С точки зрения человека двадцать первого века, пропитанного идеями демократии и гуманизма, я понимаю, что наши сейчас осуществляют агрессию с целью аннексии, то есть, какие бы обоснования ни выдвигались, а захват чужой территории налицо. Да вот только в душе от этого не возмущение вскипает, а радость. За своих. Так вот воспитали меня в советское время. И потом, хоть и прокапали мозги сперва плюрализмом, а потом и гуманизмом, укусив заодно общечеловеческими ценностями, но осталось, видать, в душе что-то древнее, исконное.
Невольно вспомнилась строчка: «И людей долго будем делить на своих и врагов». Напою вечером Варьке.
Так вот, оказывается, русское воинство там, на просторах Туркестана, применяет ракетное оружие. Ведь читывал я о чем-то подобном в технических журналах! Выходит, системы залпового огня придумали задолго до «Катюш». Или не залпового? По газетной заметке вечно ничего не разберешь.
* * *Как ни майся сомнениями, но привод руля поворота тоже нужно выносить на правую руку. На рычаг заднего руля глубины. А единственная оставшаяся у него степень свободы – влево, потому что справа будет мешать стенка кабины. Поскольку ворочать этот рычаг нужно в обе стороны, значит, нейтраль оказывается при наклонном его положении. Положении, при котором ни залезть внутрь, ни покинуть судно решительно невозможно. Вот и первое ограничение – сначала переложи руль на борт (буквально), а уж потом залезай-вылезай.
Естественно, тяга, получившая второе назначение, стала толще и начала вращаться вокруг продольной оси. Ну а для организации разведения управляющих усилий по разным устройствам мне пришлось испробовать еще три варианта конструкции этого узла. Вполовину проще оказалась переделка привода переднего руля, ведь и его рычаг должен был отклоняться внутрь, чтобы оставаться в той же рулящей правой руке. Прямо аналог самолетной ручки.
Вертикальное перо я идеально балансировать не стал в расчете на то, чтобы сохранить некоторое стремление к его выпрямлению, если отпустишь. Мне просто так привычней, если экипаж имеет тенденцию выравнивать движение при отпускании управления.
Ну вот, ходовая часть готова. И я снова принялся за проверки и испытания. А ничего так, нигде не спотыкается. Значит, пришла пора созидать каркас.
Собственно, полуторадюймовые доски – это и каркас, и обшивка – и продольные и поперечные элементы я поставил плотно, образуя два перпендикулярных сплошных слоя. Как же мне при этом не хватало саморезов! Или хотя бы шурупов! Гвозди ведь могут и вылезти, если изменится направление нагрузки, а строил я герметичный корабль, внутри которого теоретически возможно придется создавать избыточное давление.
В общем, придумал, как вывернуться. Купил толстой медной проволоки и выполнил соединения согнутыми из нее скобками, просверливая тонкие сквозные отверстия и загибая внутренние концы. Почему не гвозди, спросите? Те, кто разбирал сооружения, возведенные с их использованием и последующим загибом, не дадут соврать – обратно такое потом собирается очень плохо. А меня крайне интересовала возможность последующей переделки, ибо ничего не получается сразу и навсегда.
Этими же скобками я и сами доски сшил между собой, стараясь приблизить свойства внешней поверхности к сопротивляемости сплошного листа. Не пожалел трудов. Особенно много возни было с палубой. Мне тут требовались съемные щиты, чтобы можно было добраться до любого места, потому их я закрепил болтами сквозь отверстия в бимсах – могучих и прочных. Не было у меня никаких причин экономить на массе сооружения, которому следует погружаться. Мне его в любом случае предстоит загружать балластом так, чтобы кромки бортов только самую малость выглядывали из воды – иначе не загоню я свое детище в царство Нептуна.
Внешне получилось более-менее прилично: плавно сбегающиеся к носу вертикальные борта крепились к остро заточенным вертикальным штевням – переднему и заднему. Палуба и днище – плоские. Два винта крутятся в противоположные стороны по обе стороны сужения кормы и не выходят за пределы наибольшей ширины судна. Перо руля выступает за корму. Оба конца его оси я тоже закрепил, уперев в торчащие назад консоли продольных брусьев. У меня тут сложно получилось, потому что, не будучи ни в чем уверенным (ну не прочнист), я еще и задние концы валов упер в поперечину, соединяющую окончания рамы, обрамляющей задние рули глубины.
Поймите меня правильно. Изо всех сил стараясь уменьшить сечение, я настолько заузил и обнизил корпус, что в корме образовалась невыносимая теснота. Чтобы, не приведи господи, лопасти винтов не задели руля, я их снабдил кольцевыми туннелями – отрезали мне в мастерских два куска трубы и даже кромки заточили. Как раз каждое в трех точках удобно крепилось.
Скажете – дополнительное сопротивление? Плачу вместе с вами. Но надежность все же волновала меня сильнее, чем скорость.
Разумеется, ограниченность в средствах сказывалась как на выборе материалов, так и на конструкторских решениях. Во всем мире подводные лодки строят только из металла. Но скромная зарплата учителя гимназии не позволяет использовать одни только сплошные классические подходы – приходится изворачиваться с использованием подручных материалов, коих в столярной мастерской имеется довольно разных видов. Тем более что самые затратные дела все еще впереди. И, как вы уже догадались, это горловина люка. Она же – основание прозрачного фонаря.
Плоское кольцо с круговой канавкой отлили из меди. Проблема была в размере – нужен был такой, чтобы я в него пролезал, пусть и свернув плечи – но это тоже немало. А еще требовалась ответная деталь, правда уже без желобка, зато с выступами вверх, к которым я смогу прикрепить детали собственно фонаря.
Где я нашел уплотняющую прокладку? Взял прорезиненный тканый ремень от клиноременной передачи. Нашелся подходящий вариант все в тех же железнодорожных мастерских. Узкий и толстый. Под него мы все размеры и прикидывали.
Фонарь я сделал из четырех стекол. Три трапециевидных – вперед и в бока, и одно прямоугольное сверху. Сзади все равно стоит шарнир люка – он большой, и сквозь него ничего не разглядишь. Стекла эти я посадил на прочную деревянную раму, отчего в моем распоряжении остались скромного размера овальные окошки. Сам же люк после закрытия приходилось крепить струбцинами. Я сразу рассчитывал на них, так что с размерами не прогадал, и все сошлось нормально.
Естественно, проникнуть в лодку получалось одним-единственным способом, и после этого менять положение тела было уже решительно невозможно. Мое творение облегало меня, словно фрак, пошитый у хорошего портного. Длина, правда, получилась чуть больше, чем хотелось – не уложился я в четыре метра, потому что баки для приема балласта при
