней, но его конкурент огрызнулся, оскалился, сжал кулаки и в ритуальном боевом танце запрыгал по комнате, изображая готовность к битве. Разгоряченный страстью и похотью принц подскочил к нему и бесцеремонно ударил кулаком в челюсть. Уж что-что, а он с детства учился кулачному бою, был молод, ловок, силен и смел. Негр зарычал, оскалил кровавые зубы, в ненависти затопал ногами и бросился на принца. Но тот ударил его еще несколько раз и, ловко, словно танцуя перед, бесстыдно ласкающей себя со всех сторон Йекти, увернувшись от встречного удара, схватив противника за шею, сорвал с его лица его модные черные очки. Крутанул от всего тела и отправив его пинком под голый
