Беатрис внезапно почувствовала головокружение.
– Стабильность, – настаивала она, – и преемственность, и символизм…
– Просто куча бессмысленных слов!
– Потому что папа умирает!
Беатрис не хотела этого говорить. Вот бы вырвать это предложение из воздуха и вернуть обратно в грудь, где его острые, как бритва, крылья яростно бились в течение нескольких недель. Но было слишком поздно.
– Что? – Руки Сэм так крепко сжимали края стойки, что костяшки побелели.
– У него рак, – горько сказала Беатрис.
– Что? – повторила Сэм, явственно ахнув. – Что ты… как… почему он не сказал нам? – наконец удалось выдавить ей.
Слеза скатилась по ее лицу и упала в забытую на коленях миску с макаронами.
А затем Беатрис тоже расплакалась, и правда полилась из нее беспорядочным потоком: смертельный диагноз их отца, причины, по которым он держал это при себе, – и то, что он просил от Беатрис.
Саманта отодвинула в сторону свои макароны и резко и порывисто обняла Беатрис.
Это был первый раз, когда они так обнимались за последние годы. До этого момента Беатрис не понимала, как сильно скучала по своей сестре.
– Я не могу поверить, что тебе пришлось разбираться со всем этим. – Сэм отпрянула и стала возиться со своим хвостиком. – Ты так хорошо держалась, я никогда бы не догадалась, что ты расстроена.
– Иногда мне кажется, что я слишком хорошо держусь, – тихо сказала Беатрис. Она ненавидела, что братья и сестры считали ее холодной или бесчувственной. То, что ее воспитали скрывать свои эмоции, не означало, что она никогда их не испытывала.
Сэм кивнула. Слезы все еще блестели на ее щеках.
– Я рада, что ты мне сказала. Никто не должен нести такое бремя в одиночку.
– Это и значит быть наследником престола. Быть одному, – автоматически сказала Беатрис. Ходить в одиночестве, спать в одиночестве, сидеть на одиноком троне.
Даже выйдя за Тедди, она все равно останется одна.
Холодильники тихо гудели. Свет над головой широкими лучами падал на лицо Саманты.
– Ты когда-нибудь мечтала, чтобы ты была кем-то другим? – спросила Беатрис через некоторое время.
– Я всегда хотела, чтобы я была тобой. Потому что я совершенно бессмысленная, а ты – буквально суть всего. – Сэм наклонила голову и смущенно взглянула на Беатрис. – Но ты не должна себя так чувствовать. С какой стати тебе хочется быть кем-то другим?
Беатрис никогда не думала, что Сэм может ей завидовать – что Сэм на самом деле предпочла бы быть наследницей.
– Потому что я об этом не просила. – Беатрис вздохнула. – Поверь мне, я понимаю, как мне повезло родиться с такой привилегией. Но я все еще завидую всем людям в стране, потому что они сами выбирают, в каком направлении пойдет их жизнь. Другие дети могут мечтать стать астронавтами, пожарными, танцорами или врачами, – беспомощно сказала она. – Но никто в моей жизни никогда не спрашивал меня, кем я хочу быть, когда вырасту, потому что у меня есть только одно возможное будущее.
– Беатрис, – спросила Сэм, широко раскрыв глаза. – Ты вообще хочешь быть королевой?
– Желание не имеет к этому никакого отношения, – напомнила ей Беатрис. – Я такая же Вашингтон, как и ты, и трон всегда был моим будущим. Мой путь определен, но твой – нет. У тебя есть варианты, у тебя есть свобода, которой у меня никогда не будет.
Они обе замолчали.
Сэм потянулась к руке своей сестры и сжала ее.
– Помнишь, когда мы были маленькими, я пробиралась в твой шкаф, чтобы украсть твою одежду?
– Твоим любимым было то, бледно-розовое пасхальное платье. С подходящими туфельками, – вспомнила Беатрис со странной тоской.
– Я тогда так сильно хотела быть похожей на тебя. – Голос Сэм был хриплым. – Я хотела быть тобой. Когда же поняла, что это невозможно – что только ты – будущая королева, и я никогда не смогу стать тобой, как бы ни старалась, – я решила стать всем, чем ты не являешься.
– Ты… что?
– Как думаешь, почему я себя так вела? – Сэм пожала плечами. – Ты следовала правилам, поэтому я шалила; ты была дисциплинированной и организованной, поэтому я устраивала кавардак. Я чувствовала себя обделенной, – тихо добавила она. – Ты постоянно была занята важными делами будущей королевы.
Беатрис удивленно выпрямилась.
– Я тоже чувствовала себя обделенной, Сэм. У вас с Джеффом всегда была эта неразрывная связь близнецов. И я невольно чувствовала себя посторонней.
– Прости, – прошептала Сэм. – Я не знала.
Беатрис могла только кивнуть. Она хотела бы, чтобы они признались друг другу много лет назад, вместо того чтобы стать жертвами обстоятельств.
Сэм прочистила горло.
– Послушай, я знаю, что ты не просила об этой жизни, но я также не могу представить, чтобы кто-нибудь управлялся с ней с такой же грацией и достоинством. Ты – следующая в очереди на трон, и ты станешь королевой – так обстоят дела. Но это не должно определять тебя саму. Ты все еще человек, и это все еще твоя жизнь. Мы должны что-то придумать. Должен быть способ, чтобы ты выполнила работу, для которой была рождена, не жертвуя собой по пути.
Беатрис была ошеломлена зрелостью и мудростью сестры. Она благодарно сжала руку Сэм.
– Спасибо.
– Я всегда рядом, Би, – сказала ей Саманта, используя прозвище, пожалуй, впервые за десять лет. – После всего этого… Я просто хочу знать, что ты в порядке.
Беатрис снова посмотрела в остекленевшие глаза Саманты и вспомнила, как нервно сестра вошла на кухню.
– А как насчет тебя? – спросила она. – Ты в порядке?
– На самом деле, нет. – Сэм посмотрела вниз, ее ресницы отбрасывали тени на лицо. – Мы с Ниной ужасно поругались. Вряд ли я могу вывалить все это на Джеффа – это немного странно: говорить с ним о Нине. Мама и папа никогда меня не слушают, и я не могу разговаривать с тобой …
– Ты можешь поговорить со мной сейчас, – заверила ее Беатрис. – Больше никаких секретов, никаких недоразумений. С этого момента мы прикрываем друг друга.
Сэм удалось изобразить кривую улыбку.
– Было бы здорово.
Когда Беатрис притянула Саманту для еще одного объятия, ледяной комок в ее горле, казалось, немного уменьшился. Что бы ни случилось, по крайней мере, теперь на ее стороне была сестра.
29
Саманта
На следующее утро Саманта постучала в тяжелые деревянные двери в кабинет отца.
– Привет, папа, ты не занят?
– Сэм! Заходи, – крикнул он в ответ.
Обычно она не появлялась здесь без приглашения, но после вчерашнего разговора с Беатрис Сэм нужно было поговорить с самим их отцом: посмотреть ему в глаза и спросить его о раке. Может быть, оставался еще какой-то выход для всех них. Возможно, прогноз был не таким плохим, как боялась Беатрис.
Отец сидел за письменным столом и перебирал маленький кожаный сундук с бумагами. Он поднял глаза с усталой улыбкой.
– Рад, что ты зашла. Я хотел поговорить с тобой кое о чем.
Сэм открыла рот, бурля вопросами: насколько все плохо? Почему ты не сказал нам? Но слова запнулись и умерли на ее губах. С тошнотворным чувством Саманта поняла, что ей не нужно спрашивать, потому что она уже знала.
Ее папа не выглядел хорошо. Сэм не знала, как упустила изменения; должно быть, они были постепенными и достаточно мелкими, раз она не замечала их, общаясь с папой изо дня в день. Но теперь, присмотревшись, она увидела, насколько тонкой стала его кожа, увидела фиолетовые тени под глазами. Его движения были пронизаны новой тревожной усталостью.
Сэм опустилась на стул напротив него, отчаянно пытаясь успокоить дыхание, чтобы сложить черты лица в некое подобие нормального выражения.
Отец,
