— Подожди, — подскочила следом. Рука зацепила чашку и та, встретившись с полом разбилась. — Простите. — Это я Людмиле. Не знаю, как так получилось, — стала оправдываться, чувствуя как от стыда, и собственной неуклюжести начинают полыхать щеки.
— Ничего, я сейчас все уберу, — краем глаза заметила, как Ольга выскользнула из столовой. Теперь мне любыми способами надо продержаться три минуты.
— Я Вам помогу, — присев, стала складывать в руку осколки.
— Вы что? — женщина присела рядом со мной и поспешно выхватила осколки у меня из рук. Неудачно выхватила. — Простите.
Глядя на мою порезанную ладонь, у женщины глаза наполнились слезами, а нижняя губа затряслась.
— Простите, я не хотела… Я не должна была…
— Да не переживайте Вы так, жить буду. Рана не смертельная. До свадьбы заживет, а может и не успеет, — уже тише практически себе под нос произнесла. У меня максимум десять дней осталось для того чтобы поставить печать в паспорте и стать замужней женщиной, а ведь мы с Ником на эту тему еще не разговаривали. А надо бы. Согласится ли он на фиктивный брак со мной? Что если нет? В душе заскребли кошки. Надо будет непременно сегодня поговорить с Ником.
— М-да, — все эти мысли промелькнули у меня в голове, в то время когда глаза наблюдали за расползающейся полоской крови.
— Не говорите, пожалуйста, ничего Николаю Аркадьевичу, — перевела взгляд с руки на женщину, а у нее в глазах паника. Но не тиран же Николай, не убьет же он Людмилу за разбитую чашку, хотя по сути это меня наказывать следует, это же я виновница происшествия.
— Чашка из сервиза и, наверное, очень дорогая, да? — И все же не могла она стоить баснословных денег, чтобы из-за нее так страдать и убиваться.
— Я не знаю, — слезы все-таки покатились из ее глаз.
— Тогда в чем проблема? — с удивлением уставилась на Людмилу.
— Я Вас поранила, если Николай Аркадьевич об этом узнает, он меня рассчитает, а я кредит в банке взяла, мне никак нельзя терять работу.
— Хотите сказать, что из-за какой-то ерунды Николай способен рассчитать опытного, ценного преданного и незаменимого работника?
— Скажете тоже, у нас нет незаменимых. А насчет Вас Николай Аркадьевич дал четкие указания.
— И какие же? — Полюбопытствовала?
— Слушаться Вас, так же как и его, ни в чем не отказывать и ни в коем случае, не обижать, а то уволит.
— Что прямо так и сказал?
— Ну, да, — закивала головой Людмила, — а тут такой конфуз, — женщина кивком головы указала на мою сжатую ладошку.
— Не переживайте, я Николаю ничего не скажу.
— Так заметит же, — всхлипнула женщина.
— Так я и не собираюсь скрывать. Скажу, что пила чай, чашка разбилась, а осколком я поранила себе руку. Скажу, что Вы прибежали на шум и убрали учиненный мной беспорядок.
— Вы действительно так скажете?
— У Вас есть на этот счет какие-то сомнения?
— Прислугу обычно не жалуют и при каждом удобном случае указывают на недостатки и провинности, — Людмила на меня не смотрела.
— Хотите сказать, что Николай Аркадьевич постоянно к Вам придирается? — Если так обстоят дела, то Ольга молодец, что вовремя сбежала от деспота и тирана.
— Да что Вы, Николай Аркадьевич золотой человек, таких как он еще поискать надо. Он всегда отпускал меня, когда я просила, ни к чему никогда не придирался, не то, что некоторые, послушаю знакомых, так от их рассказов волосы дыбом на голове встают.
— Тогда почему Вы сейчас так испугались?
— Не мое это дело, но Вы же и сами прекрасно знаете, что не безразличны Николаю Аркадьевичу, а влюбленный мужчина способен на многое. Не хотелось бы попадаться под его горячую руку.
Глядя на Людмилу, я поняла, что ничего не поняла. Николай активно ухаживает за Ольгой, тогда причем здесь чувства ко мне? Может Ольга что-то узнала и именно поэтому решила сбежать? Решила не мешать? Только вот мне теперь этот Николай Аркадьевич и даже ради печати в паспорте не нужен. Так, надо позвонить Ольге, и во всем разобраться. Глянула на часы. Мы с Людмилой целых пятнадцать минут общались и, судя по тому, что Ольга не вернулась, ей удалось покинуть территорию Николая.
— Пойду-ка я к себе, рану обработаю, — миссия моя была выполнена.
— А у Вас есть чем?
— Да, — кивнув, поспешила в свою комнату.
Как я и предполагала, рана оказалась неглубокой, но находилась в районе сгиба, а значит, заживет не так быстро, как хотелось бы. Промыв рану и залив ее антисептиком, подошла к окну и присев на подоконник, позвонила Ольге.
— Ты где?
— Пока еще в городе, — Ольга тяжело дышала.
— Бежишь?
— Пытаюсь, а ты меня отвлекаешь. Коля еще не появлялся?
— Пока нет.
— Замечательно. Чем дольше не придет, тем лучше. Ника, давай чуть позже созвонимся.
— Как скажешь. — Прервав связь. Стала смотреть в окно.
Ничего интересного там не было, и я решила пойти немного прогуляться по дому. Дом большой, комнат много, интересно, а есть ли здесь бильярдная? Сколько себя помню, всегда мечтала научиться играть в бильярд.
Спустившись на первый этаж, отправилась обследовать левое крыло.
— Зачем ты сюда пришла? — донеслось приглушенное из-за двери. Вздрогнув, подумала, что это меня отчитывают.
— Тебя хотела увидеть, — а вот теперь я замерла. За закрытой дверью находился Ник, его я по голосу сразу же узнала.
— Я тебе русским языком сказал, что между нами все кончено, — Ник злился.
— Обстоятельства изменились, — девушка говорила тихо, пришлось на цыпочках подойти поближе к двери.
— Знаю я все твои обстоятельства. Что деньги опять выпрашивать пришла?
— Не без этого, они мне теперь понадобятся, а ты обязан меня содержать.
— С чего бы это?
— Я жду от тебя ребенка. Не признаешь сам, после его рождения обращусь в суд и подам на алименты.
Я услышала более чем достаточно. Отойдя от двери, пулей бросилась в свою комнату. Сердце. Я никогда не думала, что сердце может так сильно болеть, а еще душа ныла, она скулила побитым щенком. Не думать. Приказала себе. Потом. Все потом. Я не собиралась становиться камнем преткновения. Чтобы у Ника не случилось с той девушкой, это было до меня и ревновать я не вправе. По сути, я вообще ни на что не имела права, а вот ребенок имел право родиться в полной семье.
Покидав вещи в сумку, благо их было мало. Выскочила из комнаты. Пусть кто-нибудь только попробует меня остановить, я находилась в таком состоянии, что меня лучше было не трогать. И ведь не тронули. Оба охранника лишь покосились в мою сторону, но ни один, ни другой мне так ничего и не сказал, не остановил, так что и драться ни с кем не пришлось. Это я так храбрюсь. Хотелось плакать, обычная защитная женская реакция, но я сдерживала себя. Еще не время. Позже. Вот встречусь с Ольгой, сядем с ней рядышком и поплачемся
