— Закончи фразу, и — сон там или не сон — я заставлю тебя об этом пожалеть.
Она уставилась на меня с непринужденной улыбкой, сидя в полностью расслабленной позе. Я знал, что это лишь представление. Она испугалась. И обиделась. Я только что обидел свою младшую сестру. Тем не менее она продолжала притворяться:
— Вот это да. Жизнь отверженного изменила тебя, брат.
— Когда люди все время пытаются тебя убить, это обычно многое проясняет. Где Рейчис?
— Проясняет… Что именно?
Я не мог позволить себе смягчиться. У Шеллы есть эдакая склонность всех контролировать. Когда эта склонность берет над ней верх, она следует путем, который аргоси называют Путем Камня.
— Например, за кого ты готов умереть, а иногда — кого ты готов убить. А теперь расскажи мне, что стало с Рейчисом.
— А если я скажу тебе, что совсем забыла про грызуна? Если я скажу, что у меня есть дела поважнее, чем тратить время — и заклинания — на поиски грязного некхека и попытки спасти его жизнь? Тогда ты убьешь меня, брат?
— Я…
Я все делал неправильно. Фериус не использовала бы арта валар против такой упрямицы, как Шелла. Бесстрашие только ожесточало ее. Лучший путь — это арта превис. Проницательность. Моя сестра не пошла бы на такие труды, чтобы связаться со мной, не будь это важно. Но скорее всего она не стала бы так поступать и лишь для того, чтобы сказать, что спасла Рейчиса.
«Ей что-то нужно».
Арта сива, талант убеждать, заключается не столько в умении уговорить противника, сколько в переосмыслении ситуации.
— Прости, Шелла. Я не должен был тебя пугать. Я никогда бы тебя не тронул, если бы тебе не удалось помочь Рейчису. Я не владею и половиной магии, которой владеешь ты, и не могу вообразить, насколько сложны твои заклинания.
«Испуганный. Обиженный. Проигрывающий. Это должно сработать».
Ее щеки сердито вспыхнули.
Вообще-то Шелла в десять раз лучше владеет магией, чем я. Она не могла стерпеть, что я считаю, будто нахожусь где-то в ее лиге.
— Я творила более сложные заклинания во сне. В буквальном смысле слова.
— Я расстроил тебя, сестра. Извиняюсь еще раз. — Я поднялся со стула. — Вы с отцом, наверное, все время были правы. Мне никогда не стоило связываться с некхеком. Все, что он делал, — это воровал мои вещи и кусал меня.
Шеллу не так легко было одурачить.
— После всего твоего скулежа о белкокоте теперь тебе на него плевать?
Арта тако, талант коварства — или азартной игры, как называет его Фериус, — имеет много граней. Простейшая из них — преуменьшить стоимость собственной ставки и таким образом поднять ставки своего противника.
— Твои руки все еще кровоточат, Шелла. Эти заклинания опасны.
Я прошел мимо нее, направляясь к двери в дальнем конце комнаты.
— Теперь мне пора. Я нашел новый дом, новое место в мире вдали от того, что когда-то казалось мне важным. Тебе надо отдохнуть. Надеюсь, скоро мы снова поговорим.
Я понятия не имел, что случится, если я выйду в дверь, но не успел я до нее дошагать, как Шелла окликнула:
— Келлен, стой!
Я повернулся:
— Сестра?
Она подошла и встала передо мной, выглядя чуть менее уверенной, чем раньше.
— Мне нужна информация.
— О чем?
— Об Эбеновом аббатстве. Ты сказал, что двое мужчин забирают тебя туда. Это правда? Оно существует?
Вот интересный вопрос. Я бы подумал, что некто со способностями Шеллы — не говоря уж о нашем отце, поскольку я не сомневался, что именно он хочет разузнать насчет аббатства, — мог бы украсть мои мысли. Поэтому или я слишком далеко, или нечто мешает им воспользоваться заклинаниями, чтобы меня выследить.
— Расскажи мне, что случилось с Рейчисом.
— О, ради наших предков! Я помогла ему, ладно? Я помогла твоему грязному белкокоту. Теперь счастлив?
Мне потребовалась каждая унция арта валар, чтобы не рухнуть, плача от облегчения. Вместо этого я обнял ее.
— Спасибо, Шелла.
Она оттолкнула меня.
— Я сказала, помогла ему. Я не сказала, что спасла его.
— Что это значит?
Она покачала головой:
— Нет, теперь ты ответь на мой вопрос.
Шагнув в сторону, она указала на дверь.
— Или давай, уходи отсюда. Чары будут разрушены, и ты проснешься в той маленькой лачуге Черных Теней, где теперь очутился.
Она наверняка блефовала, и все-таки я не мог рисковать. Оказывается, некоторые люди могут научиться арта тако, никогда не встречаясь с аргоси.
— Что ты хочешь знать?
Легкая улыбка на ее лице была напоминанием о сотнях битв разумов, которые я ей проиграл.
— Все, начиная с местонахождения аббатства.
Это она почти наверняка уже вычислила.
— Далеко, на другом континенте, лежащем через океан.
Она кивнула.
— Скорее всего Инкриссия, в Южном море.
Вообще-то Обскария, примерно в трех тысячах милях к северу от Инкриссии, но я не видел никаких причин делиться этим с Шеллой и, следовательно, с ватагой моего отца.
— Сколько у них магов с Черной Тенью? — продолжала она, выпаливая один вопрос за другим. — Сколькими демонами они командуют? Какую оборону они…
— Шелла, прекрати! Эти люди не воины. Они — монахи и ученые, которые пытаются помешать Черной Тени их поглотить. Здесь семьи! Дети! Они не угроза для джен-теп.
Сестра слегка фыркнула, потом похлопала меня по щеке.
— Пребывание в изгнании явно не уменьшило твоей наивности, брат. Монахи этого аббатства, без сомнения, повелители Теней, стремящиеся вернуть запрещенную магию вызывающую демонов. А теперь расскажи мне, что они планируют сде…
— Сестра, пожалуйста.
— Что?
Я не сразу догадался, что сказать. Должен ли я рассказать, что здешние люди первыми страдают, когда Черная Тень сбивается с пути? Что все, чего они хотят, — это прожить некую маленькую часть своей жизни свободными. И не желают, чтобы маги джен-теп преследовали их как собак?
Нет. Все это подействует на нее не больше, чем подействовало бы на отца. Поэтому я спросил:
— Почему всегда должно быть вот так?
Она сощурилась, думая, что я играю в какую-то игру:
— Как — «вот так»?
На этот вопрос я мог ответить честно, потому что задавал его самому себе месяцами.
— Почему у джен-теп самая чудесная магия в мире, но мы используем ее только для того, чтобы строить заговоры, интриги и убивать наших врагов?
Не промедлив ни секунды, как будто это была самая очевидная в мире вещь, Шелла ответила:
— На нас лежит долг — защищать наш народ, точно так же, как на тебе и мне лежит долг защищать наш дом.
Я взял ее руки в свои. Даже в этом сонном состоянии я чувствовал тепло крови, струящейся по ее ладоням.
— Шелла, ты самый могущественный маг нашего поколения. Однажды ты превзойдешь всех, даже отца. Именно ты будешь править нашим народом. Всю жизнь ты подавала такие надежды, однако обращаешься со своей силой без унции сострадания. Если ты не можешь… Если даже ты не можешь найти способ использовать свою магию для чего-то большего, нежели
