— А у меня… У меня он есть? — спрашивал еще молодой Аний, с восторгом глядя на отца. Да! Он такой же, как и этот великий человек! Он будет точь-в-точь таким же!
— Есть. Только ты должен учится, чтобы потом воспользоваться этой интуицией.
Он помнил тот разговор с Фером — через несколько лет после него отец умер. Оступился. Все-таки сделал неверный шаг и упал в пропасть. Упал молча, без крика, с честью принимая свой приговор — смерть. Аний не помнил, какой закон тот нарушил, но проступок был настолько серьезный, что его постигла самая ужасная кара. Не лишение крыльев на некоторое время, даже не становление демоном — смерть.
Именно тогда Аний стал полноправным ангелом: обучение его посчитали законченным и вручили первого подопечного — новорожденного юнца с самым обыкновенным русским именем Иван. Он жил в Москве, в обычном сером доме, его родители были обыкновенными, серыми людьми, и сам мальчик тоже должен был стать таким же серым и обыкновенным. По своему индивидуальным, но все же подчиняющимся законам общества, известным лишь в кругу родных и знакомых человеком.
Ания это не устроило. Хотелось, чтобы ему достался особенный — известный на всю страну, или даже во всем мире. В первые годы он наблюдал за жизнью мальчика тщательно, просматривал каждый его шаг. Когда Иван пошел в школу и начались скучные уроки, Аний заскучал. Он устал и от своих уроков.
Маленький мальчик Иван был на удивление тихим и воспитанным ребенком, Анию казалось, что тот никогда и не встанет на скользкую дорожку тьмы. Подросток Иван оказался куда более раскрепощенным, готовым на авантюры парнем. Когда ангел заметил, что подопечный начал курить, попробовал спиртное и неумолимо двигался к наркотикам, Аний испугался за свои крылья. Те потускнели, пара перьев уже упала. Ангел начал действовать — столкнул Ивана с правильными людьми, которые тут же вправили ему мозги, — но больше никаких действий не предпринял и успокоился. За своим подопечным он следил мало, больше придавался забавам: вновь летал с друзьями и радовался жизни. Ангелы живут дольше обыкновенных людей, намного дольше, и взросление их длится куда дольше. Вот и Аний пока оставался подростком, в то время как его подопечный уже вырос, закончил школу и двигался дальше.
Один раз Аний не стал вмешиваться в его жизнь: прямое вмешательство было запрещено законом, больше ничего в голову не лезло. Ангел просто махнул рукой — «Совсем маленький проступок, образумится» — и вовсе забыл про этот случай. А между тем ничего не образумилось, маленький снежный комок был слеплен и пущен с горы: он катился и через несколько мгновений уже стал целой лавиной. Аний не помнил, когда потерял контроль за ситуацией: когда отвалилось первое тусклое, совсем серое перо, или когда пропали крылья и он сам, подобно лавине, полетел вниз.
Слишком халатен оказался ангел Аний. Теперь его больше не существовало.
Они долго шли. Аний устал, постоянно спотыкался об камни. Не глядеть на небо было трудно, но глядеть — еще труднее. Глаза слезились, ноги ныли, душа кричала. Падший ангел чувствовал себя донельзя паршиво. Хотелось сесть, а лучше лечь на эту землю, закрыть глаза и лежать так всю вечность, забыть про небо, про отца, про крылья, которыми он когда-то владел, про все на свете.
Но они неумолимо двигались вперед. Аний не смотрел ни на пейзаж, по-настоящему прекрасный, исконно русский пейзаж, ни на своего спутника. Сначала ему показалось, что это был обыкновенный человек, теперь же он понял — это был демон. Самый настоящий демон. Его спутник никогда не был ангелом, никогда не владел крыльями и никогда не летал, он пренебрежительно относился ко всем ангелам и Падшим. Он сразу родился демоном. А такой никогда не поймет всей прелести неба, полета, свободы. Он каждый день видит это небо: глаза болят не так сильно.
Подопечные таких людей с самого рождения относятся к определенному контингенту: это дети нищих, преступников, алкоголиков. У них есть шанс взлететь, но этот шанс всего лишь один, и пользуются им единицы. Редкий рожденный демоном становится ангелом, а если и становится, делает все, чтобы вернуться на землю. Он не может в небе, не может летать, не понимает и не осознает своего счастья.
Раньше Анию казалось, что демоны хоть чем-то отличаются от простых людей. Конечно, не рогами, не хвостами, но… хоть чем-нибудь… Разве они могут выглядеть так, как все, как обычные люди, разве они не отличаются от ангелов хоть чем-нибудь? Этот не отличался ничем, и от этого Анию становилось еще страшнее. Если так подумать, и ангелы от этих страшных и странных демонов, о которых слагается так много легенд и которых ненавидят в их кругах, мало чем отличаются. Только лишь крыльями, и этих самых крыльев, увы, у Ания больше нет.
Демон все шел и шел, не показывая ничего: ни эмоций, ни усталости. Аний не смотрел на него, старался не рассматривать пристально, но все равно чувствовал и его пренебрежение, и его насмешку. Почему они так ненавидят их, ангелов? Ведь получается, что они во многом похожи, в чем же причина этой вражды? Может, она кроется в их сходстве, а вовсе не в различиях, как им вколачивал отец. У Ания не получалось воспринимать ангелов — как чужих, а этих демонов — как своих новых друзей.
Ангелы редко ходят, ведь летать гораздо интереснее, более захватывающе. На своих двоих передвигаются все, на крыльях — лишь ангелы, почему бы не воспользоваться этим преимуществом? Поэтому Аний быстро устал и еле волочил ноги, думая лишь об одном — как бы быстрее дойти куда-нибудь.
— Долго еще? — поинтересовался он и тут же опустился на первый попавшийся камень, сила притяжения которого увеличилась в сто раз. — Уф, не могу больше.
Демон остановился, прищурив глаза и насмешливо глядя на Ания.
— Ну сиди-сиди, Падший.
Анию показалось, что в его голосе тоже была насмешка, но он не обратил на это никакого внимания. Его не интересовало ничего — ни спутник, ни пейзаж, только лишь собственные усталые ноги, которые он с наслаждением вытянул. Болело все, что только могло болеть, казалось, что его разбили, а потом вновь склеили, а про часть осколков забыли. Забыли про самое важное — крылья.
— Как тебя зовут?
Демон пожал плечами.
— Я же не спрашиваю, как тебя зовут, Падший.
— Я Аний, — с готовностью представился бывший ангел, которому
