В той же лавке был приобретен невзрачный мешочек для денег, который спокойно можно было спрятать в ладони. Он также имел необъятные внутренности и поглотил в себя тщательно наменянную нянечкой мелочь. Очень много мелочи, если быть точнее. Женщина специально откладывала деньги, экономя на хозяйстве то тут, то там и предоставляя завышенные счета на оплату нарядов для Петры. Портниха была ее давней подругой и, узнав о причине такого вранья, сразу же согласилась помочь.
Анжелика также покупала на распродажах обычную одежду, в которой ходили горожане со средним заработком, и сейчас аккуратно складывала и упаковывала ее в хлопковые мешочки, которые предназначались для сохранения вещей в первозданном виде в поездках. Среди трех комплектов одежды разместились две коробки с удобной обувью и чуть потертая меховая накидка. Женщина хотела, чтобы Петра привлекала к себе как можно меньше внимания. Если все получится, то завтрашний день станет залогом ее успешного свободного будущего.
* * *Утро нового дня выдалось хмурым и безжизненным. Петра зажгла огненные светляки, но нянечку в комнате не обнаружила. Завтрак дожидался ее на столе и приманивал своим невероятным ароматом. Сочная зелень украшала воздушный омлет. Дольки засахаренных яблок разместились на блюдце. На кусочке поджаренного хлеба желтым покрывалом улегся расплавленный сыр. От чашечки сбора из высушенных листьев и ягод поднимался пар, распространяя одуряющий кисло-сладкий запах. Это был ее любимый завтрак, еще с самого раннего детства. Нянечка всегда говорила, что точно так же обожала завтракать покойная Леди эль Колдроус. И Петриция верила, вкушая эти незатейливые блюда с особой любовью.
Девушке не составляло труда принимать водные процедуры или одеваться самостоятельно, но ей всегда нравилось, когда няня ей помогала. Вот и сейчас, осмотрев себя в зеркале, она неслышно вздыхала, заведомо тоскуя о незатейливых ласках женщины, которая заменила ей мать. Петра и раньше надевала брюки и рубашку, когда обучалась езде на лошади, но все же предпочитала платья, и желательно в пол, считая всю остальную одежду откровенно вульгарной и недостойной настоящей Леди, но в дороге выбирать не приходилось. Поправив темно-синий костюм, состоящий из брюк и длинного жилета, она наглухо застегнула все пуговицы белоснежной строгой рубашки и обула сапоги для езды верхом.
Проходя через длинный коридор хозяйского этажа, девушка случайно услышала смех отца и Марианны. Дверь их общей спальни была приоткрыта и, словно приманивая, заставляла остановиться и узнать, что стало поводом к их безудержному веселью. Петра оглядела пустой коридор и подошла на шаг ближе.
– Я так рад! Я так рад! Спасибо тебе, дорогая! – Лорд эль Колдроус кружил мачеху по комнате, а она смеялась и крепко прижималась к нему, обнимая.
– Я тоже безгранично счастлива, дорогой! У нас будет малыш!
– Это обязательно будет сын! Я уверен в этом! Как я счастлив! – оглушающий смех все продолжался.
Петре было больно. Молоденькое сердце сдавило в тиски. Отец никогда не обращал на нее внимания, не радовался победам, не спрашивал об успехах, не проводил с ней время, предпочитая ее компании либо работу, либо балы. В этом году на Зимнем Балу во дворце она должна быть представлена двору и Императорской семье, но ее отправляют в заведение, готовящее наивных девочек удовлетворять все желания мужа, то есть хозяина.
Она спускалась по лестнице на первый этаж, бродя в своих мыслях, закрываясь от окружающего ее мира. Девушка спрятала дневники матери в тайнике в гардеробной, переживая, что если возьмет их с собой в Академию Святого Нарцисса, то их обязательно отберут. Она всенепременно вернется в резиденцию «Холодная Роза» и тогда заберет свое единственное сокровище.
– И нянечку заберу! Клянусь! – тихонько пообещала она сама себе.
– Леди эль Колдроус, вы что-то сказали?
Конюх стоял в холле рядом с небольшой поклажей. Петра сразу поняла, что этот скудный мешок для нее. Сивинс нервно переминался с ноги на ногу, оглядываясь по сторонам и теребя в руках нелепую шляпу извозчика с широкими полями. Сначала девушка не обратила внимания на видимые нестыковки, но, остановившись, тщательно пригляделась к улыбчивому мужчине.
– А почему на тебе костюм помощника извозчика?
– Арбик спит, Леди эль Колдроус… Надрался вчера, Дракон мне в печенку! Он не в состоянии ехать, и я его подменяю. – Волнение явственно отражалось и в его голосе.
– А ну не выражаться при Леди! Ишь, распустились! – нянечка вышла из-за двери, ведущей в кухню.
За ней потянулись и многочисленные слуги – старые и новые, но по-своему любимые. Все они выстроились в ряд в просторном холле и застыли в ожидании то ли речи, то ли Лорда эль Колдроус и его супруги. Круглые деревянные часы на тонкой ножке в абсолютной тишине пробили одиннадцать ударов. Петра растерялась, но нянечка поддержала ее, сжав холодную руку в приободряющем жесте. Оглянувшись на лестницу, девушка поняла, что отец ее не проводит. У нее действительно нет отца, давно нет…
– Сегодня я уезжаю. Меня не будет около двух лет, и я прошу каждого из вас честно выполнять свою работу и трудиться на благо «Холодной Розы». – Уши заложило от волнения, и слова словно доносились набатом. – Я клянусь, что вернусь и возвращу резиденции со всеми ее территориями былые славу и уважение, как при истинной Леди эль Колдроус.
Произнося свою речь громко и четко, она не боялась, что отец или мачеха услышат ее. Пути назад не было. Только не для нее…
Женщины и девушки сделали синхронный книксен, в то время как парни и мужчины, включая управляющего, низко склонили головы, убрав руки за спину, выказывая тем самым глубочайшее уважение и преданность, признавая молодую Леди эль Колдроус главной хозяйкой.
Блестящая слеза скатилась вниз к подбородку девушки, оставляя после себя мокрую дорожку. Нянечка повернулась к своей подопечной и молча вложила в ее руку небольшую корзинку со снедью. Женщина боялась расплакаться, но трясущиеся руки и губы выдавали ее состояние целиком и полностью.
– Я люблю тебя, моя маленькая Леди, – обнимая девушку, прошептала она ей на ушко.
– А я тебя, нянечка. Очень сильно…
Выезжая с территории резиденции в дормезе, Петриция смотрела на величественное вековое строение, пытаясь запомнить как можно больше мелких деталей. Темная крыша, крупный серый камень, стрельчатые окна и башни-близнецы, обрамляющие резиденцию с обеих сторон. Такая родная нянечка стояла на подъездной дорожке, прижимая к груди одну руку и махая платочком другой до тех пор, пока карета не скрылась за высокими коваными воротами.
Девушку сопровождал целый конвой наемной охраны, словно она была самым дорогим товаром, который перевозили в соседнюю Империю, или заключенной, которую приговорили к смерти, что, в принципе, означало одно и то же. Черту, разделившую
