Зайдя бесшумно, тут же остановился. Двое неизвестных стояли к нему спиной, примеряясь в сумерках к входу в подвальный погреб. Подняв вверх правую руку, Лорд эль Борнид просканировал незнакомцев на наличие магии. Пред ним стояли не слишком сильные стихийники, которые не развивали свою магию должным образом. Огневики из бедствующих семей частенько становились на скользкий путь, выполняя мелкие заказы.
Их можно было без труда найти во «Дворе Чудес», где собирались самые беспринципные ублюдки столицы Кирольской Империи.
Обозначать свое присутствие пока не спешил, лишь поставил бутылку на выступающий из земли камень. Ни к чему привлекать внимание, пока не убедится, что они замышляют зло, а не являются работниками этого самого дома, которые вдруг решили спереть в погребе пару бутылок вина. Дождь заканчивался, постепенно переходя в едва заметную морось.
– Давай скорее! Не дай Вершитель, заявится кто! – шипел один из мужчин.
– Ты думаешь, это так просто – расплавить амбарный замок? Иди и сам сделай! – хрипел в ответ другой.
– Ты хоть аванс-то за работу взял?
– Конечно, взял! Я ж не такой идиот, как ты! Как только он убедится, что девчонка мертва, получим остальную сумму.
– Старика, кстати, тоже надо бы убрать. Он хоть и привел нас к ней, продажная шкура, а сдать может…
– Поживимся на нем!
– Притормози коней! Мы еще этот Драконий замок не открыли! А еще поджег устраивать…
С каждым услышанным словом Пракир становился все злее. Тьма заполняла глазницы, сворачивалась сферами на кончиках пальцев, проступала чернильными венами на лице.
– Могу добавить огоньку, коль сами не справляетесь… – прорычал грозно, словно готов был вот-вот кинуться на них.
Оборачивались медленно, теряясь лицом.
Две объемные кроваво черные сферы полетели в неудачливых преступников, мигом превращая тех в горстки пепла. Серая пыль осыпалась на пока еще зеленую траву, но стихия воздуха подхватила ее, развевая по ветру. Не считал нужным ставить Петру в известность о том, что ее ничтожество-отец все же не устоял перед искушением. Эту ночь он проведет вместе с ней, несмотря на неутихающую боль разочарования, а завтра уже никто ничего не сможет сделать…
– О Всевышний! Ты напугал меня! – Петра сидела в кресле у камина и рассматривала несколько нарядов, что грудой разместились на кофейном столике.
– Вношу свой вклад в охрану особо ценных невест Империи…
– Спасибо… За то, что находишься рядом. Мне действительно не по себе. Все жду очередную подлянку… – улыбалась с грустью на лице.
Такая нежная, светлая, милая…
– Это ведь я – тихий и невозмутимый воздыхатель. – Только вспомнил о том, что забыл бутылку на улице.
Искал глазами чего-нибудь покрепче, но искомого в гостиной не находил.
– Ты что, снова пьян? Я вижу грусть на твоем лице… Что-то случилось?
– Нет, Петра, я не грустный. Это чувство присуще лишь тем, кому не наплевать. А мне наплевать. – Сев в соседнее кресло, вытянул промокшие ноги.
Мог бы высушить стихией, но не желал применять магию. Иногда просыпалось желание почувствовать себя просто человеком – обыкновенным, со своими мелкими проблемами и заботами.
– Да ладно, Пракир. Ты можешь поделиться со мной. Я прекрасно вижу, что что-то случилось, потому что уже знаю тебя.
Не хотел вступать в спор о такой, казалось бы, мелочи. Она видела в нем намного больше, чем другие, и это откровенно пугало. Не желал мечтать о призрачной надежде, цепляться за ее хвост, а потому просто решил сменить тему.
– Чем ты занимаешься?
– Думаю, как буду выглядеть в этом костюме завтра. Поверенный сообщил о том, что я обязана быть представлена ко Двору в ближайший вечер после вступления в права. Этот вечер завтра.
– Ты всегда выглядишь восхитительно, если хочешь знать. Но я почему-то не вижу здесь платьев.
– Спасибо за лесть. – От смущения на ее щеках появились предательские ямочки. – В первую очередь я – Леди Тьмы, а уж потом просто Леди. Хочу быть готовой ко всему.
– Птичка, не стоит бояться каждого шороха и вставать по утрам так, будто готовишься на войну. Сделай милость для старика Лорда Директора, выбери платье. Тем более что мы не афишируем наличие Совета перед Двором. Да и не уверен, что Грон выдержит сразу несколько потрясений. Ты ведь ему так и не сказала?
– Не сказала, да и не хочу… Если бы не представление Императору, то молчала бы дальше.
– А как же его предложение? – спрашивал, а сердце замирало в ожидании ответа.
– Я… я не понимаю, чего хочу.
– Ну, ты лукавишь. Ты хочешь того же, чего и все глупенькие молоденькие девушки.
– И что же это, старик Лорд Директор – знаменитый знаток душ? – потешалась, намеренно повторяя его слова. – Скорее поведайте мне о том, чего я хочу?
– Ты желаешь настоящего чувства, что рождается в душе неосознанно, но прочно. Мечтаешь раствориться в этом пламени целиком и полностью, поддаваясь диким огненным языкам, за которыми скрывается страсть. Но в то же время тебе необходима свобода, которая откроет для тебя множество дорог, ведущих к незабываемым приключениям, сдобренным щепоткой опасности. Только и всего…
Молчала, не зная, что можно ответить. Чувствовала сердцем, душой, что мужчина говорил правду. Именного этого и хотела. Понимал так легко, читал, словно раскрытую книгу.
Поднявшись, подошла к окну. Пульс стучал в ушах, оглушая, смазывая все звуки. Дыхание участилось. Так просто – отдать саму суть, отдать мужчине себя, принадлежать от кончиков пальцев ног до веера волос.
– Чувствую себя сейчас идиоткой. Пракир, я…
– Нет, Петра. Если кто-то из нас и идиот, то это я.
Стоял совсем рядом, касаясь губами графитовых локонов. Ладони горели от желания схватить, обнять, прижать и больше никогда не отпускать.
– Знаешь, я думал, что больше не способен испытывать чувство вины. Думал, что давно распрощался с ним. – Горький смешок вырвался сам собой. – За всю жизнь я так сильно ошибался впервые.
– О какой вине ты говоришь? – обернулась, неминуемо попадая в кольцо его рук.
– Мои желания… Они неприемлемы. – Хотела возразить, но мужчина не дал. – Да, я сам все понимаю! Поверь, знаю без подсказок – ты возлюбленная моего лучшего друга, почти брата, и так далее, но… Если мне и придется снова уживаться с этим неприятным чувством, то я хотя бы буду точно помнить, за что страдаю!
Руки крепко сжали талию, чуть приподнимая и усаживая на широкий подоконник. Губы впились в уста, словно голодал не день, но целую жизнь. Сминал, захватывал страстью, обрушал целую лавину чувств. Так яро и дико, неистово и сладко, желанно… Пальцами касалась его лица, ощущая иголочки едва проступившей щетины. Скользила по мощной груди, утопая в пробивающихся мурашках. Чувствовала жар, который охватывал обоих. Запретно, больно, совершенно…
– Я так сильно
