Фигня, конечно.
— Ух ты, — сказала Диадера.
Я слегка наклонил голову набок, но промолчал. Первая часть арта локвит — безмолвие. Позвольте другому человеку быть нотами в музыке, а сами играйте тишину.
Думаю, Диадера поняла, что таращится на меня слишком долго, потому что протянула руку и ущипнула меня за щеку.
— У тебя интересное лицо, ты знаешь это? Я имею в виду — для джен-теп.
Я игнорировал ее замечание, отчасти понимая, что она делает — пытается восстановить контроль, снова меня разозлив, — но отчасти потому, что у меня возник вопрос, который подспудно бился голове с тех пор, как я с ней познакомился:
— Я знаю, что Турнам — берабеск, а Бателиос — северянин, но ты так и не поведала, откуда ты сама.
Она начала представление так гладко, что я словно наблюдал за выходом актрисы на сцену.
— Разве ты не можешь при встрече узнать истинную придворную девушку-дароменку?
Она сделала грациозный, почти напыщенный реверанс, движения ее были проворными и плавными. Отрепетированными. Когда она прикоснулась к моим меткам Черной Тени в башне, то поделилась со мной деталями о себе и своей жизни, но эту подробность удержала в тайне.
«Ты не больше дароменка, чем я, Диадера. Так почему же ты лжешь?»
— Хватит проволочек, — сказала она, взяв меня за руку и ведя к ожидающей группе. — Пора тебе завести друзей.
Ага. Вот уж чего не случится.
Я никогда не чувствовал себя уютно в компании. Когда ты посвященный джен-теп, правила просты: чем талантливей ты в магии, тем больше у тебя союзников. В моем клане все знали, кто есть кто и на что кто способен. А теперь я очутился лицом к лицу с незнакомцами, которые как будто полностью ладили друг с другом и в то же время слишком подозрительно относились ко мне. В последнее время я был в такой ситуации в Академии Семи Песков. Там я использовал трюки Фериус, чтобы завоевать расположение одноклассников Сенейры. Тогда это казалось задачей столь же сложной, как большинство эзотерических заклинаний и ритуалов.
Для сравнения — сейчас было намного, намного хуже.
— Теперь ты готов к настоящей дуэли, облачный мальчик? — спросил Турнам.
Очевидно, вмешательство аббата означало лишь временную передышку.
Тут я понял: этот парень не остановится. Он просто будет и дальше находить предлоги меня преследовать — до тех пор, пока один из нас не будет ранен. Будь здесь Рейчис, он просвистел бы, что нет стыда в том, чтобы тебя избили, если только твоему противнику достанется крепче. Мудрость белкокотов начинала нравиться мне все больше.
— Прекрати немедленно, — сказала Диадера. Ее тон ясно говорил о том, что у нее для всего этого есть шикарный план. — Теперь все мы поиграем в небольшую игру, которую я называю «никто никого больше не убивает». Кому-нибудь нужно, чтобы я объяснила правила?
Высокая девушка, с которой я еще не встречался, подошла ближе.
— Почему Турнам называет тебя «облачный мальчик»?
Золотисто-каштановые волосы доходили ей до челюсти, обрамляя высокие скулы и лицо в форме сердечка. Подбородок был мягким, но линия губ — суровой, как и метки Черной Тени, окаймлявшие ее глаза, словно маска паяца. Даже не видя татуировок под рукавами ее длинного кожаного пальто, я мог сказать, что она — джен-теп. Мой народ обладает определенной склонностью к высокомерию, которую трудно скрыть.
— Это Сутарей, — тихо сказала мне Диадера. — Только то, что она из твоего народа, не означает, что она отнесется к тебе любезно, поэтому будь вежлив.
Непохоже, чтобы любой другой джен-теп, с которым я за последнее время встречался, вел себя дружелюбно. Тем не менее я принял совет и в кои-то веки прямо ответил на вопрос.
Постучав себя по правой щеке под глазом, я сказал:
— Он имеет в виду сасуцеи, которую я ношу с собой. Это разновидность духа воздуха.
Девочка помладше, Гхилла, приблизилась ко мне быстро, как гремучая змея.
— Ты толкуешь о магии ше-епота, мальчик? Кто тебя этому научи-ил?
Ее акцент и протяжность речи напомнили Маму Шептунью. Как и то, что она продолжала называть меня «мальчик», хотя была по крайней мере на три года младше меня. Вспомнив свой визит в болота рядом с Телейдосом, я приложил палец к губам:
— Шш. Духам нра-авится хранить свои секре-еты.
— Ты передразниваешь мою речь, мальчик? — спросила она, надув черные губы.
— С Гхиллой тебе, наверное, тоже лучше не ругаться, — пробормотала Диадера. — Вообще-то будет лучше всего, если ты сумеешь придумать, как не раздражать никого из них.
Видите? В этом и заключается проблема компаний. Откуда мне знать, станет моя жизнь легче, если я последую совету Диадеры, или проявление слабости превратит меня в мишень? Мне не нравилось, как выглядят эти люди. Под стильными пальто и нарочитой самоуверенностью в их позах чувствовалось нечто зловещее. Воздух вокруг них практически дрожал от еле сдерживаемой враждебности.
— Я передра-азниваю твою речь, — сказал я Гхилле, — только потому-у, что еще плохо тебя знаю. Может, пото-ом я найду что-нибудь еще-е, над чем можно будет посмеяться.
Девчонка сделала длинный глубокий вдох; я уже видел дымок, струящийся из уголков ее губ. Наверное, Диадере и вправду надо объяснить правила «никто никого больше не убивает».
— Хочешь поиграть со мной, мальчик? — спросила Гхилла.
— Осторожно, — сказал Турнам, оттолкнув ее в сторону. — Этот дух в его глазу сотворил со стигийцем что-то мерзкое. — Его улыбка походила скорее на презрительный оскал. — Думаю, вот настоящая твоя способность, а? Ждать, пока появится твоя маленькая подружка-сасуцеи, чтобы за тебя сражаться?
Еще одно ехидное замечание. Еще одна попытка меня разозлить. Я полностью осознавал, что подвергаю себя ненужному риску, заглатывая наживку, но, похоже больше не мог заставить себя об этом тревожиться. И все-таки я не доставлю ему удовольствия, напав первым.
С момента нашей встречи по его цвету кожи и акценту я узнал берабеска. Но теперь я вспомнил, что «Турнам» — одно из двенадцати имен, которые давали сыновьям высших священнослужителей. Это вкупе с его насмешливым замечанием о женщинах — подобные чувства не разделяли за пределами их религиозной ортодоксальности — многое мне о нем поведало.
— Пытаешься смутить меня взглядом, джен-теп? — спросил он.
Его ленты направились ко мне, но Диадера встала между нами.
— Назад, Турнам.
Он сделал, как она сказала, воспользовавшись возможностью, чтобы с ухмылкой оглянуться на остальных.
— Смотрите, он уже использует свою особую силу!
Раздалось фырканье и смех. Гхилла сердито посмотрела на него, как и мальчик помладше, с которым я еще не был знаком. Но они промолчали.
Турнам снова повернулся ко мне:
— Ну? Так это работает? Твой язык доведет тебя до беды, и ты ждешь, когда тебя защитит девчонка?
— Почти всегда, — ответил я.
Остальные засмеялись — больше над ним, чем надо мной. На этом мне стоило остановиться, но я мысленно сложил вместе несколько деталей, которые знал о
