Ветер, что с ней не так?! Неужели, у неё память, как у рыбки, три минуты, если после всего, что он прошёл, она смеет бить его? Что, чёрт подери, он сделал с ней такого, что она теряет голову настолько, что перестаёт быть профессионалом?!
— Харлей! Харлей! Пожалуйста, очнись! — жалобно причитала она, похлопывая инкуба по щекам, то и дело приникая головой к груди, вслушиваясь в биение сердца. — Вихрь, какая же я дура… Харлей…
Она не поняла, почем мир вдруг перевернулся с ног на голову, а на неё взгромоздилась чугунная глыба.
Харлей крепко держал её за запястья, при этом надёжно блокируя ноги.
Сообразив, что попалась, и притом довольно глупо, Пандора разразилась такой грязной руганью, что инкуб посмотрел на неё с недоумением и уважением одновременно.
Он завёл обе её руки ей за голову и перехватил запястья одной рукой.
Второй же нажал на подбородок, сжимая щёки пальцами, вынуждая гарпию открыть рот.
Сам же нагнулся, склоняясь над ней так низко, что её лицо пощекотало его дыхание.
Почему-то подумалось, что сейчас поцелует.
И, если бы поцеловал, видит Богиня, она простила бы ему всё, вообще всё!
Но в последний момент демон отстранился.
— Маленькая лживая сучка, — выдохнул он ей почти в рот, а рука, что сжимала её лицо, скользнула ниже.
Пандора вскрикнула, когда стальные пальцы с силой сжали её грудь, не от боли, а от хлынувшего между ног тепла, от стянувшейся внизу живота огненной пружины…
— Пусти… — хрипло прошептала она и покраснела ещё больше, слыша, как её голос предательски дрожит.
— Сейчас, сладенькая, — пообещал демон, и, прекратив терзать сосок под тонкой тканью водолазки, его рука двинулась ниже.
Пандора задёргалась, словно её прошибло током. Но что она могла сделать? Крылья распластаны на полу, а весит демон раза в два большее её самой…
— Нет! Нет! Не смей!
Крики, ругательства, уговоры… ничего не помогало. Глаза демона налились кровью, что значит, ей-таки удалось его довести.
Не обращая внимания на её неловкие попытки высвободиться, инкуб дёрнул вниз кожаную ткань штанов и проник пальцами под бельё.
— Нет, пожалуйста, — прошептала она еле слышно. — Прошу… не надо… только не это. Всё. что угодно, только не так…
— Поздно, сладенькая, — ухмыльнулся инкуб. — Не ты ли только что заявляла, что не будь рядом охотниц, тебе пришлось бы самой кормить моего демона? Пора отвечать за свои слова. Он снова голоден и ему нужны эмоции.
— Нет, — помотала головой Пандора, ощущая безумный стыд.
Вопреки всему, чем она привыкла руководствоваться в жизни, вопреки разуму и холодному расчёту, она ощущала, как бесстыже мокро становится между ног, как развратные касания демона вынуждают её сгорать от бушующего внутри желания.
— Да, — безжалостно бросил демон и, раздвинув пальцами нежные складочки, нащупал набухшее от возбуждения потайное местечко. Мокрое, скользкое, сочащееся блудливой влагой…
Пара касаний — и она задрожала под ним, ослабшая, покорная, готовая на всё, лишь бы продолжал.
— Конечно, эмоции такой ледышки, как ты, сладенькая, всё равно что верблюжья колючка по сравнению с щедрыми дарами уверенных в себе женщин, умеющими наслаждаться и возбуждать мужчину. Но на безрыбье, сама понимаешь…
— Ублюдок, сволочь, скотина, тварь, — шептала Пандора, понимая, что всех ругательств мира будет мало для проклятого демона, который беззастенчиво и цинично хозяйничал в её святая святых, там, где никто, никто, дьяволы его дери, не смел её касаться!!
— Скотина и тварь, — хрипло соглашался с ней демон, но ведь ты хочешь меня, такого сволочного ублюдка, не правда ли?
Движения его становились всё более грубыми, всё более уверенными, он теребил потайное местечко с уверенностью виртуозного музыканта, терзающего струну.
Пандора искусала губы в кровь, чтобы не застонать, не захныкать… не попросить его действовать ещё грубее, сильнее… резче!
Когда её затрясло от пронзительных сладких токов, предвестников сладкой, желанной разрядки, демон вдруг убрал руку.
Из груди Пандоры вырвался стон разочарования, она заёрзала под ним, прямо как те самые охотничьи сучки на заднем сиденье мобиля, ёрзала, стараясь выгнуться так, чтобы потереться ставшим невероятно чувствительным местечком хотя бы о жёсткую ткань на его вздыбленных брюках. Но демон держал крепко и притом смотрел так пристально, что ей пришлось с силой зажмуриться, прежде чем уголки глаз предательски намокли.
— Хорошая девочка, — наполовину прохрипел — наполовину прорычал демон и было в его голосе что-то такое, что заставило её открыть глаза.
Он смотрел на неё с такой жадностью, с которой голодный обжора смотрит на коробку шоколадных конфет, как исстрадавшийся в пустыне путник смотрит на глоток воды на дне фляги. Демон тяжело дышал, глаза его светились, прядь, упавшая на лоб, была влажной от пота. Создавалось при этом ощущение, что хватка на её запястьях усилилась, а в самом демоне как будто прибавилось веса.
Глядя на неё совершенно ошалевшими глазами Харлей хрипло прошептал:
— Хочешь кончить, сладенька? Просто попроси…
— Чтоб ты сдох, — вырвалось у Пандоры.
Демон широко улыбнулся и ничуть не обиделся.
— Сдохну я — умрёшь и ты, сладенькая. Магия кровной привязки.
— Нужно было дать Немезиде прикончить тебя, — жалобно простонала Пандора и сжала зубы так, что казалось, надави она чуть сильнее — искрошатся в пыль.
— Гордая девочка, — восхищённо прошептал демон.
А затем провёл влажными от её собственных соков пальцами по упрямо сжатым губам и впился в них поцелуем с тихим рычанием.
Чувствуя, как пожар внутри разгорается с новой силой, подчиняя всё её существо, Пандора, приложив титанические усилия, вгрызлась в его губу.
Инкуб взревел от неожиданности и боли, и, наконец, отпустил её.
Стоило ему приподняться, как в ушах зазвенело от пощёчин, которыми, одна за другой, награждала его гарпия.
Ему пришлось снова перехватить её запястья, правда, на этот раз уверенности, что удержит, почему-то не было.
Растрёпанная, с горящими от ярости глазами, с подбородком в крови она была похожа на богиню-воительницу, богиню возмездия.
Нежная кожа на её щеках в мгновение ока покрылась стальными чешуйками, черты лица исказило от ненависти, но внутреннему демону, который с таким восторгом пил взахлёб из фонтана её эмоций она показалась ещё прекраснее.
— Драный сукин сын, — прогудела она (из-за боевой трансформы её звонкий голос звучал глухо). — Ещё раз позволишь себе подобное и я оставлю тебя не только без рук и без ног, но и без самого главного.
Пальцы Харлея разжались сами собой, демон отшатнулся и пробормотал что-то о совсем уж съехавших с катушек.
Но удар, что последовал за этим, он успел предотвратить, правда, скрипнув зубами от боли.
— Ну уж нет, — отрезал он. — Нам нечем платить за погром и в этом притоне. Держи себя в руках, сладенькая.
Гарпия
