Маккалеб отлично знал, что если он больше не упомянет имени Болотова в разговоре, значит, он получил молчаливое неофициальное согласие Уинстон на повторную проверку русского. Просто она не желала санкционировать его действия.
Маккалеб снова заглянул в свой блокнот. Он осторожничал, прежде чем задать следующий вопрос. Надо было построить беседу так, чтобы подвести Джей к основным вопросам, не позволив ей догадаться, что он и так все прекрасно знает.
— М-м, во-первых, в деле Корделла я ничего не нашел насчет банковской кредитки. Стрелявший забрал деньги, а кредитку он забрал?
— Нет, она осталась в банкомате. Она появилась в отверстии, но, поскольку ее не забрали, она снова исчезла в автомате. Так устроена система безопасности, чтобы клиенты не забывали свои кредитки на радость преступникам.
Кивнув, Маккалеб поставил отметку напротив этого вопроса.
— Хорошо. Мой следующий вопрос насчет «чероки». Как получилось, что вы не сообщили о машине в прессу?
— Мы сообщили, но не сразу. В первый день после преступления нам надо было разобраться, и мы не стали сообщать в прессу. Лично я не была уверена, что надо сразу давать объявление, потому что убийца мог прочесть его и просто бросить машину. А вот через какое-то время — расследование застопорилось, и мы стали чувствовать себя беспомощными — я дала информацию насчет «чероки». Однако дело в том, что убийство Корделла уже «устарело» и никто не захотел опубликовать сообщение. Кроме маленькой местной газетенки там, в пустыне. Я знаю, это был наш прокол. Конечно, надо было сообщить о «чероки» в первом же пресс-релизе.
— Необязательно, — сказал Терри, делая вторую отметку. — Я понимаю твои аргументы.
Он пробежал глазами свои тезисы.
— Ладно, тут еще кое-что. На обеих видеозаписях стрелок после выстрелов что-то говорит. То себе под нос, то в камеру. Об этом в отчете тоже ничего. Кто-нибудь делал…
Уинстон перебила его:
— В нашем отделе есть парень, у которого брат глухонемой. Он отнес кассеты ему, чтобы тот попытался прочесть слова по губам. Глухой был не до конца уверен, но на первой пленке — с преступлением у банкомата — он прочел: «Не забудь о наличности…» В этот самый момент он забирал деньги из банкомата. Со второй пленкой было сложнее. Либо это те же самые слова, либо что-то вроде грубой ругани: «Не забудь, бля.» или нечто подобное. Последнее слово на обеих пленках он не разобрал. Я про это нигде не упоминала. А ты и мышки не пропустишь, так?
— Не пропущу, — сказал Маккалеб. — А этот глухой парень, случайно, русского не знает? Вдруг это тот самый тип.
— А, ты имеешь в виду Болотова. Нет, я сомневаюсь, что его брат знает русский.
Маккалеб записал возможные варианты того, что сказал стрелявший. Постукивая карандашом по столу, он колебался, стоит ли приступать к главному.
— У тебя еще есть вопросы? — спросила наконец Уинстон.
Терри решил, что напрямую начинать разговор о Карузерсе не стоит.
— По поводу оружия, — сказал он.
— Да, с этим плохо, я сама знаю. П-7 — это не выбор наобум, лишь бы стрельнуть. Этот тип оружия явно краденый. Ты должен был просмотреть отчет по кражам. Однако, как и со всем остальным, тут я просто упираюсь в стену. Тупик.
— Версия хорошая. До определенного момента, — произнес Терри. — Мне не нравится, что этот тип оставил оружие у себя. Если бы пистолет был краденый, я просто вижу, как он закидывает его куда подальше в пустыню после убийства Корделла. А потом идет и крадет для нового нападения новую пушку.
— Нет, тут я с тобой не соглашусь, — возразила Уинстон, и Маккалеб ясно представил, как Джей покачивает отрицательно головой. — Тут нет определенной схемы. Он мог с таким же успехом держать оружие у себя, потому что оно дорогое. Напомню, что Корделл погиб от выстрела навылет. Возможно, убийца предполагал, что пулю не найдут, или если вдруг она ударится о бетонную стену — что и случилось, — то ее сплющит так, что сравнивать будет нечего. Он ведь собирал гильзы. Вероятно, он планировал использовать оружие еще раз.
— Да, полагаю, ты права, — сказал Маккалеб.
Оба некоторое время молчали, переводя дыхание в долгом разговоре. У Маккалеба осталось еще два вопроса.
— Дальше. Сами пули.
— Что именно?
— Вчера ты сказала, что баллистика по обоим делам у тебя, так?
— Правильно. Все материалы в сейфе с остальными уликами. К чему ты клонишь?
— Ты когда-нибудь слышала о бюро, которое работает по программе НАРКОТИКИ — ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ? — задал свой главный вопрос Терри.
— Нет, не слышала.
— Они могут помочь нам. Тебе. Это дело кропотливое, но стоит того.
— Что это такое? — спросила Уинстон.
Маккалеб рассказал.
Компьютерная программа НАРКОТИКИ — ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ была детищем ФБР для особого хранения данных, вроде того, как хранят данные об отпечатках пальцев. Она стала детищем криминалистов начала 80-х, когда в большинстве крупных городов, особенно в Майами, бушевали кокаиновые войны и резко возросшее количество убийств отразилось на криминальной статистике по всей стране. В основном повсюду применяли огнестрельное оружие. ФБР, выслеживая предполагаемых наемных убийц по всей стране, создало компьютерную программу НАРКОТИКИ — ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ. Уникальные характеристики меток от желобков, которые находили на стреляных гильзах во время убийств, связанных с наркотиками, считывались лазерным лучом, кодировались для компьютерного хранения и вносились в банк данных. Эта программа работала по тем же принципам, что и программа по отпечаткам пальцев, которой пользуются стражи закона по всей стране. Иными словами, она позволяла очень быстро провести сравнение закодированных типов пуль.
База данных разрасталась по мере того, как к ней добавлялись новые характеристики и методы баллистики. Программа, естественно, также обновлялась, хотя сохраняла прежнее название и включала уже все случаи, связанные с баллистикой и относившиеся к ФБР. И бойня в Лас-Вегасе, и бандитские разборки в Южном Лос-Анджелесе, и серийный убийца в Форт-Лодердейле — все случаи с применением огнестрельного оружия отправлялись в ФБР для анализа и для занесения в базу данных. Прошло больше десяти лет существования этой программы, и теперь в компьютере хранились тысячи файлов различных типов пуль.
— Вот я и подумал об этом парне, — продолжил Маккалеб. — Он «прикипел» к этой пушке. Какой бы ни была причина, украл он ее или нет, но это — его единственная ошибка. Мне кажется, мы можем провести сравнение. По видеозаписям ясно, что ему не впервой убивать мирных людей. Он и раньше пользовался оружием — возможно, именно тем, что было у него в руках.
— Но я же тебе говорила, мы проверяли схожие случаи. По баллистике — ничего. Мы даже послали запрос в общегосударственную базу данных. По нулям.
— Я понимаю. Но почерк убийцы мог измениться. Может быть, то, как он стрелял, скажем, в Фениксе, отличается от схемы, которую он применил здесь. Я хочу сказать, что есть шанс, что этот тип — приезжий. Если так, он, возможно, и там применял оружие. И если нам повезет, эти данные есть в компьютере ФБР.
— Может быть, — ответила Уинстон.
Она молчала, задумавшись над предложением Маккалеба, прекрасно понимавшего ее колебания. Использование программы могло принести результат, чего Уинстон с ее умом не знать не могла. Но если она решится на это, то выйдет уже на федеральный уровень, не говоря о том, что придется упомянуть о Маккалебе — человеке, официально не имевшем никакого отношения к полиции.
