— Вы решили сохранить книги в свежести, я вижу? — с мягкой иронией осведомился министр. Вера достала из холодильника блины и одну книгу, поставила на стол и тоже иронично улыбнулась, наклоняясь за второй:
— Просто хотела, чтобы они приятно пахли. Чтобы чтение пробуждало аппетит.
— А, — понимающе покивал министр, — то-то я думаю, чем больше читаю, тем больше есть хочется.
— Сейчас всё будет, — уже увереннее улыбнулась Вера, понемногу приходя в себя. Кухня, освещенная холодноватыми сиреневыми лучами рассвета, понемногу наполнялась запахами еды, иронией и восхитительной министерской невозмутимостью. Сейчас ночная истерика казалась Вере глупостью, детскими страхами и фантазиями про монстров в шкафу.
«Всё в порядке. Всё хорошо.»
Закипел чайник и Вера заварила как обычно, на четыре чашки. Налила две и поставила одну перед министром, обняла вторую и опустила подбородок на край, прикрыла глаза, медленно глубоко дыша и пытаясь пропитаться атмосферой спокойствия. Молчание провисело над столом пару минут, потом Вера приподняла ресницы и тихо сказала:
— Рассказывайте.
— О чём? — так же тихо спросил министр, Вера опять закрыла глаза и пожала плечами:
— О чём-нибудь добром и вечном… об удачных Призванных, например. Король сказал, они сильно меняли мир, но по факту рассказал только о том, что Бешеный Тэдди дал Карну огнестрельное оружие, которое практически сразу скомунидзили.
— Тэдди был классный, — с улыбкой сказал министр. Тут же фыркнул и с досадой добавил: — У вас очень заразная манера речи.
Вера рассмеялась и тем же тоном перекривила, на секунду приоткрыв глаза:
— «От этого с вами ещё тяжелее работать».
Министр тихо засмеялся, вздохнул и продолжил:
— Тэдди был весёлый и очень компанейский, он и трезвый вёл себя как пьяный, а когда выпьет, вообще превращался в душу компании и походя разбрасывался гениальными идеями. Он просто так, от хорошего настроения, подарил десятку трактирщиков разные рецепты спиртного из своего мира, благодаря этому Карн экспортирует в Ридию и на север целые караваны элитных напитков, секрет которых принадлежит максимум одной семье и бережётся как реликвия. Ещё он как-то по пьяни потерял ботинки и на следующий день несколько часов доводил сапожника, требуя пошить ему такие же, но лучше. Причём с каждым новым эскизом ему нравилось всё больше, а аппетиты всё росли. В результате он уехал без ботинок, а ушлый сапожник усовершенствовал модели и стал торговать целой серией разной обуви «от Тэдди», покрой прижился, его до сих пор носят.
Вера оторвала подбородок от чашки и взяла с тарелки блинчик, внезапно поняв, что ей действительно хочется есть. Нервное напряжение схлынуло, оставив усталость, хотелось расслабиться и прилечь, лениво наблюдая прекрасную картину «господин министр никуда не спешит».
— Носить оружие в скрытой кобуре, а не на поясе, тоже первым начал Тэдди. — Министр чуть улыбнулся и сказал странным вальяжным тоном, явно цитируя: — «Прав не тот, у кого ствол больше, мой мальчик. Прав тот, у кого больше стволов».
Договорив, он как-то странно смутился и опустил глаза, как будто сам от себя не ожидал этой фразы, Вероника прикрыла рот ладонью и хихикнула, шкодно блестя глазами:
— Я запомню.
— Его весь мир запомнил, — уважительно и чуть ностальгически кивнул министр. — Если бы его не призвали, провинции Маялу не существовало бы. — Он на секунду поднял взгляд на заинтересованно притихшую Веру и продолжил уже чуть более серьёзным тоном: — Когда война Империи с Карном закончилась позорным провалом Империи, весь мир увидел не только то, как ловко можно откусить кусок территории у соседа, но и то, как легко и быстро можно сменить подданство, законы и качество жизни, при этом не переезжая. — Его взгляд на миг затуманился, голос стал тише, — Георг Пятнадцатый был очень мудрым правителем. В некотором смысле жёстким, но очень мудрым. Он видел, в каких условиях живут цыньянцы теперь уже его, Карна, восточных провинций, и понимал, что для того, чтобы изменить их врождённый образ мышления, нужно прикладывать усилия, и очень срочно. Первые несколько лет после окончания войны почти все собранные в королевстве налоги оседали в Четырёх Провинциях — дороги, больницы, школы, грандиозные проекты ирригационных систем для полей. — Он поморщился и пояснил: — Там засушливый климат. Теоретически, Карн мог бы возить туда продукты из других регионов, но для всё увеличивающейся толпы крестьян нужно было создавать рабочие места, а они плодятся в бешеных темпах, к тому же, увидев, что в Карне живётся лучше, через границу потекли мигранты, ещё больше увеличивая демографический перекос и ухудшая криминогенную обстановку. В первые годы после войны там было столько казней, что в каждой деревне приходилось периодически строить новые виселицы, пока народ лет через пятнадцать не стал более-менее законопослушным. — Он криво улыбнулся и иронично сказал: — Старый император Ву говорил, что люди становятся цивилизованнее, когда живут лучше, на что Георг Пятнадцатый отвечал, что всё гораздо проще — отпетых уже перевешали, а новое поколение растёт на других моральных законах.
Вера понимающе улыбнулась, а мысленно добавила эту маленькую цитату в свой внутренний список «всё, что я хотела бы знать о господине министре, но постеснялась спросить».
«Вы знали лично императора и короля? Призванный лично учил вас нехитрой морали дикого запада? Кто вы, господи, в вас слишком много неясного.»
Он допил чай и протянул чашку:
— Ещё. — Вера взяла и встала налить, он воспользовался паузой, чтобы утащить с тарелки блинчик. Вера поставила перед ним чашку и себе долила до полной, села, опять с наслаждением любуясь паром над чашкой и тем, как министр почти уверенно опускает на стол правую руку.
«Ещё болит, но уже не так.»
Она старалась не улыбаться слишком широко.
Солнце поднималось выше, на стене заиграли розовато-оранжевые пятна, просеянные листьями растущего у окна дерева, несколько лучей коснулось чёрных волос министра, блеснув красноватыми росчерками. Он заметил её взгляд и вопросительно приподнял брови, она качнула головой: «ничего» и тихо сказала:
— Так что там с Маялу?
— А, ну да. Маялу. — Он положил в рот последний кусок блинчика и отпил чая, Вероника спрятала улыбку.
«Господи, можете рассказывать мне что угодно. Хоть китайские скороговорки, хоть теорию струн — я в своё время и не такое от парней выслушивала. Хотя, история мне действительно интересна, приятное исключение. Продолжайте. Сколько угодно.»
— Маялу — жаркий тропический регион, — он с сожалением посмотрел в окно, отвернулся и вздохнул, — там непролазные леса и песчаные пляжи вдоль побережья, а если проехать вглубь континента, то можно найти развалины древних храмов и дворцов. В предгорьях Большого Карнского Хребта есть небольшие пригодные для земледелия равнины, там самые ленивые в мире крестьяне — они
