Турнам, Гхилла, даже Диадера всегда сперва вызывали свою Черную Тень, словно иначе не могли.
Нет, осознал я. Дело в панике. Несмотря на всю свою браваду и болтовню, метатели Теней жили в постоянном страхе, всегда уверенные, что их выживание зависит именно от того, что сделало их изгоями. Они никогда не рисковали полагаться на свой разум или друг на друга.
— Келлен, ты готов? — спросил Бателиос.
Маслянистые черные слезы здоровяка возвращались на его лицо, скользили вверх по щекам, а потом — в глаза. Это зрелище выбивало из равновесия.
— Нам нужно уходить, — сказал Азир. Он сжал зубы; юный лоб от напряжения избороздили морщины. Ониксовая дорога у его ног начала разрушаться. — Аббат в последнее время посылал нас в чересчур много мест. Я не могу больше удерживать дорогу.
— Что ж, тогда пошли! — сказал Турнам, сильно хлопнув мальчика по спине.
Он вызывающе засмеялся и спрыгнул с теневой дороги в туман.
— Подождите, — сказал я. — А если это ловушка?
Диадера с ухмылкой оглянулась:
— Келлен, мы все время такое делаем, и сегодня впервые попались в ловушку мага. Дважды этого не случится. — Она подмигнула и добавила: — Нет настолько невезучих людей, верно?
Она шагнула сквозь туман прежде, чем я смог предупредить, что я именно такой невезучий человек.
Если вы никогда не ночевали в пустыне на открытом воздухе, вы не видели небо таким, каким оно должно быть. Бесконечный песок окружает вас со все сторон, его безупречность нарушает только случайный куст, который вы едва можете разглядеть в темноте, даже если нарочно высматриваете. Ничто вас не отвлекает, звуков почти никаких. Ваши глаза устремляются ввысь, к тысяче мерцающих световых точек, сливающихся в такую красоту, что она наполняет даже самый измученный ум невообразимым благоговением.
В худшую ночь своей жизни вы все-таки невольно смотрите вверх и задаетесь вопросом, не подмигивают ли вам приветственно эти звезды. Пока, конечно, не вспоминаете кое-что.
Пустыня — лгунья.
— Тут что-то есть! — крикнула Гхилла.
Мои глаза еще не привыкли к темноте, поэтому трудно было отличить Гхиллу от остальных пятерых. Азир был одного с ней роста, но он стоял на коленях чуть позади меня, все еще переводя дыхание после усилий, которых ему стоило нас сюда привести.
Я подошел к девочке. Она пристально смотрела себе под ноги.
— На это ушла, должно быть, масса работы, э, мальчик? Как ты это назовешь?
На золотисто-желтом песке кто-то нарисовал три концентрических круга, самый большой примерно футов пяти диаметром. Их форма была такой идеальной, что я инстинктивно шагнул назад, чтобы их не испортить. Гхилла уже повредила внешний круг, стоя на нем. Если бы один из моих старых мастеров заклинаний был здесь и стал свидетелем такого неуважения, Гхилла получила бы сполна возмущенных оскорблений и угроз страшного наказания. Даже мне — изгнаннику, не любящему свой народ, — пришлось сделать над собой усилие, чтобы ее не оттолкнуть. Внутри круга чуть ли не каждый дюйм пространства занимал длинный ряд сложных сигиллов.
— Это круговое заклинание, — сказал я. — Определенный вид циклического колеса. Оно удерживает заклинания внутри форм, чтобы вызвать одну за другой серию чар.
— Оно опасно? — спросила Гхилла и провела носком ботинка вдоль одного из сигиллов, зачеркнув его.
— Без мага джен-теп, который обеспечит магию, — нет.
Мой клан предпочитал чистую тактическую магию ритуалам, которые считались слишком сложными и ограниченными в использовании, учитывая, какой большой подготовки они требовали. Я огляделся в поисках Сутарей. Если ее клан все еще практиковал такие вещи, как отрицание, само по себе являвшееся видом ритуальной магии, она должна быть ближе знакома с этой штукой, чем я.
Я заметил Сутарей в тридцати ярдах от себя: она пристально смотрела на горизонт.
— Не могла бы ты подойти, Сутарей? — окликнул я.
Я не был уверен, что она меня услышала, но вскоре она кивнула и подошла. Хотя Сутарей хранила свое обычное хладнокровие джен-теп, глаза ее были влажными.
— В чем дело? — спросил я.
— Ни в чем. Чего тебе?
Я показал на круг на земле.
— Как думаешь, для чего он?
Похоже, она удивилась, увидев круг.
— Как это здесь оказалось?
— Вообрази, что кто-то его нарисовал, девочка, — фыркнула Гхилла.
Когда-нибудь я и вправду должен узнать кое-что о народе Гхиллы — например, кто они такие и почему настойчиво называют старших «девочка» или «мальчик».
Сутарей опустилась на колени и осмотрела круг.
— Удивительно.
Она показала тонким пальцем на линии на песке.
— Посмотрите, какие они стойкие, даже при таком ветерке. Песок повсюду сдувает, но линии остаются ровными.
Она зачеркнула одну из них, и песок осыпался, сломав линию.
— Это магия песка.
— Ну, это все равно песок, — усмехнулась Гхилла.
— Нет же, маленькая дурочка. Магия песка дает власть над временем. Песок не движется, пока мы к нему не прикоснемся, потому что маг, сделавший круг, заставил его остаться в одном-единственном моменте времени. Таким образом, круг сохраняет форму, если кто-нибудь не изменит ее.
Диадера подошла и встала рядом с нами, Турнам следовал за нею по пятам.
— Похоже, работа немалая, — сказала она. — А в чем ее цель?
Глаза Сутарей рассматривали каждый сигилл во внутренних кругах.
— Здесь соединены три разных заклинания.
Она показала на сектор со связанными друг с другом знаками.
— Вот, видите? Это — часть выслеживающего заклинания. — Она нахмурила лоб. — Простейшего.
— И кого пытаются выследить? — спросила Диадера.
Палец Сутарей коснулся другого ряда сигиллов, потом показал на меня:
— Его. Маг искал Келлена.
— Ну, их, наверное, постигло разочарование, — сказал Турнам, скрестив руки на груди. — Никакое заклинание джен-теп не может проникнуть за завесу аббатства, поэтому Келлен вне опасности.
— Ошибаешься, берабеск, — сказала Сутарей. — Как и весь твой народ, ты неправильно понимаешь истинную природу мироздания. Нет ни силы, ни власти, — она посмотрела на небо, — ни Бога, с которыми не могла бы разобраться фундаментальная магия.
Игнорируя сердитый взгляд Турнама, она снова обратилась к знакам на песке:
— Вообще-то посмотрите, как песчинки здесь изменили цвет, сделавшись из желтых серебристыми. Похоже, маг и вправду нашел, где находится Келлен. Второй набор сигиллов содержит заклинание сообщения, и он тоже был завершен.
— Аббат этому не обрадуется, — сказал Азир, подходя к нам.
— А как насчет остального ритуала? — спросил я, показав на третий круг.
Сутарей покачала головой:
— Последнее заклинание так и не было завершено.
— Откуда ты знаешь?
Я терпеть не мог признаваться Сутарей, насколько плохо я знаком с магией собственного народа.
Она провела рукой по последнему ряду сигиллов, выругавшись, когда они загорелись и обожгли ей ладонь, потом ударила по песку и уничтожила знаки.
— Эти сигиллы должны были тебя убить.
Я почувствовал слишком хорошо знакомый укол страха, смешанного с гневом:
— Как? Круг предназначен для того, чтобы активировать заклинания одно за другим. Если выслеживающее заклинание сумело меня найти, почему заклинание убийства не запустилось?
Тут заговорил Бателиос, его низкий
