Представив себе данную картину, ужаснулась. Женщина падает, разбивает себе голову, на тротуаре лужа крови, колесо проезжает по ее ноге и та неестественным образом разворачивается.
— Ира, ты где? — Марат слегка потряс меня за плечо.
— Марат, я все поняла, сильно дергать за сумку нельзя.
— Ира, если сильно не дернуть, то сумочку из рук женщины тебе вряд ли удастся вырвать.
— Может их попросить за определенную плату на время расстаться со своими сумочками? — предложила с надеждой глядя на Марата.
— Как ты себе это представляешь? — Марат подошел к окну. Насколько я понял, за тобой следят, и за мной, как оказалось, тоже.
— А если ты попросишь кого-нибудь из своих людей, найти для нас каких-нибудь трех женщин?
В душе встрепенулась надежда, это задание, несмотря на всю сложность, могло оказаться простым. Всего-то и надо подговорить женщин, разыграть ограбление.
— Ира, а ты готова к последствиям, в том случае если наш обман раскроется? В прошлый раз тебе палец Антона прислали, как думаешь, что на этот раз они у него отрежут?
Небрежно облокотившись о подоконник, Марат не спускал с меня глаз. Мне показалось, что он злится, а я вот опять начала нервничать. Риск того, что нас разоблачат, был, и в то же время, рисковать здоровьем Антона не хотелось.
— А что если позвонить?
— Кому и зачем?
— Подруге, попрошу подыграть мне.
— А если похитители знают твою подругу в лицо?
— Вполне вероятно, — задумалась, прокручивая в голове другие варианты. — Тогда можно попросить сослуживцев, или же кого-нибудь из одноклассников, у меня их контакты остались. А еще ты мог бы позвонить кому-нибудь из своих приятельниц.
— Ты готова дать им объяснения? Уверена в том, что потом они будут молчать и никому ничего не расскажут? Что не пойдут в полицию? А моих знакомых лучше сюда вообще не приплетать, потому что если до моего отца дойдут слухи… Он уже и без того на меня зубы точит, любой опрометчивый шаг с моей стороны и поток денежных средств на мою карточку тут же прекратится, так что…
— Предлагаешь провернуть все самим, на свой страх и риск? — Сидя на кровати, обняла себя за плечи.
— Ира, нам ни к чему лишние свидетели, — присев рядом, Марат притянул меня к себе, и моя голова сама завалилась к нему на плечо. — К тому же не стоит понапрасну рисковать жизнью Антона. Ира, — Марат еще теснее прижался ко мне. — Женские сумки бывают разные и в них иногда даже продукты носят и ставят на асфальт, с которого легко ее будет забрать, при этом, не причиняя вреда ни себе, ни женщине.
— Хорошо, уговорил. Пойдем, попробуем.
С тяжелым сердцем, выйдя из комнаты, последовала следом за Маратом.
— Держи, — Марат протянул мне один из двух шлемов, — надевай. И в целях безопасности и для конспирации. Лица не увидят, значит, опознать не смогут.
— А если мотоцикл опознают? Тебя же могут найти, пробив номера. — Похоже, что мотоцикл у нас отменялся.
— Не пробьют. Номера ненастоящие.
— А-а, — протянула, надевая шлем и садясь на мотоцикл. Меня уже сейчас начинало лихорадить, страшно подумать, что будет потом.
Как и в прошлый раз, Марат мчался по городу на невероятно высокой скорости. Я даже глаза иногда закрывала, потому что было страшно. Страшно и за себя, и за других. С другой стороны, если мы разобьемся, весь этот кошмар для меня закончится. Подобной пришедшей в голову мысли не испугалась, более того стала ее рассматривать, как спасение от всех свалившихся на меня в виде похитителей Антона, напастей.
Мы остановились, и тут же поток моих безрадостных мыслей прервался, зато теперь у меня сердце, как сумасшедшее заколотилось, того и гляди грозясь выскочить наружу.
— Приехали, с кого начнем? — будничным тоном, как нечто само собой разумеющееся спросил, снимая шлем и разворачиваясь ко мне Марат.
— Не знаю, — пролепетала, чувствуя, как от перевозбуждения меня начинает трясти.
— Успокойся. — Сойдя с мотоцикла, Марат взял мои ладони в свои. — Давай здесь немного постоим, приглядимся. Мне вот, например, кажется, что лучше всего вырывать сумки у тех, кто стоит на пешеходном переходе в ожидании зеленого сигнала светофора.
— Как ты себе это представляешь? — Несмотря на то, что Марат пытался меня успокоить, меня все никак не отпускало.
— Я скину скорость, проеду вплотную с тротуаром, а ты попытаешься вырвать сумку у той женщины, которая будет наиболее ближе к тебе стоять.
— Попытаюсь? — зацепилась за слово.
— Ну, да. Навряд ли у тебя получится провернуть все с первого раза. Хотя исключать такую возможность нельзя, так как новичкам порою везет.
— А если не повезет?
— А если не повезет, то сделаем так, чтобы повезло.
— Тебя послушать, так все легко и просто.
— Ир, а ты не усложняй. Давай, я сейчас проеду медленно рядом с несколькими пешеходными переходами, а ты приглядывайся и присматривайся, а еще примеряйся. Если вдруг надумаешь у кого-то вырвать сумку, то сожми меня покрепче, это послужит сигналом.
— Марат, ты езжай, а я пока только присмотрюсь.
— Как знаешь.
Мотоцикл тронулся с места. Сидя в каске, я через стекло наблюдала за прохожими, при этом слыша, как в ушах молотом стучит сердце.
Я не смотрела на лица, уделяя внимание только рукам, мысленно представляя, как я из них выхватываю сумки. Представить-то я себе это могла, но вот от того что мне предстояло это сделать, меня коробило.
— Ну как? — Марат остановился у обочины.
— У меня не получится. Я не смогу.
— Сможешь, — попытался морально настроить меня Марат, только где там. Как можно настроиться на то, что тебе противно, что претит всем нормам морали, не говоря уже о том, что наши действия могут навредить, нанеся возможно непоправимый физический или же душевный вред. А еще в сумках могут находиться ценные вещи, а значит, их необходимо будет вернуть. Да. Приняла я решение. Я верну все сумки хозяевам, правда, еще не знаю как, но обязательно постараюсь это сделать.
— Стратегию разрабатываешь? — Марат внимательно разглядывал мое лицо.
— Похитители ничего не говорили насчет того, что делать с сумками.
— Хочешь поковыряться в них, прежде чем выбросить?
— Хочу после вернуть их хозяевам, — сообщила.
— Ты в своем уме?
— Марат, я не смогу по-другому. — Мне хотелось, чтобы он меня понял.
— Да, делай ты что хочешь, — Махнул на меня рукой Марат. — Только прежде чем возвращать сумку, ее прежде необходимо забрать. Ну что едем?
— Да, — кивнула, уходя глубоко-глубоко в себя.
Я же себя после содеянного презирать буду, раз за разом прокручивая в голове все самые отвратительные моменты. Зачем я на все это согласилась? Что если Антону уже не помочь? Что если его уже нет в живых, а похитители, пользуясь случаем, решили развлечься за мой счет. Они-то развлекутся, а я себя потеряю. И знать бы еще за
