— Может, мне с ними поговорить? — азартно предложила королева. — Ну… с Саварди сложно, а с Мисори я бы попробовала…
— Не думаю, что это хорошая идея. — Безопасник вздохнул. — Пользы никакой, удовольствия — тем более, да еще, если человек действительно невиновен, вы поставите его в очень неудобное положение.
— В каком смысле? — не поняла Олира.
— Он не может вас не принять, но он сейчас не в том состоянии, чтобы соответствовать статусу подобных гостей.
— А в каком он состоянии? — еще сильнее заинтересовалась королева.
— Да пьет он, глухо, не приходя в сознание, — сказал Тавьер, не удержавшись от брезгливой гримасы. Стремление утопить эмоции в алкоголе сразу роняло человека в его глазах, часто необратимо. О лаккате Мисори он прежде был куда лучшего мнения.
— О! — только и смогла ответить на это Олира, глядя на безопасника слегка остекленевшим взглядом. — На его землях идет война, а он… пьет?
— Ваше величество, позвольте мне не давать оценку этому поведению, — снова поморщился Ильнар. Достал, принялся крутить в пальцах портсигар, но закурить не попытался, видимо, помня неодобрительное отношение королевы. — Хвала богам, участие лакката в происходящем не принципиально, а все остальное — его личное дело.
— Ну вы его еще оправдывать начните! — возмутилась королева.
— И не думал. Но и оскорблять за глаза не хочется, поэтому собственное мнение я все же оставлю при себе. Давайте сменим тему.
— Хорошо, — смерив безопасника задумчивым взглядом, кивнула Олира. — Что на севере?
А на севере все тоже было без изменений. Вышедший из Тукки авангард нагнал отряды Пеналона, вступил в бой и загнал врага в долину между скалами и глубоким заливом, там они оставались и поныне. У войск сложился паритет, туранцы ждали подхода основных сил. Чего ждали пришельцы — пока оставалось под вопросом.
— Такое ощущение, что сейчас затишье перед бурей, — пробормотала королева. — Что-то вот-вот грянет. Причем везде…
— Это нормально, так всегда и бывает, — успокоил ее Тавьер. — Главное, не волнуйтесь, мы ко всему готовы.
В этот момент, словно специально подгадал, в гостиную, коротко постучав, вошел Лавиль Ондар.
— Доброе утро, ваше величество. Ильнар, очень удачно, что ты именно здесь, сейчас как раз все детали согласуем. Дело сдвинулось, наш бастард все же выдал себя и своего покровителя. Надо бы арестовать всех, пока не разбежались.
— У нас пока толком нечего им предъявить, — поморщился Тавьер. — Но раз он занервничал и засуетился, стоит этим воспользоваться и дожать его. Виль, найди какого-нибудь менталиста потолковей. Задача — оценить степень нестабильности психики этого огневика и, прикинув план действий, расшатать ее до решительных поступков. Аккуратно, без применения магии, чтобы никто не подкопался. Ну и реализацию этого плана обеспечь. Судя по характеристике из личных дел, что в гарнизоне, что с места учебы, бастард слишком невыдержан, порывист и нестабилен даже для сильного огневика, глупо этим не воспользоваться.
— Сделаем, — невозмутимо кивнул Ондар и вышел.
— Мне кажется, это нечестно, — грустно вздохнула Олира. — Вы хотите подтолкнуть человека к дурному поступку. Вам не стыдно?
— Нет, — спокойно ответил Ильнар. — Но если хотите, я могу не посвящать вас в некоторые детали работы Тайной канцелярии.
— Предпочитаю быть в курсе происходящего, — тут же пошла на попятную королева. Однако поучать и просить использовать другие методы не стала, чем безопасника весьма порадовала.
— Прекрасно. В таком случае, ваше величество, еще один вопрос. Где Даршарай? Для нее будет особо ответственное поручение. А вы пообещайте не спорить. И, когда мы определимся с деталями, тихо и смирно посидеть в детской вместе со всеми няньками. Несколько часов вы не должны показываться на глаза посторонним, вот и побудьте с сыном, ко всеобщей пользе.
Северный край
Крадясь под покровом ночи и зловеще-черной магии хаосита в святая святых своего народа, Таллий, к собственному удивлению, не испытывал угрызений совести. Да и страха не было, а он ведь преступал вбитые в него с младенчества правила, за что полагалась смертная казнь. Мало того что нарушал прямой запрет на посещение алтарной комнаты, куда обычные талтар допускались только для проведения важнейших обрядов, так еще тащил с собой чужака, которому там совсем не место. И не просто шел туда, а откровенно выступал против воли старейшин, решивших не будить Праотца!
Но Таллий ощущал лишь любопытство — было интересно выяснить, куда снова влез этот неуемный ужастик и чем все закончится — а еще вспыхнули подзабытый азарт охоты и игры с опасностью и брюзгливое раздражение, что опять приходится куда-то тащиться среди ночи. Мужчина с иронией признал, что, похоже, действительно стареет.
До нужной пещеры они добрались без приключений. Да это и неудивительно: ночь, все спят, никакой особой охраны возле алтаря никогда не было, для талтар вполне хватало строгого «нельзя». Пару раз по пути попадались какие-то случайные «прохожие», но от них надежно укрывала магия. Здесь, в святая святых, в глубине пещер, северяне ощущали себя в полной безопасности и даже мысли не допускали о появлении туранского диверсанта, да еще такой силы.
Однако в нужной комнате обнаружилась досадная помеха. Скрестив перед собой ноги, в метре от алтаря сидел старейшина с прямой спиной и закрытыми глазами и перебирал в пальцах низку бусин. Посеревшая от времени накидка стекала с плеч и расплескивалась по полу, длинные седые волосы сливались с мехом, теряясь в нем. На худом морщинистом лице — странное выражение. Не то печаль, не то брезгливость.
Тагренай окинул его любопытным взглядом — и невозмутимо шагнул вперед, совершенно не таясь. Таллий едва успел перехватить его за локоть и оттащить обратно в коридор.
— Ты что творишь?! — едва слышно прошипел он.
— Собираюсь сделать то, зачем сюда пришел, — вполголоса ответил хаосит, беспечно пожав плечами. — Можешь не шипеть, полог приглушает звуки.
