— Ты добыл то, что я просила?
— В процессе, — отозвался Олег.
— Ускорься. И будь готов передать мне… Или тому, кто придет от моего имени.
— Как я узнаю, что он пришел от тебя?
— По тому, что он придет. Кроме меня о тебе никто не знает.
Конь снова ударил копытом.
— Ты можешь поделиться этим сакральным знанием не совсем добровольно.
— Не поделюсь, — успокоила Ольга.
— Как ты можешь быть в этом уверена? Есть препараты…
— Олег, я работник государственного канала, какие препараты? У меня ко всем препаратам искусственная аллергия. Иначе я бы не получила допуска к работе. Мы имеем дело с огромным количеством информации, и только часть ее идет в эфир. Об остальной мы должны молчать до следующего Конца Географии. Как только мне вколют любой из известных аналогов сыворотки правды — немедленный анафилактический шок и смерть. Я мяукнуть не успею, не то, что поделиться какими-то секретами.
— Есть ведь и другие методы. Старые. Проверенные временем.
— Это типа иголок под ногти? Думаешь, о них еще кто-то помнит?
— Кто знает? Но если окажется, что помнят — ты не молчи, поняла? Сдай меня сразу, но не позволяй себя калечить. Ты услышала меня, Оля?
— Да, — набрала она, только чтобы Олег успокоился.
— Ты сделаешь это?
У Мещерской, как у любого журналиста, не было больших проблем с тем, чтобы соврать. Но врать единственному человеку, который, как и ты, поставил на кон в этой игре все, в том числе и собственную жизнь, было как-то стремно.
— Оля!? — напомнил о себе невидимый собеседник.
— Я сделаю это, если будет совсем плохо, — написала она, — должна же я узнать собственный болевой порог.
— НЕТ!!! — буквы полыхнули такой яростью, что стали очень заметны. К счастью, конские копыта двигались быстро и буквы разлетелись льдинками раньше, чем Ольга успела испугаться, — Никто не должен этого знать, — продолжал печатать Олег, — Тем более — женщина. Тем более та, которую я люблю.
Ольга зажмурилась так, словно эта пресловутая игла уже вонзилась ей под ноготь. От слов, тут же разбитых в брызги, повеяло вдруг ледяной безнадежностью. Куда они ввязались? С кем собрались бороться?
— Не раскисай, — быстро набрала она, — главное, Аленка жива. Мы еще побарахтаемся. Мне бы только этот клятый конкурс, наконец, проиграть. Хоть как-нибудь.
Экран долго был чистым. Так долго, что Оля подумала — собеседник ушел. Но буквы снова появились.
— Есть мысль, — быстро писал Олег, — я знаком с одной из оставшихся девчонок. Не переживай. Проиграешь.
— Обещаешь?
— Мамой клянусь!
Белый смайлик улыбки прокатился под копытами снежной тройки и исчез за пределами монитора, невредимый. И Оля вдруг решила, что это — хороший знак.
Под ногами начал похрустывать песок, наметенный сюда ветрами.
— За поворотом — стена и почти сорок метров открытого пространства, — бросил Кир.
— Хорошо, — буркнул Темка, поудобнее перехватывая девушку.
— Хорошо? — удивленно переспросил Кир.
— Ладно, уговорил — плохо. Это что-то меняет?
— Не знаю, — пожал плечами Кир. Он напряженно вслушивался в тревожную тишину пирамиды, только что ушами, как кот, не водил, — сейчас проверять будем. Ну что, вперед, Ангелы Ада? Быстро!!!
Он первым ринулся под прямые солнечные лучи, которые уже немилосердно шпарили камень, в три прыжка долетел до стены и согнулся пополам. Темка, будто сто раз репетировали, заскочил ему на спину, оттуда на стену, покачнулся — девушка, хоть и легкая, но нарушала баланс — устоял. И быстро побежал вперед, даже не глядя на Кирилла. Как и договаривались. Разведчик, впрочем, не оплошал, запрыгнув на стену, как обезьяна. Только если Темка просто летел, озабоченный лишь одним — не свалиться самому и не уронить Алису, то Кир успевал поворачивать голову и сканировать местность на 360 градусов.
«Горгулью», грамотно заходившую против солнца, он заметил только в последнюю секунду, когда уже ничего нельзя сделать. Слишком быстро и бесшумно летали, твари! Он успел только развернуться, готовясь подарить напарнику бесценные десять секунд. Против крылатых оружия все равно не было.
Но пикирующая на него «птичка» вдруг затормозила, хлопнула здоровыми кожистыми крыльями, как простыней — хлопок врезал по ушам не хуже майской петарды, а воздушный вихрь едва не сбросил Кира со стены. Удержался он то ли божьим чудом, то ли его же попустительством. Здоровенная тварь клацнула огромным, внушающим почтительную оторопь клювом, пахнула смрадным дыханием существа, ни разу не чистившего зубы, сделала в воздухе кульбит и провалилась куда-то вниз.
— Мать твоя крокодилица, — с чувством выругался Кирилл, развернулся на стене и бросился догонять Темку, учесавшего уже далеко.
Со стены спрыгнули одновременно. Темка болезненно сморщился — не смотря на новую дозу стимулятора, травма давала о себе знать. Наполовину отодвинутая каменная плита манила, как Мекка правоверных. Кир протиснулся туда первым, огляделся и негромко свистнул, подавая сигнал, что никаких кур-переростков поблизости не наблюдается.
— Что это было? — спросил Темка, едва они оба всосались в спасительную полутьму коридора.
— Научный эксперимент. Подтвердивший одну любопытную теорию, — Кирилл оттянул футболку с наляпанным кровью иероглифом и хмыкнул, — А Машку научная общественность сумасшедшей называла.
— Машку?
— Сестру. Она писала монографию о принципах языка Дино. Слушай, ты думаешь, сейчас подходящее время для доклада по лингвистике ящеров?
— Извини. Я просто думал — трындец тебе.
— Горгулья тоже так думала, — заржал Кир, — но ошиблась. Ладно, привал окончен. Вперед, боец. Двадцать — шагом, двадцать — бегом.
Между ними и сферами простиралось еще километров пятнадцать опасных коридоров. Не хилый такой марш-бросок. Разводить дебаты было и впрямь некогда.
ГЛАВА 5
Сфера
Саша Монахова, поджав под себя ноги, сидела в уголке дорогущего кожаного дивана, оснащенного столиком, портативным кинозалом, мини-баром и даже кофемашиной.
В голове было пусто и глухо. Прежние мысли и соображения вылетели, не выдержав соприкосновения с действительностью, а новая реальность туда просто не укладывалась. Ее привезли сюда, чтобы она… дала наследника империи. Наследника — не человека. И те препараты, которые в нее закачивали, были не только успокоительные. Они были нужны для того, чтобы она смогла понести детеныша другой расы. Сделать кладку…
Успокоительные все-таки присутствовали, и, должно быть, доза была реактивная, потому что девушка не билась в истерике, не рвала ногтями подушку, не пыталась покончить жизнь самоубийством… или убийством кого-нибудь другого. Она просто сидела в уголке дивана тихая, как мышь. И ждала. Ей сказали, что вечером придет Император. Которого никто и никогда не видел.
— А потом? — спросила она, — когда я… ну, сделаю все что нужно… Меня отпустят?
— Безусловно, госпожа Монахова. И заплатят очень крупную денежную сумму, — сказала пожилая дама в деловом костюме: кто-то там по связям с общественностью. Говорила она очень убежденно, похоже, и сама в это верила. Но Саша вдруг очень отчетливо поняла, что жизнь кончилась. Она узнала столько жутких
