— Разумеется, рен Тавьер, — кивнула королева.
Потом, раз уж эти два дела оказались столь тесно связаны, Ильнар вкратце рассказал об успехах своих подчиненных. Были найдены и аккуратно расспрошены люди, перевозившие части бомбы, но полезной информации от них не получили. Проделав колоссальную работу, установили круг общения пеналонского безопасника Шанталье, который «оказал туранскому знакомому услугу». По всему выходило, что лично с ним никто не договаривался, скорее всего, воспользовались почтой: за прошедший год он не покидал страну, а первая часть бомбы пересекла границу всего за три месяца до взрыва. А вот раньше, несколько лет назад, этого типа здорово помотало по миру в целом и Турану в частности. Он даже бывал на эштарской границе и в самом Эштаре, где умудрился вляпаться в какую-то заварушку с чешуйчатыми соседями и спасся только благодаря туранским пограничникам. С лаккатом Мисори во время своих поездок пеналонец, конечно, встретиться мог. Вот только представить ситуацию, в которой они так сдружились бы и прониклись взаимным доверием, не получалось. Зато Шанталье, похоже, неплохо знал нового посла Пеналона.
— А что говорит сам посол? — хмурясь, спросила Олира.
— Что он не участвовал в подготовке нападения, понимает наше негодование и такую меру, как его арест, считает оправданной. Выражает надежду, что мы с его правительством сумеем договориться, и необходимость в его пребывании под стражей вскоре отпадет. Даже любезно обещает не создавать дополнительных проблем.
— То есть его назначили за пару недель до смерти короля, потом Пеналон напал так стремительно, что ясно: вторжение они явно подготовили не за пару часов, а сейчас этот человек говорит, что он не в курсе?! — возмутилась королева.
— Ваше величество, здесь у меня связаны руки, — вздохнул Тавьер. — Он все еще посол, а мы все еще соблюдаем международные договоренности. Конечно, вы вольны приказать, я хоть менталистов привлеку. Но настоятельно не советовал бы.
— Забудьте, — вздохнула Олира, раздосадованно поморщившись. — Это, конечно, не приказ, я просто выразила негодование.
— Ну, тут мне остается только согласиться, — развел руками безопасник. — И позавидовать, что у вас получается выражать его в приличных словах.
Мужчины солидарно захмыкали, потому что у каждого было что сказать на эту тему, но употреблять крепкие выражения при королеве никто бы себе не позволил. На этой слегка разрядившей атмосферу сцене пришлось сменить тему: явились те самые специалисты, которые должны были прокомментировать безумную версию.
О том, что у Пеналона только один интерес к северянам — урановая руда, а у тех единственная больная мозоль — зависимое положение от Турана, Тавьер помнил всегда. Сложно было об этом забыть, потому что две проблемы в любой момент могли объединиться и стать одной, если бы восточный сосед накопил достаточно сил, чтобы отбить северные территории.
Высказанная Тагренаем мысль тоже посещала безопасника. Чисто теоретически, потому что представить, что кто-то действительно решится на такое безумие, было сложно. Ильнар все же маг земли, он понимал, к чему приводят шутки с родной стихией. Это не огонь и даже не хаос — подвижные, вспыльчивые, переменчивые. Землю сложно пробудить и всерьез сдвинуть с места, но если это сделать, последствия могут быть — и, скорее всего, будут — чудовищными. Однако, коль скоро северянин полагает, что статус лакката Турана настолько претит старейшинам и те настолько самоуверенны, что готовы рискнуть, глупо сбрасывать со счетов подобный вариант.
Явившиеся земельники мирного горного направления вместе со специалистами-геологами должны были или подтвердить своими словами справедливость догадки, или не подтвердить.
Разложили бумаги и карты — специфические, со множеством непонятных посторонним условных обозначений. Долго пытались выяснить у политиков, чего именно те хотят. Выспрашивали, какими силами располагают злодеи и насколько реально предположение о попытках изменить рельеф. Потом думали, ругались и спорили, и снова думали. Валар Тангор в это время успел задремать, потом кто-то из генералов не выдержал и ушел, сославшись на необходимость заниматься делами.
В конечном итоге, помимо увлекшихся поставленной задачей геологов, осталась только королева, которая слушала с большим вниманием и интересом, поскольку неплохо разбиралась в вопросах всех этих пород, отложений и формаций. Ну и Тавьер, который не мог вот так махом свалить все на женщину, но вскоре отвлекся от происходящего, потому что к нему, быстро отыскав на новом месте, потянулись подчиненные с докладами, вопросами и срочными проблемами.
Вердикт, который уже ночью вынесли специалисты, был однозначным. Если кто-то настолько безумен, чтобы попытаться изменить рельеф севера, то такая возможность у него есть. Примерно в тех краях, где шла сейчас армия Пеналона, протянулся разлом, самое слабое место которого находилось возле гор. То есть если двигать, то только там. А вот как именно и куда — тут оценки расходились. Кто-то предполагал, что любое воздействие приведет к мощному землетрясению с непредвиденными последствиями, кто-то уверял, что при грамотной работе можно сдвинуть плиты по разлому и создать проход через горы — насколько удобный, вопрос, но попытаться можно. Очень рискованно, очень неточно, но…
Судя по всему, Пеналон решил, что другого шанса у них не будет, и поставил на это. Знать бы еще почему?
Отпущенные с благодарностями земельники разошлись, и королева с безопасником остались вдвоем.
— Не могу поверить, что они на это решились, — рассеянно заметила Олира, сидевшая во главе стола на месте правителя.
— У них очень много заклинателей духов и почти нет урана, который приходится закупать у нас, — пожал плечами Тавьер, устроившийся через стол от нее, по левую руку. — Их стремление можно понять. Самый главный вопрос, который не дает покоя — почему именно сейчас?
— Жалко, что нельзя спросить их самих, — слабо улыбнулась королева. — Они-то понимают, почему отсутствие короля так важно. Кстати, о короле… Вы не знаете, чем была столь особенна его аура?
— А она была особенна? — вопросительно выгнул брови Тавьер. — С чего вы взяли?
— Целители говорили, — честно призналась Олира. — Они уверяли, что именно из-за этого так сложно проходит беременность и именно из-за нее мне так плохо.
— Кхм. Я, конечно, не целитель, но звучит фантастически. Все