Сквозь бред, я чувствовала, что меня поднимают, и ложат на уже сухую постель. Так, продолжалось ещё четыре дня, до меня сквозь затуманенное сознание доносились знакомые голоса, я хваталась за знакомые звуки, пытаясь вытянуться из бреда, но каждый раз снова окунулась в серую, тягучую дымку безумия. Мне казалось, что душа рвется наружу из тела. И каждый раз, она-возвращалась. Я плавала в безумии голосов, и отголосков прошлого, настоящего. Память показывала самое кошмарное, что было в жизни. Так же не забывала показывать, и мои грязные поступки, за которые мне всегда будет стыдно, которые, я гнала прочь, но они меня настигали, пожирая жарким огнем вины.И это всё давление, старалось выдавить душу из тела, словно прыщ. Этой изнуряющей тоской, болью и одиночеством. Только мне казалось, что я выкарабкалась, так меня смывало новой волной болью в океан безумия. А там царило в глубинах одиночество смешанное с отчаянием тревоги, что кололо меня новыми ужасами.
Борьба с безумием, отнимало все. В какой-то момент, я сдалась. Но в дымке жаркого сумасшествия появились новые, совершенно незнакомые голоса. Они были чистые, ясные. И такие прекрасные! Я пошла на них, и прислушалась.
— Пожалуйста, не сдавайся, — говорил нежный женский голос в голове, — тебе рано еще, милая.
— Ты ещё можешь всё исправить, — раздался сильный мужской голос.
— Что исправить? Зачем мне бороться? Я — всегда была такой. Разве можно исправить собственную сущность? Если, я умру, так будет лучше. Мне тоже, — отчаянно вскричала я.
— Ты заблуждаешься, отчаянный воин, — хохотнул мужской голос, — если, бы ты была такой, какой описываешь себя, то не стала бы задаваться такими вопросами. Бесчестному человеку плевать, что он сделал, и кого обидел. Такой, человек не побежал рисковать своей жизнью, ради друга. У бесчестного человека нет принципов, чувство долга — ему неизвестно, а чья-то гордость-это ерунда для него. Тебе кажется, что ты такая. Ты — увидела свои страхи. Теперь, ты их знаешь, так почему же не хочешь победить в реальной жизни?
— Я боюсь, что у меня не получится.
— Но страхи — созданы для того, чтобы их побеждать. Разве, это уже не является весомой причиной? — заметил женский голос. — Милая, это чертовски сложно менять что-то в себе, когда ты ждешь всякой подлянки. Но, путь искупления пройти каждый должен, иначе рискуешь остаться одной. Скай, девочка, помни — ты никогда не была, и не будешь одна.
— Кто вы?
— Разве, это не еще один повод вернуться? — рассмеялся мужской голос. — Помни, ты не
одна, — голоса начали отдаляться.
— Стойте! Подождите! Что мне делать?
После того разговора в моей голове, мне стало легче, но болезнь не отступала. Наконец, где-то на восьмой день, меня перестало лихорадить, и кидать на границе безумия. Тело отпустило опасное напряжение, руки все время сжимающие простыни — разжались. Я не знаю, сколько проспала. Но, для меня это было, словно миг. В блаженной темноте быть, мне не дал шепот. Я потянулась на него, как растущий цветок на солнце.
Открыв глаза, первое, что мне бросилось, это выбеленный потолок палаты. Я снова прикрыла глаза, отвыкшие от яркого света.
— Скай, — прошептал знакомый голос, — открой глаза.
Я нехотя открыла глаза, которые мгновенно увеличились. На полу сидел Сириус, его руки в согнутых локтях лежали на кровати, на которые он прислонил темную голову. Я улыбнулась, а точнее постаралась. Губы не слушались меня, а во рту можно было открывать новую пустыню. Странно, что он тут делает? Хотя, неважно. Главное, — он здесь.
Он тем временем заботливо поправил мне подушку, и сжал мою холодную ладошку.
— Как себя чувствуешь?
Я попыталась ответить, но из горла вырвался хрип. Голоса — не было. Посмотрев недоуменно на Сириуса, я захотела встать, но внезапно упавшая слабость на плечи, отбросила меня обратно на подушки. На лбу образовалась испарина, которую мне осторожно стёр белым платком Сириус.
— Не бойся, это ненадолго. Мадам Помфри сказала, что через неделю голос вернется. Ты чуть не умерла. Около четырех дней назад, ты перестала дышать на восемь минут.
Я постаралась жестами спросить, что со мной ещё было. Сириус сосредоточенно смотрел на меня, пытаясь уловить связь между медленными жестами моих тонких пальцев.
— Я не знаю, что ты хочешь этим показать. Тут такое дело, что… тебя прокляли.
Я удивленно хлопнула глазами.
— Проклятие «Черная тоска». Я знаю, что это проклятие насылает очень сильный волшебник, но никак не могу понять кто. Дамблдор сказал, что после этого проклятия мало, кто выживает, так как оно бросает человека в собственный мир ужасов, перед которыми человек слаб. И это всё действует на человека, так что он начинает саморазрушаться внутри, а на саморазрушение требуются силы. Вот, эта болезнь и тянет их с чудовищной силой из жертвы. Проклятие — замедленного действия, то есть оно появляется, когда человек морально истощен, чтобы человек сам не хотел бороться за свою жизнь. Знаешь, почему я это всё знаю?
Я отрицательно покачала головой.
— Я боялся, что ты умрешь. Я хотел, чтобы ты жила. Даже такая стерва, какой возможно являешься. Даже, когда ведешь себя так будто, ничего не было. Я, ведь так и не попросил у тебя прощения.
Удивленно смотрю на него.
— Да, Скай. Я должен у тебя попросить прощения. За то, что хотел унизить тебя, и отомстить через тебя моей семье, ведомый детскими обидами. За то, что вёл с первого дня знакомства себя, как мудак, когда ты хотела со мной подружиться, тогда еще в детстве. Я завидовал тому, что мой младший брат получил кого-то стоящего, кто тоже мне очень понравился. Прости меня.
По моим щекам покатились слезы, я протянула руку и сжала его большую и крепкую ладонь своей. Он поднял на меня напряженный взгляд серых глаз, которые прочли мой ответ на лице, взгляд его просветлел и сев на кровать обнял, удобно устроив меня на своих руках.
Ох, если бы, я только могла сказать ему, что я тоже во многом виновата. Что сама вела себя, как глупое и капризное дитя. Что победила болезнь, я не сама. Кто-то меня вытянул, кто-то добрый и любящий меня, кто-то такой родной.
Вдруг в памяти всплыли слова цыганки: «Нет, у тебя родной крови на этом свете. Сирота —ты». Может, это были мои настоящие родители? Что если, это они не дали мне погибнуть в чертогах моего безумия?
Рассуждения прервала, вновь овладевающая тьма в голове. На этот раз, я не стала противиться, чтобы окунуться в неё.
========== Глава 15. ==========
Сириус
Он смотрел на маленькое сжавшееся в
