Следующий день мне достался фрегат — минный заградитель. По крайней мере на нём, кроме ПКО были аппараты бомбометания — для установки управляемых минных полей. Мины пытаются быть незаметными, но могут двигаться, поддерживать конфигурацию постановки минного поля. Имеют пассивные датчики для отслеживания управляемых объектов и получения кодов свой-чужой. С пассивным кодированием я до конца не разобрался. В бою всё просто. Там на всю систему корабли транслируют главный сигнал и в зависимости от него меняется необходимый отклик для безопасного прохода сквозь минное поле. Там ещё много нюансов, чтоб минное поле заранее врагам не засветить, сделать вид, что минное поле там — где его на самом деле нет. Но вот техническая сторона — понятна. А с пассивной стороной не разобрался. Мины же прячутся, как там хэш-функция отклика настроена? Ладно, может разберусь когда. Эсминцу влетело, часть кассет оказалась разбита и мины стайками плавали по отсеку. Они не на взводе — безопасны. Так что ловил и складировал их, благо боезапас был не полный и место нашлось. С одной стороны взрыв такой мины внутри эсминца это — [всё]. На эсминце от неё не спрячешься. А с другой — на человека она не реагирует, слишком малая цель для такой мины — человек. Так что работал прямо в минном отсеке.
Одна из мин показалась странной. Геройствовать — в смысле диагностировать неисправность и пытаться её устранить — не стал, установил на неё систему ликвидации с маяком и вытолкнул за борт. Когда мина отлетела достаточно, мой напарник-пилот её подорвал. Нормально. Вроде не сложно, но восемь часов отработал.
Заключил контракт на работу. Вытребовал себе под это дело ещё одного абордажного дроида. Габрбили, правда, тащить мне его отказался. "На отдых прилетишь, тогда абордажника себе и соберёшь." — Ответил он. Ладно, и так нормально.
Корабли на обработку доставались мелкие. Корветов за смену я обрабатывал два-три, фрегатов — один-два. На одном из фрегатов турель не приняла сигнала "свой" и выстрелила в мою сторону. Заряд безопасно растёкся по щиту моего защитника; от энергии она была отключена, и больше выстрелов не последовало. Я потом разобрался — у неё антенна оказалась испорчена. В одном из фрегатов оказался полудохлый аварский дроид-абордажник. Двигаться он не мог, так, немного постреливал. Подошёл к нему с удобной стороны и, не вылезая из-под щитов, копьём перебил энергошину. Получил небольшую премию. Жил всё это время на верфи, серьёзно питался в местной столовой "утром" и "вечером". В смысле перед сменой и после работы. На работы меня возил дежурный пилот. В начале он меня подстраховывал на случай срочного отступления. Потом, когда выяснялось, что непосредственной опасности нет, я его отпускал, и, обработав очередной кораблик, вызывал. В одном из кораблей в стенном шкафу однажды нашёлся полуразобранный скафандр, а в скафандре — нычка. Там были какие-то кристаллы, ещё что-то. Толком разбираться не стал — сообщил. Бригадир велел захватить с собой по возвращении.
В очередной день проснулся и почувствовал себя совсем разбитым. Связался с Габрбили, пожаловался на жизнь. Он прислал за мной челнок. Вещи свои, кроме скафандра, естественно, так и оставил на верфи. Меня бросало то в жар, то в холод, то трясло, как в лихорадке. Прямо на космодроме меня запихнули в передвижную медкапсулу. Вылез из медкапсулы я в кабинете врача.
— Ну, что, молодой человек. Всё в порядке, ничего страшного. Это просто ломка — последствия передоза. Время от времени это будет происходить. Надо больше отдыхать, попробуйте сходить в баню, сбросить сексуальное напряжение, просто выспаться без ограничений в конце-концов. Всё ясно?
— Да.
— Если что — обращайтесь.
Доктор посмотрел на меня и произнёс:
— Сейчас я ваше затруднение решу.
Действительно, я стоял у медкапсулы голышом. Моих скафандра и комбинезона рядом не наблюдалось. В кабинет вкатился дроид с простейшим больничным одноразовым комбезом. Я поблагодарил врача, натянул комбез и вышел. Кабинет находился в том же секторе, что и контора, так что прилично или нет, но до конторы я дошёл. Не голый — и ладно.
Габрбили был у себя в конторе вместе с Миришли. О чём бы они не говорили, но Миришли замолчал и хозяин переключился на меня:
— Так ты, оказывается, наркоман?
— Нет.
— Но у тебя ломка.
— Да.
— Из-за наркотиков?
— Да.
— И не наркоман?
— Не наркоман.
— Ты их больше не принимаешь?
— Да.
— И то славно. Скафандр твой отдал на техобслуживание.
— Спасибо.
Габрбили замолчал и беседу перехватил участковый:
— Как жизнь?
— Нормально вроде.
— Как работа?
— Работа — работается, только с деньгами пока не разобрался.
— Сейчас, подожди немного, скоро бухгалтерия начислит. — Отозвался Габрбили.
— Что врач сказал? — Продолжил Миришли.
— Ломка. Отдохнуть, в баню сходить, напряжение сбросить и что такое со мной ещё будет — время от времени.
— А сейчас как себя чувствуешь?
— Медкапсула взбодрила, но всё равно как-то не очень.
На счёт мне упало 18 с небольшим тысяч кредитов. Я сразу погасил свои долги.
— Пятидесяти часов отдыха тебе хватит? — Спросил меня Габрбили.
— Надеюсь. — Ответил я.
— Предыдущая ломка сколько длилась?
— Не знаю. Пока не выяснил.
— Разберешься — скажешь.
— Понял.
— Всё. Иди. Отдыхай.
Я кивнул и пошёл к выходу.
— Стой, Ли. — Сказал мне Миришли. — Как себя чувствуешь, суд выдержишь?
— Суд?
— Можно апелляцию подать, должны удовлетворить.
— Выдержу.
— Тогда поехали.
3.8. Суд и первый отдых.
Прибыли мы в "опорный пункт" или "офис" к Миришли. Он вызвал судебный искин, и мне пришлось отвечать на дополнительные вопросы.
"Почему я сразу не вызвал полицию"?
Я немного подумал и ответил, что в коридорах всюду установлены камеры, так что полиция должна была получить сигнал автоматически. А Миришли прокомментировал, что я не мог знать какие камеры работают, а какие — нет. То, что я предоставил запись под протокол с начала и до конца искин убедило, что от полиции я скрываться не собирался.
Искин обсудил моё баронетство. Оказывается, в Галифате законы, связанные с насилием, к баронетам из Аратана применяются более строго, по верхней планке, что называется. Полицейский подчеркнул, что в результате физического воздействия нападавшие получили травмы различной тяжести, для жизни не опасные и к настоящему моменту полностью излеченые. Искин согласился отягчающим обстоятельством баронетство моё не считать.
Отдельный вопрос был про то, почему я не использовал стоппер. Я пояснил, что хотя по виду стоппер и гражданский, он может быть внутри переделан и представлять для людей реальную опасность. На вопрос об источнике таких моих знаний, я заявил, что служил в полиции Марсаллы. Миришли уточнил у меня, почему я покинул службу. Я ответил, что из-за неудачного расследования и отсутствия перспектив. Искин на это заявил, что это к делу не относится, наличие изученных полицейских баз в качестве пояснения его полностью устраивает. И что служба в полиции на другой планете ни отягчающим, ни облегчающим обстоятельством не является.
Заключительный вопрос искина:
"Почему я ударил
