Василевский больше не пытался умничать и поднимать дух с помощью лозунгов. Смотрел на карту.
– Старший лейтенант, майор, что предлагаете?
– Сейчас, Петя закончит – будем думать. Без его данных это все выдумки.
Все стояли над душой, пока Петр лежал пузом на столе и внимательно по квадратам рассматривал карту.
– Ну, приговор: вот длинное озеро: Парсамонселка, по нему и на двух фронтальных дорогах видны отчетливые следы переброски личного состава и техники, как к мосту Алавуоки, так и в леса на северном побережье озера. Дымы вытянуты от границы в сторону Суомуссалми до озера Куивасярви. На фронтальной дороге три опорных пункта противника. Вот, вот и вот. Расстояние от границы до Куивасярви – 24 километра 750 метров. Они начнут атаки с восточной стороны дивизионной колонны. Скорее всего, как таковой атаки не будет. Думаю, что применят управляемые заряды. Шоссе, сто процентов, минировано. Времени для этого у них было достаточно. Разорвут колонну на части и начнут ночные атаки и минометные обстрелы. В остальных местах войск много меньше. Похоже, что мы сорвали им сегодня минирование мостов в Рухтинансалми, но время у них есть, а связи с батальоном Егорцева у нас нет. Предлагаю вызвать сюда или комкора Духанова, или их самолет для доставки аэрофотоснимков, или самим лететь в Подужемье.
– А почему не передать по телефону? – задал вопрос Василевский.
– В отличие от нас, противник вовсю использует разведку, и никакой уверенности, что он еще не подключился к линиям связи погранотряда, у меня нет.
– Стопроцентной гарантии дать не могу. Противник в курсе, где проходят линии связи. Периодически его «лежки» вдоль кабеля обнаруживаем. Заглубляли кабель, но тут во многих местах просто камень, скала. Там он идет по поверхности.
Василевский снял шинель, орденов у него не оказалось, в отличие от майора Кузнецова. Остальные, глядя на него, тоже сняли куртки и полушубок. Василий приказал принести чаю. Пока ждали чай, Кижеватов перенес на карту расположение войск противника. Звякнул в разведбат, и в комнате появился еще один майор, Кодинцев.
– Да, вчера мои туда попытались сунуться, еле ноги унесли, спасибо летунам, позволили оторваться от противника. Насчет Духанова – это вы зря придумали, он в такую даль не поедет, не по чину. Летчиков-ночников у него нет.
– Это точно, нам завтра приказано сопроводить борта из Суомуссалми в Подужемье, если за ночь их не сожгут, – поддакнул Кузнецов. – Самим лететь бессмысленно, мы никто и звать нас никак, в девятую армию не входим. Петя, свяжись с Бонч-Бруевичем, пусть свяжется с Духановым, ему он точно не откажет.
Петр вышел и, придерживая болтающийся «маузер», пошел наверх к локатору по снежной дороге. Неожиданно даже для меня он вдруг выдернул пистолет из кобуры и прыгнул с дороги в кювет, вытянув руку в сторону, и дважды выстелил из пистолета в какое-то появившееся бело-серое пятно. Раздался выстрел у караульной будки, взвыла сирена и зажглись прожектора на вершинах деревьев и на крыше казармы. Еще два выстрела из «маузера», в ответ – автоматная очередь, и громкая строчка ручного пулемета с наблюдательной вышки. Забили пулеметы из дотов на сопке, два каких-то взрыва, сухие выстрелы винтовок, несколько очередей из автомата. В общем, Духанов приехал сам, чуть позже, для того, чтобы лично разобраться, кто прошляпил нападение на высокую комиссию? Кто виноват в том, что дело государственной важности и жизнь члена-корреспондента Академии Наук СССР оказалась в опасности?
Петя разжился трофеями и вытащил из унта три осколка наступательной гранаты. Шестеро пограничников погибли: вырезали секрет и обстреляли выбегавших по команде в ружье из казармы. Диверсионная группа почти вся была уничтожена, трое пленных. Стреляет Петр отлично, а вот у меня, старого, мозгов и боевого опыта не хватило, я продолжал думать о том, что обсуждали в комнате, а молодой пацан смог определить засаду на дороге. Ну, все-таки всю молодость он провел на погранзаставах. Медаль «За отвагу» и орден Красной Звезды, то, что мог дать сразу командующий армией, украсили его грудь. Это за три сбитых, а за сведения о противнике вся группа представлена к «Знамени». Направили представление командующему фронтом Ворошилову. Переброшены еще люди, счетверенные зенитные установки ЗПУ-4 (счетверенные «максимы»), и даже две ТКБ-149. Привезли цистерну под топливо. Увеличили охрану аэродрома. Доставили сборно-щитовые домики для комсостава и сборную столовую вместе с обслуживающим персоналом. Бонч-Бруевич пожаловался, что трое суток питался только консервами с сухарями.
На следующий день после налета на аэродром приземлилось три звена И-153 и четыре У-2. Прибыли артиллерийский и гаубичный полки 44-й дивизии, которые приступили к окапыванию и оборудованию позиций. Сама дивизия стоит пока в Ухте лагерем, техника в колоннах на советской территории. Увеличились, наконец, перевозки продовольствия и боеприпасов в 163-ю дивизию. Девятка «чаек» ракетами и бомбами работает по южной части Суомуссалми. Зеленцова заставили атаковать южный поселок. Лед озера покрылся занесенными снегом бугорками тел. Бессмысленная атака, сплошная показуха! Девятую дивизию финнов мы не трогали, но ежедневно проводили аэрофотосъемку их позиций. Высчитали мы места закладки фугасов. Наконец сосредоточение 44-й дивизии закончено, она развернулась в боевой порядок, артиллерийские полки и батареи были развернуты в девяти километрах от границы.
Утром 20 декабря 25-й стрелковый полк занял Раатте, тихо ликвидировав опорный пункт противника в 1580 метрах от границы. Ему обрезали связь, атаку провели во время смены гарнизонов дзотов. В самом Раатте был короткий бой на западной окраине села. Пехота продолжала наступление фронтом порядка километра, с целью захвата заградительных опорных пунктов, шесть из которых были вскрыты воздушной разведкой. Наша служба перехвата зафиксировала активизацию работы трех радиостанций, и в этот момент была проведена первая, двадцатиминутная, артподготовка по вскрытым позициям мест сосредоточения финнов: Котаниеми, Ала-Вуокки, Керала, Киисехто, Сангинахо, Хонкаярви и шести лагерям в лесах, названий у которых не было.
Наше звено было поднято в воздух, мы обнаруживали огни автомобилей, которые штурмовали сами или наводили на них артиллерию. С рассветом «чайки» провели штурмовку участков дороги, которые были выявлены как места закладки фугасов. В трех местах фугасы сдетонировали, «чайки» вернулись на базу, переснарядились и повторили налет по остальным предполагаемым местам закладок. Еще два минных поля сработало, а бронеразведывательные батальоны перебрасывали по дороге пехоту, которая разворачивалась и оборудовала опорные пункты для обороны шоссе. «Чайки» выискивали и штурмовали все, что движется, в лесу слева от дороги. В 11.00 44-й конный разведывательный эскадрон двинулся по дороге в сопровождении семи танков Т-26 в сторону Суомуссалми. Вышли на шоссе еще два полка: 131-й и 132-й, артиллерия приготовилась нанести еще один удар. Мы отвели эскадрилью «чаек», и они спешно готовились к вылету. Наше звено было готово взлететь и находилось в машинах. Над дорогой кружил корректировщик У-2, который и обнаружил на объездной дороге в районе торфяных болот колонну вражеских автомобилей в количестве 80 штук. Им требовалось преодолеть семь километров, чтобы перерезать дорогу в самой узкой части: у мостика через ручей между озерами Коккоярви и Тееринен. Но бункер на мысу уже уничтожен авиабомбой, к мосту выдвигаются с двух сторон танки и пехота, на подходе кавалерия. И звено И-16 сорвалось со льда озера и несется под самыми облаками к месту событий. Мы поймали колонну до того, как они успели выехать на
