Через десять минут я выхожу на улицу, где Лиам встречает меня с зонтиком. Дождь сливает, как из ведра. А небо затянуто серыми беспросветными тучами. Взяв меня под руку, Лиам открывает зонт и ведет меня к грузовику. Усадив меня в машину, он сам занимает свое место и, стряхнув сырой зонт, закрывает дверцу старого грузовика. Она протяжно скрипит, на что Лиам тихо матерится.
— Кажется, этому ржавому ведру пора забронировать место на свалке, — говорит он, выезжая на дорогу.
— Будешь его обзывать, он обидится и не довезет нас до больницы. Вот когда будем на месте, тогда поливай его грязью, сколько хочешь, — шучу я.
— Ты права, — соглашается Лиам, с серьезным видом что-то обдумывая. — Купим какой-нибудь безопасный седан с огромным багажным отделением. Чтобы туда влезли все коляски, игрушки, пачки подгузников и что там еще нужно ребенку?
— Ты думаешь, что я знаю? Нам с тобой придется идти на ощупь в темноте. Ни ты, ни я не знаем, как обращаться с ребенком. А уж тем более список всех нужных примочек. Я тут на днях зашла в один детский магазин и чуть с ума не сошла от обилия всяких прибамбасов. Ты бы видел чего стоит один молокоотсос, это какое-то орудие пыток, ей богу.
Лиам смеется, а мне вообще не до смеха. Время стремительно приближается к родам, и я все больше начинаю паниковать. Как можно стать хорошей матерью, когда моя мать была худшей в своем роде. Конечно, мне очень помогает Карен. Снабжает меня всеми этими книгами по материнству и беременности. Да и просто глядя на то, как она общается с мальчишками, помогает мне самой набраться какого-то опыта.
— Вдвоем гораздо проще быть дураками, — философски заявляет Лиам, съезжая на больничную парковку. Потом помогает мне выйти из машины, с каждым разом делать это самостоятельно получается все хуже. А от мысли, что впереди меня ждет еще три месяца, в течение которых я потолстею и превращусь в настоящий колобок. Я даже не представляла, что во время беременности живот может вырасти до таких огромных размеров, как у меня. Видимо, там растет настоящий великан. Того и гляди вместо младенца из моего живота выскочит уже вполне взрослый ребенок.
Мы проходим через большие стеклянные двери в просторный больничный вестибюль. В нос ударяет неприятный запах лекарств, от которого меня тут же начинает подташнивать. В последнее время меня от многих запахов тошнит и это слегка нервирует. Лиам придерживает меня под локоть, пока мы проходим мимо снующих пациентов и медперсонала больницы. Минут пять мы петляем по коридором и лестницам, пока наконец не оказываемся перед нужной дверью. Это первое УЗИ на которое я пришла с Лиамом и я немного волнуюсь. А вот он спокойно мне улыбается и берется за ручку двери, толкая ее от себя. Я крепче сжимаю его руку, когда мы оказываемся внутри. За компьютером сидит женщина, которая делала мне УЗИ в тот первый раз, когда я попала в больницу после аварии. Она отвлекается от своей работы и тепло улыбается мне. Кажется, ее зовут Джессика.
— Здравствуй, Софи, прекрасно выглядишь, — она поднимается и подходит к нам. — Мистер Хендерсон, не ожидала вас здесь увидеть. Но очень рада, что вы пришли. Некоторых пап сюда насильно не затащишь.
— Лиам не такой, как все, — говорю я, глядя на своего мужчину, и снова благодарю бога за такое счастье. Он с достоинством принимает похвалу и слегка приобнимает меня за талию.
— Я хочу увидеть нашего малыша. Софи чувствует, как он толкается внутри. У них своя неведомая мне связь. Так что увидеть его в реальном времени, для меня большая привилегия.
— Вы правы, тем более техника сейчас на многое способна. Софи, устраивайтесь на кушетке. А вы мистер Хендерсон занимайте место на стуле, чтобы все хорошенько рассмотреть. Сейчас начнем.
Я укладываюсь на мягкую, но холодную кушетку и освобождаю живот от одежды. Джессика выдавливает на него немного геля и начинает водить по нему датчиком, благодаря которому мы можем видеть картинку на большом экране. Я чувствую, как рука Лиама опускается на мою легко сжимая ее, когда нам предстает вид на нашего ребенка.
— Чудесный малыш, все пальчики на месте, вам уже говорили пол?
— Нет, но мы бы хотели узнать, если это возможно, — отвечаю я, и Лиам согласно кивает. Его взгляд ни на мгновение не отрывается от экрана. Он словно загипнотизированный смотрит на изображение малыша. А на его губах блуждает легкая улыбка.
— Тогда спешу вас поздравить, это прекрасный мальчик.
— Сын, — тихо шепчет Лиам и переводит взгляд полный слез на меня. Он счастливо улыбается и, кажется, никак не может поверить в происходящее. Глядя на него, мое сердце волнительно трепещет в груди, отдавая приятной болью. — У нас будет сын.
Он наклоняется ко мне и без какого-либо стеснения целует меня. Мой вздох тонет на его губах, и я чувствую, как наш сын толкается внутри меня, упираясь ножкой мне в живот. Слышу легкий смешок рядом с нами и выныриваю из своего счастливого облака. Не переставая улыбаться, Лиам прерывает поцелуй и смотрит на Джессику с совершенно счастливым взглядом.
— Простите, можете продолжать, — сдержанно говорит он, хотя я понимаю, что он еле держит себя в руках.
Вскоре мы покидаем больницу, держась за руки. А стоит нам оказаться в машине, как Лиам награждает меня сумасшедшим поцелуем. Мы словно изрядно напились и со стороны наверняка выглядим именно так. Но порой счастье и правда опьяняет.
— Как на счет шоколадного торта? — Лиам прижимается своим лбом к моему, ласково проводя по моим волосам.
— Я не против, но боюсь, если мы не будем осторожничать, то скоро я превращусь в настоящий торт на ножках, — смеюсь я.
— Даже если такое произойдет, то я все равно буду тебя любить. Ты ведь знаешь, что я просто обожаю сладкое, — он игриво подмигивает и мимолетно целует меня в уголок губ. После чего заботливо пристегивает меня ремнем безопасности и вставляет ключи в зажигание.
— В этом мы с тобой похожи.
— В этом и не только.
И правда, за последние месяцы, я убедилась в том, что между нами много общего. В любом торте мы сначала съедаем верхушку, а потом все остальное. Оба терпеть не можем реалити-шоу. Но можем часами смотреть передачи о приготовлении еды. Теперь раз в неделю мы готовим какое-нибудь неизвестное нам блюдо. И хотя в большинстве случаев наши попытки не увенчиваются успехом, мы не сдаемся.
