Не зря Северина не любила ведьму, ох, не зря. Она быстро оглядела себя, но длины юбки хватило, чтобы прикрыть спущенные трусики, и оставалось лишь гадать, к каким выводам на самом деле пришла карга.
В воздухе повисла неловкость. Северина привела одежду в порядок, подхватила карты и хотела сбежать, но майстер Ингер поймал ее за руку.
— Так больше не может продолжаться.
— Конечно, не может, — закивала она, — поэтому отпустите меня, пожалуйста. Вы такой большой и сильный… вы опять соблазняете меня. Мне надо идти, отпустите. У нас сегодня вечером здесь практикум по астрономии, а мне готовиться надо. Отстаньте от меня.
Она вырвалась и убежала.
Насчет практикума, в отличие от прочей истории с дотторе в главной роли, Северина не соврала. В эти дни над Цирховией проходил метеоритный дождь, и в темное время суток его можно было увидеть даже невооруженным глазом. Влюбленный в свой предмет дотторе Войцех не смог остаться равнодушным и пригласил учеников понаблюдать, заодно и с их родителями договорился, в какое время доставить, в какое забрать.
Готовилась Северина тщательно, но, в основном, морально. Если ее расчет верен, вечером ей не придется скучать. К моменту, когда она снова вернулась в школьное здание, на площади перед ним уже собралась жалкая кучка ее одногруппников по внеклассному занятию. В центре собрания стоял телескоп, ученики при свете двух фонарей делали пометки в дневниках наблюдений.
Северина тоже что-то черкала и таращилась в черное небо, запрокинув голову, и приставала к дотторе с какими-то вопросами о космосе и прочей ерунде. Наконец, вверху мелькнула первая искорка, затем еще и еще. Все возбужденно заговорили разом, стали тыкать пальцами, подталкивать друг друга локтями и ахать. По очереди прикладывались к телескопу, чтобы лучше разглядеть.
Только одна ученица никак не могла взять толк, куда его направлять. Вертела то в одну сторону, то в другую, советов не слушала и ничего не понимала. Дотторе Войцех, который и сам был не прочь глянуть на знаменательное событие, потерял терпение, наклонился, приобнял ее за плечи и бережно, но твердо повернул всем телом в нужную сторону и нагнул под таким углом, чтобы обзор, наконец, открылся.
— Спасибо, — пробормотала благодарная Северина, приподняв голову чересчур близко к его лицу.
А в следующую секунду дотторе от нее отбросило, швырнуло на землю, а на его месте возник разгневанный майстер Ингер.
— Валериан. За что? — только и смог воскликнуть красивый и несчастный дотторе Войцех, лежа на земле и потирая ушибленную челюсть.
— Ты знаешь за что, — ткнул в него пальцем тот, а затем развернулся и пошагал прочь.
Поднялась суматоха, девочки испуганно сбились в кучку, мальчишки помогали преподавателю подняться. Кто-то протягивал платок, кто-то предлагал принести воды. О метеоритном дожде на время забыли.
Как и о Северине, которая тихо скользнула под тень деревьев и растворилась в ночи.
— Валериан. Валериан, — она бежала за ним и осмелилась позвать его в голос, только когда они отдалились на несколько кварталов от школы.
— Все кончено, Северина, — не оборачиваясь, бросил он.
— Да что кончено-то?
— Я увольняюсь, — майстер Ингер резко обернулся, все тот же раненый зверь, оставивший добрую половину шкуры в зубастом капкане. — Я не могу находиться с тобой в одном помещении, в одном пространстве. Даже воздухом одним с тобой дышать не могу. Не могу видеть, как ты флиртуешь с другими.
— Сам так хотел.
— Просто не знал, — он покачал головой, — не знал, что так будет.
— Поэтому меня сегодня вечером у площади караулил?
— Хотел убедиться. Хотел увидеть своими глазами…
Видимо, слова у майстера Ингера закончились, потому что он лишь махнул рукой и пошел дальше.
— Да врала я все, — Северина забежала вперед и обогнула его. — Чтобы заставить тебя ревновать. Дотторе на меня даже не смотрит. Ничего между нами нет.
Майстер Ингер споткнулся.
— Правда?
— Ну конечно. Ты же меня со свету сживал, мстил за что-то, все надо мной из-за этого смеялись. Вот я и решила ответить тем же.
Похоже, о насмешках он не знал, потому что опешил.
— Пытался относиться непредвзято.
— Непредвзято, — буркнула Северина и насупилась. — Вы мне сердце разбили, майстер Ингер. Какой же вы. Эх.
Теперь наступила ее очередь убегать, а его — удерживать.
— Все равно я уволюсь, пока еще можно что-то исправить, — пробормотал он, прижимая ее к груди и обдавая жарким дыханием лицо. Они стояли посреди улицы, никого не стесняясь, и никому не было до них дела: ни сонным деревьям, ни темным домам, ни случайным карам. — Ирис нас застала, и с Войцехом некрасиво вышло.
— Никуда ты не денешься, — Северина даже в воротник его ветровки вцепилась, — ты мой, Валериан. Слышишь? Мой. Майстра Ирис дала понять, что вмешиваться не станет, а перед дотторе завтра извинишься, придумаешь что-нибудь. Все наладится.
И все действительно налаживалось. Где-то наверху лился золотистыми нитями по небу метеоритный дождь, а внизу, в глухой тени, куда не попадал фонарный свет, у чужого палисада, мужчина и девочка целовались. Северина тянула его ремень, путалась пальцами, майстер Ингер пытался снять ее руки, а она отталкивала их и опять принималась за свое. Второй раз еще слаще первого, Северина поняла это, когда майстер Ингер развернул ее лицом к решетке, стянул трусики, толкнулся сзади — кожа к коже, бедра к бедрам, плотно до упора, с глухим стоном и звериным рычанием. Внутри прокатилась волна жара, будто активировались какие-то особые точки. Колени ослабели, в груди разлилась истома. Теперь понятно, почему люди так любят секс. Чистое наслаждение. Ей вдруг захотелось плакать. Плачут же иногда от счастья? Но Северина давно уже не плакала от души, ни от счастья, ни от горя. Только, когда это требовалось для дела.
Она вцепилась в железные прутья, покачиваясь от толчков, слушая монотонный гул ночного города, разлившийся в дальней дали, будто в другой галактике. Если бы их застали в этот момент… но их не застали, и Северина тихонько выдохнула, ощущая в себе поток горячего мужского семени.
Потом майстер Ингер прямо на земле стоял перед ней на коленях, прижавшись колючей щекой к ее животу. Они разговаривали мерным расслабленным шепотом и поглаживали друг друга.
— Это все равно не будет длиться вечно, — с сожалением заметил он, — рано или поздно это закончится.
— Мы будем встречаться тайно. И в школе, и за ее пределами, — заверила она. — Хочу, чтобы ты брал меня, как сегодня в раздевалке. И как сейчас — здесь. Ты — мой, Валериан. И никто этого не изменит.
— Когда ты окончишь школу, я попробую поговорить с твоим отцом. Я буду много работать, Северина. Возможно, он поймет нас.
Ее тюфяк-отец, возможно, и понял бы, но Северина такого даже представлять не хотела.
— Конечно, поймет. Все наладится. Как я счастлива, что мы снова вместе.
— Я не сделал тебе больно?
— Нет, милый.
— Но я не смогу перестать делать
