— А вы ей кто? — спросила на всякий случай. Коленки у меня уже дрожали, благо заикаться не начала.
— Муж.
— В таком случае, передайте Галине Андреевне ее сумку. — Протянула сумку, которую до этого держала за спиной, представителю законного владельца.
— Сумка, — на выдохе произнес мужчина, после чего вместо того чтобы забрать вещь, ухватил меня за руку.
— Попалась, дрянь, — процедил он сквозь зубы.
— Отпустите меня, — взмолилась, пытаясь освободить руку и вырваться. Только вот не вырвалась, а добилась совершенно противоположного результата. Мужские пальцы на моем запястье сжались еще сильнее.
— И не надейся. Я тебя раз и навсегда отучу брать чужое.
— Я не брала, — куда деваться, пришлось солгать. — Я ее подобрала.
— Теперь это так называется, да? Ты у меня сядешь. И сядешь надолго.
— Пустите, я всего лишь хотела вернуть вам сумку, — я уже плакала. Слезы безостановочно катились из глаз, и я не могла с этим ничего поделать.
— Можешь не выдавливать из себя крокодильи слезинки, на меня они не действуют. — Мужчина дернул меня за руку, и я, взвизгнув от боли, выпустила из пальцев чужую сумку.
— Я ее подобрала… Хотела вернуть… — я уже рыдала навзрыд.
— Что происходит? — На лестничной клетке, одна из дверей за моей спиной открылась и, судя по голосу, к нам присоединился еще один мужчина.
— Вот воровку поймал. У Галочки сумку из рук вырвала.
— Вызывай полицию, сдай ее, — посоветовал тот, кто стоял у меня за спиной. — Совсем распоясались.
— Согласен.
— От-пус-ти-те ме-ня, — пропищала, глотая слезы.
— Раньше ворам руки по локоть отрубали. Жаль что у нас правосудие более гуманное.
Я, конечно, понимала, что все это заслужила и презрение, и наказание и грубость, сказанную в мой адрес. Я, безусловно, виновата, но в тоже время я хотела сделать как лучше.
— Девушку отпустите, — услышав голос Марата, вскинула голову. Что он здесь делает? Зачем пришел? Сейчас же и его скрутят, а он не виноват.
— Парень иди куда шел. Девушка воровка и мы звоним в полицию.
— Девушка не воровка, а наивная дурочка, все еще верящая в добро и в сказки. Она живет по правилам и мечтает сделать мир лучше. Я ей говорил, чтобы она отказалась от своей глупой затеи, вернуть упавшую с мотоцикла сумку владелице, так ведь не послушала. И вот результат.
— Не понял, — хватка на моем запястье слегка ослабла.
— А что тут непонятного? У нас романтический вечер из-за этой проклятой сумки накрылся. У меня билеты пропали.
— Какие билеты? Что ты мне голову морочишь?
— А знаете, что, вызывайте полицию, — неожиданно произнес Марат. — Пусть Ира в камере выходные проведет, глядишь, поумнеет и в следующий раз не будет выкинутые сумки подбирать.
— Я думала, ее потеряли, — шмыгнула носом, начиная успокаиваться. В присутствии Марата, страх постепенно стал отступать. — Заглянула вовнутрь, там паспорт, а в паспорте указана прописка. Я думала, люди волнуются, переживают, документы-то восстанавливать придется.
— Молодец, вернула, а теперь несколько дней в изоляторе проведешь, а я тебя вытаскивать оттуда не буду, может после этого, впредь в таких случаях ты будешь умнее. Если бы ты деньги из кошелька взяла, я бы тебе слова не сказал. Тоже мне нашлась, Робин Гуд в юбке. Ладно, Иришк, загорай, а я в клуб, пойду, напьюсь и раз уж ты не сможешь сегодня ночью согреть мою постель, не обессудь. Надо было мне сразу Катьку приглашать…
Я не верила глазам. Марат, засунув руки в карманы и что-то насвистывая себе под нос, стал спускаться. Судя по удаляющему свисту, он ни разу не остановился, а потом хлопнула дверь и наступила тишина.
Высохшие было слезы, с новой силой покатились из глаз. Он меня бросил. Марат оставил меня на растерзание этим двум мужчинам.
— Все что парень сказал, правда? — Я только сейчас заметила, что меня больше никто не держит. Что я свободна и могу уходить. В ответ кивнула, утирая со щек слезы.
— К сумке никто кроме меня не подходил, а я ничего не брала, так что все должно быть на месте, — из груди вырвался непроизвольный всхлип. — Можно я пойду?
— Иди, — кивнул мужчина, поднимая с пола злосчастную сумку.
— Спасибо, — произнесла, направляясь к лестнице.
— Подожди, — окликнул меня один из мужчин и его окрик заставил болезненно сжаться сердце. — Найди себе другого парня, этот не для тебя. — Это я и без него знала, но не говорить же ему об этом.
— Вашими стараниями, теперь возможно так и произойдет.
— А может, все произошло не случайно, и это судьба?
— Прости меня, я думал… — Вот только покаяния мужчины мне сейчас и не хватало.
— Я все понимаю.
Не в силах больше находиться в этом подъезде, стала спускаться, перепрыгивая через две, а то и через три ступеньки.
Выскочив на улицу, огляделась, пытаясь глазами отыскать Марата, но ни его самого, ни мотоцикла, на котором мы с ним приехали поблизости не было.
"Неужели уехал"? — Отойдя подальше от дома, постоянно крутила головой, вглядываясь в пространство.
"Похоже, что он все же бросил меня. Верить в подобное не хотелось. Ну, вспылил, психанул, с кем не бывает? Но чтобы вот так вот бросить… Пусть я и была знакома с Маратом всего ничего, но на него это не походило, он не мог так поступить. Хотя о чем я? Марата нет, я стою на улице одна и это факт. Жаль, что мы так и не обменялись с ним телефонами, можно было бы ему позвонить, но видно не судьба".
Покрутившись возле подъезда еще какое-то время, надеясь на то, что Марат все же остынет и вернется, понурив голову, поплелась в сторону дома.
"Так мне и надо, сама виновата. Зато вечер проведу спокойно, и идти никуда не придется, — нашла я положительный момент. — Марат мне ничего не должен, ничем не обязан, у него своя жизнь. Я должна быть ему благодарна, за то, что он согласился мне помочь. И все же было обидно".
— Что ты Ирочка не весела, что ты голову повесила? — Раздалось позади.
— Марат, — В порыве радости, обняла парня, повиснув у него на шее. В глазах защипало.
— Ир, ты что? — парень прижал меня к себе, утешая. — Неужели ты подумала, что я тебя действительно брошу?
— Но ты же ушел, — шмыгнув носом, тщетно пыталась унять бегущие по щекам слезинки.
— Так у меня такая стратегия была. Мне одного единственного взгляда хватило для того чтобы понять, что от мужиков которые тебя схватили, не откупиться.
— Меня один схватил, — уточнила.
— Если бы ты безропотно не стояла, а постоянно пыталась бы вырваться, будь уверена, второй пришел бы на помощь первому.
— Наверное, ты прав, — в очередной раз всхлипнула.
— Так вот, откупиться бы не получилось, на жалость давить, видя их перекошенные злобой и негодованием лица, не имело смысла, так что пришлось изображать из себя плохого мальчика, при этом тебя выставив святой невинностью.
— Это я поняла еще в подъезде. Ушел-то от подъезда зачем?
— Так роль до
