«Я не хочу становиться причиной чьих-то ран и смертей.»
На очередном листике были иероглифы с расшифровкой, Вера отложила их в отдельную папку, потом собрала туда же все листики с иероглифами.
«Однажды мне придётся их систематизировать, сохрани господь мой бедный мозг.»
Вероника выдвинула ящик стола, чтобы спрятать папку, увидела там купленные на вырост книги и достала обе, названия были на цыньянском, но она специально выбирала обложки разного цвета, чтобы запомнить.
«Букварь уже был. Здравствуйте, мои дорогие «вторая» и «синяя».»
«Синяя» была историей мира от переселения народов до нашего времени, а «вторая» — историей цыньяно-карнской войны сорокалетней давности, авторы были разные. Как рассказал ей продавец, автор мировой истории был этническим маяльцем, изучающим языки и культуры других народов, он писал и издавался на всех четырёх основных языках континента, а автор истории войны — цыньянским философом, страшно известным и популярным в Империи.
Вера открыла сначала одну книгу, потом вторую. Потом решила выбрать наугад, но передумала, дойдя до форзаца — в «синей» в конце была крупная карта восточной части континента, разделённая на провинции и подробно подписанная. «Минус четыре» отколовшиеся провинции были заштрихованы, очертания некоторых других изображались двумя разными линиями. Провинция Маялу тоже была отделена от края Ридии, в море были обозначены морские порты и курсы следования кораблей.
Заинтересованная, Вера открыла книгу с начала и мигом сдулась — из всей грёбаной китайской грамоты она узнавала только цифры.
«Ничего. Я просто перепишу значки на листик, попрошу министра, он мне всё переведёт и я всё постепенно выучу. Потихоньку.»
Самовнушение не помогало, она злилась и психовала, копаясь в столе в поисках кисточки и чистых листов. Потом решила включить себе музыку и сходила за телефоном, выбрала самый расслабляющий инструментальный плейлист и взялась за каллиграфию.
Когда стало темно, она включила свет, взяла себе из холодильника яблоко и больше из-за стола не вставала. Бездумное перерисовывание картинок расслабляло сознание, память стала тасовать сегодняшние воспоминания, на этот раз милостиво присыпав пылью самые яркие и выдвинув на первый план мелочи, вроде лиц и голосов торговцев фруктами. Перед глазами сменялись улыбки, мелькнуло серьёзное лицо механика Ефима, здоровенного бородатого мужика, который хмурил седые брови и спрашивал: «Вам, барышня, как надо — хорошо или чтоб подешевле?». Вера сказала ему, что надо хорошо, он нахмурился ещё сильнее и стал выспрашивать ещё подробнее, ей это понравилось.
Второй механик, которому она заказала мясорубку, поил её чаем и рассказывал про цены на материалы, тогда она не особенно обратила на это внимание, но сейчас, после слов министра Шена о её мотовстве…
«Сколько же он сказал?.. Телега железа — сотка золота. И это ещё, как он выразился, «чушки», а не полноценный прокат. Сколько, интересно, влезет в телегу? Вряд ли много.»
Вера улыбнулась, вспоминая, как пыталась купить или хотя бы выяснить, продаётся ли где-нибудь вообще хоть какое-нибудь горючее. Все делали большие глаза и спрашивали: «А зачем вам?», она отвечала: «Для экспериментов». Её направляли в лавку алхимических реактивов или в аптеку, но ни туда, ни туда она не попала.
«Сходим в следующий раз.»
Она опять взялась за иероглифы, но мысль о танке всё не давала покоя. Взяв новый лист, Вероника вдохновенно замахнулась кисточкой и написала вверху «сорок тонн», поставила «равно», оставила место и добавила «телег». Задумалась. Почесала затылок и пожав плечами, дописала с новой строки: «одна телега — сто золотых». Отодвинула листок, рассматривая его, как инвестор какой-то сомнительный бизнес-план, потом махнула рукой и дописала ещё ниже: «сорок телег — четыре тысячи золотых», взяла в скобки и добавила умножение на коэффициент телеги.
«Что-то я сомневаюсь, что в телегу влезет тонна железных чушек.»
Опять проделав древний мозгопрочищающий ритуал с потиранием затылка, Вера постаралась припомнить хоть какую-нибудь виденную в жизни телегу. Припомнила. Решила, что тонна таки влезет, но не факт, что какая-нибудь лошадь утянет такую телегу и что телега в процессе не развалится.
«С другой стороны, а вдруг, это специальная телега, с осями из сурового чугуния и быками вместо лошадей? Тогда вполне возможно, что клепать танчики выйдет не так уж и дорого…
Но их ведь ещё и кормить чем-то надо.»
Она зарычала от досады и взялась за виски, ляпнув себя кисточкой по щеке. Поморщилась и вытерлась рукой, взяла новый лист, попыталась начерно набросать развертку корпуса танка, чтобы посчитать площадь брони, увлеклась так, что стала тихонько бормотать под нос, разговаривая с чертежом:
— Здесь у нас лобик, мощненький такой… на лобике пушечка, толстенькая, жирненькая… тут башенку в обе стороны развернём, крыша, люк и нормуль. А тут бока и задница, а гусельки с каточками посчитаем оптом…
Рядом кто-то деликатно прокашлялся.
Вера оторвалась от рисунка и сконфужено улыбнулась министру Шену, стоящему прямо перед столом и заинтересованно рассматривающему её художества. Он чуть поклонился и изобразил ироничный великодушный жест «продолжайте, не обращайте на меня внимания, я пришёл просто постоять, посмотреть…». Вероника выровнялась и сделала преувеличенно суровое лицо:
— Сколько железа в одной телеге?
— Смотря какая телега, — пожал плечами он.
— Такая, в которой возят железные чушки и которая подорожала до сотни золота, — ещё суровее потребовала Вера. Министр чуть нахмурился, отошёл от стола и обрисовал жестом прямоугольник пространства между собой и двумя стенами:
— Вот такая где-то, борта по пояс, загружают чуть ниже борта.
— Угу, — глубокомысленно протянула Вера, на глаз записывая размеры телеги. — А по весу?
— В чём измерять? — чуть улыбнулся он.
— В Верониках Зориных, — криво улыбнулась она, он на секунду поднял брови, потом понимающе кивнул и задумался, но почти сразу ответил:
— Человек тридцать, смотря как загружать.
— Ого, — она записала цифры, — кто таскает эти телеги?
— У нас — волы, на севере — северные кони или олени.
— Ясно. — Она быстро считала на пальцах и писала, вывела финальную сумму и невесело присвистнула, подперла пальцем висок и с умным видом заявила министру: — Не знаю, обрадует вас это или расстроит, но склепать правильный танчик из обычных чушек, по ценам для мелкооптовых закупщиков, без учёта начинки, а только тушку корпуса, чисто по металлу выйдет около шести с половиной тысяч золота. — Министр присвистнул точно как она, Вера кивнула: — Ага. Я могу позволить себе два дома в столице, но не наскребу даже на один танк.
Он перестал улыбаться и качнул головой:
— В масштабах страны это не деньги, Империя богата, даже сейчас. Цыньянцы могут себе позволить тратить на военные нужды гораздо больше.
— А горючка? — Вера опять опустила глаза в лист и написала «топливо», поставила
