– Вот и хватит об этом. Каждый живет в мире, который сам для себя строит; в твоем мире у меня двойное дно – и баста.
Она на мгновение задумалась, пристально на меня глядя.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что реальность – всегда вымысел.
В знак несогласия она подняла бровь, но меня спас колокольчик, а точнее говоря, режущий слух звонок домофона. Я сделал ей знак, чтобы она ответила, и проводил до двери. «Откройте, пожалуйста, сеньора Молукас. Это Энрик Робельядес», – обратился мужской голос к Lady First. В ответ она просто нажала на кнопку. Я видел, что она держится все еще немного напряженно, и сделал ей последнюю инъекцию бодрости.
– Спокойно. Следуй за мной и ничему не удивляйся. Все будет превосходно.
Приоткрыв дверь, я стал ждать, пока появится радушный амфитрион лифта. Из кабины, нерешительно оглядываясь по сторонам, вышли двое мужчин. Шедший первым явно походил на Робельядеса-старшего: низенький, полноватый, лет шестидесяти и с редкими волосами, росшими у висков и зачесанными назад. Следом за ним шел молодой человек лет под тридцать, более высокий и худощавый и с такими же залысинами, только в зачаточном состоянии. На обоих были темные костюмы и галстуки, у старшего коричневый, у молодого – синий.
– Сеньор Молукас?
– Да.
Поднявшись вровень со мной, он протянул мне руку.
– Энрик Робельядес. Это мой сын Франсеск, помогает мне в работе.
Ага, значит, у него по меньшей мере два сына, и Франсеск – старший.
– Моя супруга Глория.
Lady First тоже протянула обоим руку, пробормотав слова приветствия. Я старался, чтобы паузы возникали пореже. Показав обоим Робельядесам, где гостиная, я пригласил их войти.
– Садитесь, пожалуйста. Выпьете чего-нибудь? Рюмочку крепкого, кофе, сок? Глория, у нас есть соки?
– Да, думаю, да.
– Мы только что пили кофе в баре внизу, спасибо.
Отец говорил нараспев. Я предположил, что, пока он, как более опытный, собирает прямую информацию и занимает нас разговором, в обязанности сына входит присматриваться к деталям окружающего, что он и начал делать, сразу принявшись разглядывать гостиную. Оба продолжали стоять, так и не решаясь куда-нибудь сесть. Чтобы облегчить им выбор, я плюхнулся на диван, после чего они устроились в кожаных креслах. Посмотрев на Lady First, я указал ей место рядом с собой, несколько раз хлопнув по нему ладонью. Она на мгновение задержалась у мини-бара.
– Ничего страшного, если я выпью рюмочку?
– Пожалуйста, – ответил Робельядес-старший. Я испугался, что Lady First может вот-вот все испортить, и напустил на себя грозный вид.
– Тебе не помешает, дорогая. Выпей-ка рюмочку коньяку. А еще лучше – виски. У нас есть виски? Мы немного нервничаем, в конце концов, Для нас обоих это случай исключительный.
– Конечно, все понятно.
– Да, видите ли, дело в том, что мою супругу и ее сестру было водой не разлить… и так до сих пор. Она живет одна, и мы боимся, что с ней что-то случилось. Но не хотим обращаться в полицию, чтобы не волновать ее родителей. Они ничего не знают, и нам бы не хотелось беспокоить их попусту.
– Попусту?…
Не рой другому яму – сам в нее попадешь. Этот Робельядес был совсем не дурак, достаточно было бросить на него взгляд, чтобы в этом убедиться. Теперь, когда я мог его получше рассмотреть, я отметил пухлые, обвисшие щеки, отливающие синевой густой щетины, маленький нос с красным узором лопнувших сосудов, голубые глазки, в которых было нечто поросячье, необычайно блестящие, словно подернутые влагой. На мгновение я почувствовал себя второстепенным персонажем рассказа из «черной серии». Кто- нибудь когда-нибудь должен будет напирать историю Энрика Робельядеса, частного детектива, нанятого молодой парочкой из высшего общества, готовой врать на каждом шагу.
Но я решил не робеть.
– Я имею в виду, что… в конце концов, моя невестка еще молода, и… возможно, это всего лишь романтический эпизод, который мы переоцениваем… Вы меня понимаете?
Lady First подошла ко мне со стаканом и села рядом со мной. Она сделала это мастерски, иначе говоря, села не на отшибе, как могла бы поступить со своим тупоголовым деверем, а устроилась рядышком – так, словно мы одна команда.
– Прекрасно понимаю. Однако вы все же обратились к нам.
– Да, есть несколько странных деталей. Удивительно, что она исчезла, не позвонив даже в офис, где работает. С другой стороны, она вполне доверяет сестре, чтобы говорить с ней о своих знакомых… Короче говоря, ее исчезновение кажется нам достаточно странным, чтобы прибегнуть к помощи частного детектива, но не настолько, чтобы вводить чрезвычайное положение во всей семье.
– Понимаю. Ей уже случалось пропадать вот так, никого не оповестив?
– Боюсь, я не в курсе… Что скажешь, дорогая?
Lady First сразу вписалась в игру.
– Нет. Впрочем, какое-то время назад мы утратили тесный контакт, но за два года до этого виделись часто, и нет, никогда… Мы привыкли перезваниваться почти каждый день: встречались, вместе ходили по магазинам…
– Хорошо, я мог бы спросить вас, подозреваете ли вы, почему или с кем она могла уехать, но полагаю, что если бы вы что-то знали, то уже сказали бы мне, вы меня понимаете? Так что, если вы не против, то можете предоставить нам данные о себе, и мы постараемся закончить на этом первую стадию расследования. Она займет примерно пару дней. Если к этому времени мы не выйдем на след, то придется начать вторую… более интенсивную стадию. Вы меня понимаете? Наш гонорар – двадцать тысяч песет в день, плюс непредвиденные расходы: поездки и так далее, но если нам придется внести в счет хотя бы лишнюю минуту, мы оповестим вас предварительно.
Сейчас, когда он разговорился, стал очевиден не только заметный акцент, любимые словечки, но и привычка произносить их с улыбкой и заканчивать каждое предложение особо конфиденциальным тоном, словно ища в собеседнике сообщника. Лицо его часто подергивалось, так что становился виден золотой зуб справа на верхней челюсти, и я не мог не подумать, какого черта частный детектив не скрывает такого характерного тика.
– По-моему, это разумно. Если через пару дней мы ничего не узнаем, думаю, придется обратиться в полицию. Но пока, пожалуйста, мы не хотели бы, чтобы кто-то знал, что вы ее ищете по чьему-то поручению. Это основное условие.
– Об этом не волнуйтесь, мы никогда не поднимаем лишнего шума, вы меня понимаете? Что касается того, что вы решите предпринять дальше, это ваше дело: мы можем продолжать расследование или тут же убраться, как будто ничего не случилось… Разумеется, не считая тех случаев, когда мы будем обязаны заявить в полицию – вы меня понимаете? Мы подчиняемся определенным… законным установлениям. Францеск, записывай, пожалуйста. Итак: полное имя исчезнувшей?
Робельядес-младший достал из пиджака блокнот и шариковую ручку, и я взмолился, чтобы Lady First вспомнила вторую фамилию своей подруги. Она вспомнила: Миранда. Эулалия Роблес Миранда. И не только фамилию, но и адрес, возраст, место работы и должность – ну, это было просто. Сын записывал данные, папочка выспрашивал их и наконец попросил фотографию. Lady First ненадолго отставила свой стакан и вышла в коридор за фото. Робельядес-старший между тем начал выбираться из кресла – задача, оказавшаяся для него не из легких.
– Значит, сеньор Молукас, так с вами и порешим…
Сын тоже встал, а вслед за ними и я.
– Сегодня пятница. Так, посмотрим… суббота, воскресенье… к утру понедельника подготовим для вас первый доклад. Не возражаете, если я позвоню вам в понедельник, чтобы уточнить время?
