— Конечно, очень способные ребята, — тут же подтвердила ректор.
— Я очень рад за них. Вот только один вопрос, — слащавый голос моего отца, а это оказался именно он, со своим партнером по бизнесу, дядей Сережей, который был и другом семьи, стал меняться на угрожающий, а это еще никого до добра не доводило, и меня в том числе. — Вы на кого похожи? Ладно этот оболтус — бомж бомжом, но вторая — еще хуже. У вас какой-то бал-маскарад?
Мы в это время хотели по-тихому слинять от моего разбушевавшегося папы. Вся толпа смотрела на него со страхом и не могла понять, что он от нас хочет и почему орет. Его попыталась утихомирить директор, но естественно, безрезультатно. А мы в это время медленно, но верно, продвигались к толпе, как вдруг сзади раздался громогласный окрик:
— Стоять.
И мы, где остановились, там и застыли. Очень медленно и печально развернулись, я при этом успела только прошептать:
— Вот это мы попали.
— Согласен, — ответил мне Ник.
А толпа, глядя на нас, ничего не соображала, но лица у всех были офигевшими, причем не только у студентов, но и у преподавателей, ведь и дураку ясно, что на незнакомого человека просто так орать не будут. Вывод: значит знакомы. Вот этот самый вывод и читался на лицах офигевшей толпы.
А папа в это время зря времени не терял. Он подошел к нам, взял обоих за скулы, покрутил в разные стороны и изрек:
— Значит так, вы оба, чтобы через час я видел обоих в нормальном, презентабельном виде, а иначе…
— Я не брала с собой ничего презентабельного, чтобы не было искушения надеть, — сказала, вырывая свою скулу из ручищи отца.
— И я не брал ничего, так что можете лицезреть нас в таком виде, — ляпнул Ник, на что мой папа ехидненько ухмыльнулся и поманил нас за собой, при этом говоря:
— По чистой случайности у меня в машине твоя одежда, — и посмотрел на меня, — а у Сергея в машине — твоя, — это, обращаясь к Нику.
— Запасливые, — а это мы в один голос, на что мой папа рассмеялся: — Спелись. В общем, время пошло.
— А машину дашь? — решила наглеть до конца я. — А то ведь за час не управимся.
— А твоя где, позвольте спросить, юная особа?
— В гараже. Не хотела светиться. Так дашь?
— Вас отвезут, а вот приедете оба каждый на своей. Так как вас доставят только в одну сторону. А теперь — хватит болтать, вперед.
И мы пошли к машине. Водитель папы отвез сначала меня, а потом и Ника домой, не забыв при этом вручить нам нашу одежду. А сам развернулся и уехал.
Дома я сразу же отправилась в душ смывать со своей головы всякие гели, муссы, которые нужны были для того, чтобы сделать волосы несильно ухоженными. И вот сейчас я с чистой совестью смываю с себя все это безобразие.
Вымывшись и уложив волосы, как я привыкла всегда делать, переоделась, довольно обозрела себя в зеркале, осталась довольна увиденным. Как давно я не ощущала себя действительно красивой. Это все-таки приятно. Улыбнувшись отражению, не удержалась и показала ему язык, после чего выгнала, наконец, из гаража своего красавца, как же я по нему соскучилась, и поехала в направлении института.
Каково же было мое удивление, когда с другой стороны, практически синхронно со мной, подъехала бугатти, тоже черная. А когда из нее вышел офигительный красавец, вот тут моя челюсть встретилась-таки с землей. Ник, а это был именно он, подошел ко мне, аккуратно вернул челюсть на место, и мы бок о бок пошли в направлении толпы, которая за это время даже с места не сдвинулась. Вот только выражение лиц у них было, как любил говорить один небезызвестный персонаж: "Все чудесатее и чудесатее". Как потом выяснилось: оказывается, папа, не откладывая дело в долгий ящик, позвонил маме и сообщил радостную весть, что нашлись две пропажи одновременно. И их непутевая дочь, и сын дяди Сережи. А Ник, как оказалось, и был тем самым сыном папиного партнера. Поэтому, не трудно предугадать реакцию всех присутствующих. Те, кого они считали нищебродом, оказались по положению выше их всех вместе взятых. А вот когда увидели две подъезжающие машины и выходящих из них личностей, некоторым понадобилась скорая медицинская помощь. Впрочем, я могла их понять, сама же офигела, когда увидела Ника. Так это я его знаю, он, вроде как, мой друг, а для непосвященных — это чревато последствием. Вот их нервная система и дала сбой.
На нас вытаращились все, как будто увидели инопланетян, хотя я подозреваю, что смотрели они все на Ника, ведь там было на что посмотреть, а я так, посредственность, чего во мне интересного.
Заметив нас, папа и дядя Сережа направились к нам.
— Вот теперь на людей похожи, а не на бомжей, — начал мой отец. — Ты почему пропала?
— Я записку оставила вам с мамой.
— Читали мы твой опус, только ничего не поняли.
— А что не поняли, могли бы у Алекса спросить. Он бы вам рассказал, — стала оправдываться я.
— Ага, от твоего друга проку было, как с козла молока. Ходил все время, как в воду опущенный, и твердил, что это он виноват, что ты уехала.
— Глупости, ничего он не виноват. А чтобы все рассказать, может, мы найдем другое место для обсуждения? — предложила я.
— Найдем, конечно, должен же я знать, как устроилась моя дочь, вот ты мне все и покажешь. Только скажи, ты возвращаться думаешь? — тут же поинтересовался отец.
Мы с Ником переглянулись и как обычно, синхронно, покачали головами в отрицательном жесте.
— Ну, что я говорил, спелись. Очень жаль, мне звонила твоя директор, она была в истерике, что ты пришла и забрала документы, что никакой другой ВУЗ тебе не подходит в плане престижности, просила найти и вернуть обратно.
— Никуда я возвращаться не буду. Я останусь здесь.
А потом, дядя Сережа спросил у Ника:
— Что-то я не понимаю, ты же вроде как окончил свой ВУЗ. Так какого… ты здесь делаешь, да еще и на четвертом курсе и как тебе это удалось. Ведь, как я понимаю, ты попросил директора написать в документах, что ты закончил только два курса. Зачем тебе это надо?
— Когда я уехал, то решил еще поучиться, так как из-за Елены многое пропустил, но идти учиться с первого курса мне было в лом, а на пятый переходить, могли бы возникнуть вопросы, вот и выбрал третий, как золотую середину. Убедить директора труда не составило. Кто, как не ты, должен знать, что деньги творят чудеса. Вон, даже Танина директор не хотела ее отпускать, потому что ты, дядя Саша, являешься главным спонсором. Поэтому мы остаемся
