– Ч-что это? Я не понимаю, – ее голос дрожал еще сильнее, чем руки. Афродита была настолько переполнена чувствами, что едва могла говорить.
– Это часть дара, предназначенного для моей Пророчицы, который дожидался момента, когда она сможет принять его.
– Прости меня, Никс, но я все равно не понимаю.
– Дочь моя, не нужно просить у меня прощения. Ты ни в чем не виновата. Это невозможно постичь без моего объяснения.
Афродита с трудом оторвала взгляд от своего преобразившегося отражения и посмотрела в глаза богини.
– Кто я такая?
Улыбка Никс была подобна солнечному и лунному свету, соединившимся в ослепительном сиянии счастья.
– Подобно тому, как Зои Редберд соединяет два мира: древнего мира моих первых детей и сегодняшнего безумного современного бытия, – так и ты, дитя мое, соединяешь миры. – Богиня взмахнула рукой – и зеркало исчезло.
– Миры? Ты говоришь о мире людей и мире вампиров?
– Нет, дочь моя. Я говорю о мирах моих детей – детей, носящих синие и красные Метки. В тот самый миг, когда ты пожертвовала частицей своей человечности, чтобы спасти Стиви Рэй и моих детей, отмеченных красным, ты сделалась мостом между двумя мирами. С тех пор я ждала и надеялась, что тебе хватит сил, чтобы исцелить свое прошлое, и мудрости, чтобы найти новый путь в жизни. И сегодня мои надежды сбылись.
– Значит, я – мост? – спросила Афродита своим обычным, чуть насмешливым голосом.
Никс рассмеялась, и звезды на ее диадеме замерцали неземным блеском.
– Да, дочь моя. Но теперь ты еще и настоящий, полностью превратившийся вампир.
Афродита зажала рукой рот. Она была настолько переполнена счастьем, что боялась взорваться. Богиня с бесконечным терпением ждала, когда ее Пророчица справится со своими эмоциями и сполна насладится ощущением покоя и целостности, которого никогда не испытывала раньше. Наконец к Афродите снова вернулась способность говорить, и она подняла глаза на свою богиню.
– Спасибо. Я знаю, это слово не в силах передать то, что я испытываю, но тут уж ничего не поделаешь. Спасибо, Никс. Клянусь, я тебя не подведу. Я не превращусь в свою мать и больше никогда не позволю ей причинить мне боль.
– Знаю, дочь моя. Хочешь ли ты узнать, как усилить свой пророческий дар?
– Значит, эта роскошная Метка и видения – еще не все? – Афродита лукаво улыбнулась богине. – Неужели? Пожалуйста, скажи, что ты избавишь меня от кровавых слез, боли и слепоты, которыми сопровождаются мои приступы ясновидения!
– Нет, дочь моя, этого я не могу тебе сказать, ведь каждое видение имеет свою цену, и для тебя эта цена – боль. Твой новый дар тоже будет обременен ценой, но я надеюсь, что она окажется для тебя менее болезненной.
– Вот теперь я совсем ничего не понимаю.
– Тогда я скажу начистоту. В современных мирах, где живут синие и красные вампиры, мне нужна Пророчица Справедливости. Стать ею может лишь та, кто на собственном опыте убедилась, что не вся красота – благо и не вся простота – недостаток, что Тьма не всегда несет с собой зло, а Свет – добро.
Афродита ненадолго задумалась, потом кивнула.
– Моя мать и Неферет обе были прекрасны – и обе полны Тьмы. Черный бык может казаться плохим, но на самом деле он – сама любовь и чистый Свет. Это мне понятно. Но какое отношение все это имеет ко мне, к пророчествам и справедливости?
– Я никогда не хотела влиять на жизненный выбор моих детей, ибо верю, что человечность неотделима от свободы воли. Забери у людей свободу воли – и человечество превратится в марионеток, которые никогда не смогут полностью раскрыть свои возможности. Однако падение Калоны и проклятие Неферет потрясли меня. Я поняла, что ошибалась. Бывают времена и случаи, когда божественное вмешательство не только необходимо, но и желанно, ибо милосердно. Это особенно справедливо для эпох, когда миры находятся на переломе – как сейчас. Ты, моя умная, острая на язык и дерзкая дочь, станешь моим божественным вмешательством.
– Ты уже знаешь о зомби, ворвавшихся в наш мир из другой Обители Ночи? – спросила Афродита, качая головой. – Впрочем, о чем я спрашиваю? Ты – наша богиня. Разумеется, тебе все известно. Но твои слова напугали меня, ничего не объяснив.
– В таком случае я должна успокоить и просветить тебя. Я награждаю тебя даром человечности и второго шанса. Бывают времена, когда тот, кто кажется безнадежным, оказывается достоин шанса искупить свои прегрешения. Я наделяю тебя силой даровать человечность тем, кто утратил свою, чтобы и у них появился шанс все исправить.
Несколько мгновений Афродита ошеломленно смотрела на богиню, потом горячо воскликнула:
– Нет! Я не хочу такой силы!
– Именно поэтому, а также благодаря твоему прошлому я избрала тебя своей первой Пророчицей Правосудия. Ни один истинно достойный не захотел бы такой власти.
– Но как я узнаю, кто достоин получить второй шанс?
– Узнаешь.
– Как? – вопрос прозвучал сдавленно, как писк, и Афродита откашлялась, прежде чем продолжить: – Я не очень сообразительная, часто все порчу и обижаю людей, на самом деле постоянно, все время, даже когда не хочу.
– Да, любимая дочь моя, ты очень человечна. Именно это качество я больше всего ценю в тебе. А еще ты всегда говоришь то, что думаешь, почти не оглядываясь на последствия. Это главное для Пророчицы. Несмотря на молодость, ты наделена подлинной мудростью. Верь себе, дочь моя, прислушивайся к своему сердцу и опирайся на свою мудрость.
– К сердцу?
– Выслушай, что говорит это, – богиня ласково коснулась лба Афродиты, – и это, – она положила руку на ее грудь, – и ты никогда не ошибешься.
– Хорошо, я постараюсь. Конечно, я пока не знаю, насколько хорошо у меня будет получаться, зато точно знаю, что не раз ошибусь и напортачу, но я буду стараться, обещаю.
– Я принимаю твои обещания, Пророчица.
– Ты сказала, что всякий дар имеет цену. Чем я должна расплатиться за этот дар?
– Всякий раз, когда будешь давать кому-то второй шанс, ты будешь утрачивать частицу дара правосудия. Ты заметишь это, потому что твоя Метка будет постепенно бледнеть, пока не исчезнет совсем. Настанет день, когда ты станешь такой, какой была раньше.
– Раньше?
– До того, как была отмечена. Когда твоя татуировка полностью исчезнет, вместе с ней пропадет и твой пророческий дар, и я освобожу тебя от своей службы. Остаток жизни ты проживешь как простая смертная, но почитаемая и обожаемая во всех Обителях Ночи всего мира. Ты будешь жить с тем, с кем решишь связать свою жизнь, а когда мирно скончаешься в окружении детей и любимых, навсегда вернешься ко мне.
Афродиту бросило в жар, потом в холод.
– Дети?
– Да, дочь моя.
