Роуз казалось, что она летит. Девушка обливалась потом и тяжело дышала, силясь усидеть в седле. Ноги болели, но ей было все равно.
Бегущий следом табун вытянулся вереницей за своей предводительницей, которая каким-то удивительным образом набрала еще больше скорости, и Роуз оказалась окружена туннелем из воздуха и шума. Табун растоптал уличное кафе, разметав столы и стулья и заставив изможденных работников ночной смены оторваться от чашек с кафом. Позади Роуз различала вой полицейских сирен, испуганные вскрики прохожих, звон разбитых стекол и глухой топот копыт, награждающих спидеры свежими вмятинами.
Теперь Роуз хохотала во все горло. Сколько раз они с Пейдж воображали себе приключения, в которых они освобождают фавьеров от подлых владельцев, мчатся верхом на них к победам и посрамляют обидчиков? Однако сестры Тико даже и не мечтали о таких восхитительных разрушениях.
Роуз погладила матриарха, та дернула ухом. Мимо проносились площади Старого города.
«Ей нравится крушить это ужасное место не меньше, чем мне!»
Скакун рванулся вбок, нырнул в переулок, затем вскочил на низкую крышу. Роуз вскрикивала, когда фавьер перелетал через проемы меж зданий, ища путь через город. Прямо перед ними в ночи светилась прозрачная крыша.
— Нет, нет, нет! — взвизгнула Роуз, когда матриарх направилась к свету, Девушка прижала голову к теплой шкуре, а стеклянная крыша взорвалась осколками вокруг бросившегося вниз животного, напружинившего ноги перед столкновением.
От жесткого приземления из легких Роуз выбило воздух. Над ухом взвыл Финн. Она и рада бы была сказать ему, чтобы перестал, но не могла. Было жарко, а в воздухе клубился пар — беглецы очутились в банях.
— О, пески великие! — воскликнул длиннорукий массажист.
Маленький розовокожий инородец скомкал в руках полотенце и уставился на них своим единственным глазом, а матриарх снова пришла в движение. Угольно-черный массивный инородец, лежащий на массажном столе, завопил, когда табун промчался через его комнату и в брызгах стекла снова вырвался на улицу.
— Да-а-а! — закричала Роуз, но ее радостный клич сменился испуганным стоном, когда преградившие путь полицейские спидеры направили на них свои прожектора. Фавьер бросился в узкий проулок, зацепив и разорвав гирлянды декоративных фонариков. Окружившие беглецов стены превратились в размытые пятна, и Роуз съежилась от страха, что ее коленки в любую секунду может размозжить о камни.
Впереди проулок заканчивался тупиком.
Роуз услышала собственный крик — и одновременно почувствовала, как напряглись мускулы животного. Сердце Роуз ушло в пятки, когда матриарх взмыла в воздух, едва не задев брюхом стену Старого города, и опустилась на песок и осыпающийся гравий. Перемахнувший препятствие табун с хрипами и фырканьем помчался вслед за своей предводительницей по пляжу.
Море мерцало лунным светом.
Девушка заметила светлый силуэт челнока, все еще стоявшего там, где Финн пропахал песок во время посадки. Недалеко — может, даже успеют добраться.
И тут корабль взорвался, разлетевшись на части от выстрелов полицейских лазерных орудий.
— Да вы издеваетесь! — закричал Финн.
Вокруг беглецов засвистели бластерные разряды, а по краям табуна ударили кольца синей энергии. Один из фавьеров покатился кувырком, парализованный и беспомощный. Матриарх фыркнула, с ее морды капала пена.
Местность впереди шла в гору, пляж перетекал в крутой обрыв. Матриарх ускорилась и понеслась на кручу, ее копыта зацокали по каменному уступу над водой.
Тем временем полицейские машины уже нагнали их и стреляли по табуну. Фавьеры срывались с тропы и падали на пляж.
— Мы здесь — как мишени в тире! — закричал Финн. — Надо выбираться!
Роуз дернула их скакуна за шею, пытаясь привлечь ее внимание к грозящей опасности, но та знала, что есть только путь вперед, и еще быстрее помчалась по осыпающейся тропинке, ужаснувшей Роуз своей узостью; из под копыт во все стороны разлетался песок.
Они выбрались на широкий луг, зеленый оазис посреди кантоникской пустыни. Высокая трава шелестела и похрустывала, когда фавьер пробирался сквозь зелень, доходившую ему до боков.
Роуз резко наклонилась вправо, призывая матриарха повернуть. Но перед тем как послушаться и двинуться через луг, как и просила наездница, животное что-то проревело своему табуну. Остальные фавьеры поскакали прежним курсом.
— Это сработает? — завопил Финн.
Роуз увидела, как свет прожекторов сместился с табуна на его матриарха.
— Они отпускают остальных! — крикнула в ответ девушка. — Теперь, если мы не...
— Обрыв! — заорал Финн.
Матриарх резко остановилась, проехавшись копытами по земле и раскидывая ошметки травы и грязи. Седоки перелетели через ее голову и повалились в сладко пахнущую зелень. Роуз покатилась по камням и остановилась, лежа на животе как раз у края обрыва. Она с дрожью в ногах взглянула вниз и увидела, что море плещется под ней в доброй сотне метров.
— Ты умеешь плавать? — спросил Финн.
— Только не в виде трупа, — ответила девушка. — Нас прижали.
Матриарх, чьи бока вздымались и опадали, стояла посреди травы. Позади нее к ним спешили полицейские спидеры, обшаривая луг прожекторами.
— Ну, мы разгромили этот город, значит оно того стоило, — сказал Финн и опустил плечи в ожидании спидеров. — А теперь будем отбиваться.
Роуз удивленно воззрилась на него. Это тот самый Финн, который наслаждался, шатаясь у кабаре и столов для игры в кости?
Матриарх все еще тяжело дышала. Пальцы Роуз расстегнули ремни, удерживающие на ней седло, и позволили ему соскользнуть в изумрудные заросли.
— Спасибо, — тихо сказала она скакуну и сунула ладонь под комбинезон, чтобы коснуться кулона.
«Они еще прекраснее, чем в твоих рассказах, Пэй-Пэй».
Животное все еще глядело на них, либо не желая оставлять седоков, либо слишком уставшее, чтобы убежать. Роуз похлопала зверя по боку, и тот двинулся прочь, перешел на легкий галоп и пересек луг, направляясь к своим сородичам. Льющийся сверху свет полицейских прожекторов секунду следовал за животным, но потом вновь вернулся к беглецам.
Роуз проследила взглядом за убегавшим фавьером и улыбнулась.
