Слитный вопль долетел откуда-то сбоку, мир снова завертелся. Возле границ пентаграммы бесновался пес – кудрявая дворняжка внезапно свалила одного из маминых пособников, короткий вопль, и пес оттаскивает в сторону оторванную ногу; свисает оголенная бедренная кость с суставом. Второй мужчина стараниями жениха, которого я опознала-таки в образе факела, после столкновения с огненной струей скрутился в крошечную почерневшую головешку.
Меня начало мутить, но закрывать глаза было еще страшнее, чем видеть всю эту вакханалию.
Я увидела вблизи от себя Ленарта, раскрасневшегося от жара, и дернулась невольно, с удивлением ощутив, что тело подалось вперед. Однако мое движение было прервано ощущением холодного металла у горла.
Мама ухватила меня за спутанные пряди и рывком поставила на ноги, не убирая ножа. Пес замер, недобро глядя на маму, только сейчас я разглядела молочно-белые, точно ослепшие, глаза животного; огонь медленно сползал, открывая искаженное лицо Джарлана; Ленарт и Рорк замерли в неловких позах, ловя каждое наше движение; Эл корчился в центре пентаграммы, стирая всем телом линии. Из его рта текла кровавая пена.
- Не двигаться. – вполголоса скомандовала мама, потихоньку отводя меня назад. – Мы уйдем. У вас не магия, а кувалды. – усмехнулась она. – будете бить, убьете обоих.
- Рамия.
От тихого голоса у меня выступили слезы. Отец подходил медленно, держа поднятые руки раскрытыми ладонями вперед.
Мама выдохнула мне в ухо, но не остановилась.
- Тебя-то зачем принесло? Хотя куда ты от любимой дочери. – голос вдруг потерял всякую силу, звучал надтреснуто, как у старухи. Я осторожно перебирала ногами, вжимаясь в мамино плечо, отводя голову как можно дальше назад и боясь оступиться.
- Вся эта пьеса затянулась, тебе не кажется? Я думала, что буду счастлива, когда уведу тебя у Адрии. – нож прижался плотнее, на ключицу потекла одинокая капля. – но все это оказалось совсем…не так. Скажем прямо, мне не удалось стать матерью для своего ребенка, хотя я старалась…ну да все это теперь неважно. – оборвала мама свой же диалог. – мне нет никакой разницы, кто снимет полог и уничтожит Градан – этот недоразвитый колдун или твоя дочь. Главное, что сегодня мы покончим со всем этим. Ты ведь не откажешься?
Она сбоку заглянула мне в лицо. Я медленно, стараясь не порезаться еще глубже, отрицательно качнула головой.
- Вот и славно.
Она медленно вытащила что-то из кармана и бросила под ноги отцу. Не сводя с нас глаз, он медленно наклонился и кончиками пальцев ухватил тонкую цепь, почти скрывшуюся в пыли. Блеснул фиолетовый камень.
- Телепорт. – без выражения произнес он, поднимая его на уровень глаз.
- Иди первый. Мы за тобой. Без…посторонних. – отрывисто скомандовала мама, вытаскивая второй амулет. Отец, помедлив секунду, сжал камень в ладони и сломал тонкую перемычку, удерживающую его в пазах. Фиолетовое пламя слизнуло его и погасло.
Я перевела взгляд на остальных, пользуясь маминой заминкой – амулет запутался за подкладку кармана. Ленарт, стоявший ближе всего, осторожно переместился, не шагая, а перетекая в пространстве, при этом не меняя напряженного выражения на плутовской физиономии и умудряясь ни на миллиметр не двинуть ногами. Джар был такой же чумазый, как во время нападения в нашем доме, и так же ярко блестели зубы на фоне измазанного сажей лица. Чем он пачкается, что на нем каждый раз горит? Пока я задавалась пространными вопросами, мама вытащила-таки амулет и выломала камень. Последнее, что я увидела перед тем, как мир вокруг свернулся воронкой – неестественно спокойные зеленые глаза, цвета недавно проклюнувшейся весенней листвы.
Мама не дала мне даже пошатнуться, крепко прижимая к себе. В лицо повеяло прохладой и запахом водорослей. Мы стояли почти на самой кромке прибоя. Отец стоял в нескольких метрах от нас, потерянно оглядываясь. Найдя нас глазами, он двинулся навстречу, все также держа руки на виду.
- Рамия – хрипло позвал он. – Пожалуйста. Ты уже потеряла брата. Неужели для тебя ничего не будет значить потеря дочери и мужа?
Мама фыркнула:
- Свои романтичные бредни оставь, не сотрясай воздух. Я привязана к Рени, но не больше, чем это было необходимо. Если у тебя есть цель, то жертвы неизбежны.
Глаза у отца были пустые. Лоб рассекли длинные морщины. Мама подтолкнула меня к воде, и я заметила болтающуюся на волнах лодочку, судя по виду – совсем недавно сделанную. Светлая, свежая древесина желтела в солнечном свете.
- Ты уверена, что Рени снимет заклинание? – негромко продолжил свои увещевания отец, не сходя с места. – Рами, она не маг и никогда им не была. Она не знает плетений, она не накладывала его. Ты уверена, что все это не обернется катастрофой?
- Я вообще ни в чем не уверена. – едко отозвалась мама, увязая во влажном песке. Теперь она тащила меня силком. – Садись в лодку. В ее интересах будет очень, очень стараться. Если бы она не влезла, все закончилось бы после первого же ритуала. Амулет достался бы мне…
- И что? Ты ведь не имеешь никакого отношения к роду и не смогла бы им воспользоваться. – отец опустил было руки, но мама снова прижала нож плотнее. Кожа горела, видимо порезов на шее было уже достаточно много.
Дальше вести диалог мама не захотела. Загнав отца в лодчонку и заставив взяться на два недлинных весла, она устроилась на полу у кормы, усадив меня впереди себя.
- Греби. – левой рукой она указывала прямо и чуть левее от берега. – Не промахнешься.
Отец молча принялся грести. Мои ноги горели после очередной встречи с соленой водой, разъедающей раны, хотя логичнее было бы всю стопу именовать одной огромной раной. Солнце пекло, светлая рубашка отца быстро промокла от пота, он тяжело дышал. Маме же словно не было никакого дела до жары – плотное синее одеяние сохраняло легкий запах духов.
Однако молча плыть она не смогла.
- Если бы не моя глупость и влюбленность, я никогда не связалась бы с тобой и не навесила на себя чужого ребенка. – пробормотала она. Отец вскинул голову, обжег ее ледяным взглядом:
- И ты бы бросила ребенка, которого растила?
- Бросила бы. – безмятежно отозвалась мама, машинально счищая грязь с ткани на моем плече. – У ребенка ведь был отец, этого вполне достаточно. Увы, отец-то меня и интересовал, но ты ведь никогда не видел во мне – меня, верно?
Мама понижала голос и говорила все тише и тише. Плеск волн почти заглушал ее.
- Ты видел просто ее отражение. Ты и женился на мне…ради этого кривого отражения. И в ней – мама прижалась щекой к моему виску – ты
