Царь выбрал самый скучный.
— Вы подрались?
Мы с Агнэ переглянулись, и я поспешно призналась, желая избежать еще каких-нибудь неинтересных и странных предположений с его стороны:
— Неудачная охота.
— Удачная! — возмутилась царевна.
Мне оставалось лишь пожать плечом. Правым.
Левое онемело и обещало отвалиться — раньше я еще никогда не таскала таких тяжестей. А сумка Сэнара весила несколько килограммов… и как только он умудрялся носить ее с такой легкостью?
Поправив впившуюся в плечо шлейку, я зачем-то добавила:
— Никто не пострадал.
— Пока, — весомо отозвался из-за спины брата Сэнар, напрочь убивая хоть какое-то желание выполнять последовавшие за этим приказы царя.
Нет, первое я выполнила охотно: с облегчением передала свою тяжелую ношу, стоило Ксэнару только протянуть руку и сухо потребовать:
— Сумку.
Дальше все было уже не так радужно.
Получив требуемое, он резко развернулся, жестом отпустил толпившихся рядом эва, собранных для поисков сумасбродной царевны, и отдал сумку Сэнару, сильно толкнув ею брата в грудь.
Сэн поморщился, но промолчал. Сам-то он уже пострадать успел, самые жуткие мгновения своей жизни пережил, и ничего страшнее пары резких слов его теперь не ждало.
Ллэт Сэнара все же настигла, но выглядел он странно довольным. Вроде как радовался, что попал в руки наставницы, а не царя, узнавшего, что его беспечный брат оставил Агнэ в лесу больше получаса назад.
Путь до дома был долгим и изматывающим, полным тревог и опасений. Ксэнар шагал чуть впереди, ни разу не обернувшись даже, чтобы увериться, что мы идем следом. Да и куда бы мы могли деться? Шли.
Сэнар, чуть прихрамывая, пристроился рядом с Агнэ.
— Вы где были? — негромко спросил он.
— Корзинку искали, — так же тихо ответила я.
— И где корзинка? — тут же последовал закономерный вопрос.
Агнэ грустно вздохнула и опустила голову ниже.
— Не нашли, — сказала я. — А вам сильно досталось, да?
— Мне? — Сэнар осмотрел себя и невесело хмыкнул. — Если это ты так ненавязчиво пытаешься узнать, поймала ли меня Ллэт, то нет, не поймала… почти.
— Почти?
— Я с дерева упал, — неохотно признался он. — Пытался на другое перепрыгнуть, еще зачем-то специально повыше забрался, дурак… После того как Ллэт мне помогла из кустов выбраться, смысла меня бить уже не было. Я сам с этим неплохо справился.
Сэн помолчал немного и значимо, с едва заметными обвинительными нотками в голосе, добавил:
— И все же в поселение раньше вас вернулся.
Чем ближе мы подходили к дому, тем сильнее я нервничала. Мы же не просто так задержались, не только потому, что Агнэ за жабой гонялась. Я была уверена, что охота на жабу была виной Ариса. А значит, во всем виновата я. И… а что, если это откроется?
Всем станет известно, что я вожу знакомство с магом, заработавшим здесь какую-то дурную славу. И ведь даже не узнаешь, что именно он сделал. Арис не говорит, а у эва спрашивать — самоубийственная затея.
Я нервничала, а рядом, покусывая губу и беспомощно морща нос, переживала царевна. И тревога ее была куда сильнее моей.
— Агнэ, что-то не так?
— Скоро с торговыми обозами из Серебряного города прибудет мой учитель и снова начнет меня учить. — уныло сказала она. — И что-то мне кажется, оставшееся время до начала занятий я проведу под домашним арестом.
— Но за что?
— За то, что не соответствую.
— Чему не соответствуешь? — не успокаивалась я.
Агнэ сейчас меньше всего хотелось мне что-то объяснять, но она все равно ответила:
— Образу царевны.
Дальше мы шли уже в тишине. Царевна готовилась провести последние свободные дни в четырех стенах, отбывая наказание которого даже не заслужила, а я искала в себе силы для разговора с царем.
Пришло время ему пересмотреть взгляды на воспитание своей дочери. И если мой страшный секрет не был раскрыт, я готова была ему в этом помочь…
Когда мы в зловещей тишине поднялись на второй этаж и Ксэнар велел заходить в библиотеку мне, дочери подождать за дверью, а брату исчезнуть с глаз долой, меня уже потряхивало от напряжения.
Паранойя нежно обняла, обещая большие неприятности и уверяя меня, что совы Нэшара следили за нами даже днем и видели, как я разговариваю с магом. Здравомыслие пыталось достучаться до запуганного сознания и напомнить, что болотные совы работают только ночью, но не могло.
И когда вместо того, чтобы раскрыть мой подлый секрет, Ксэнар взялся меня отчитывать, сначала я растерялась.
— Я просил ограждать мою дочь от необдуманных поступков, а не потворствовать ей, — начал он сразу, как закрыл за нами дверь. Рукой указал на знакомый стол у окна, с аккуратно задвинутыми стульями. Стопка книг с его края исчезла.
— Мы не делали ничего дурного, Агнэ просто хотела поймать жабу, — пробормотала я, чувствуя, как Болотный царь идет прямо за мной и Ксэнарлит спину осуждающим взглядом.
— Поймать жабу, — устало повторил он. — Моя дочь царевна. Я смирился с тем, что этого не может понять она, но почему про это забыла ты?
— Я не забыла. — Ухватившись за высокую спинку, ощущая под пальцами прохладу гладкого дерева, я потащила тяжелый стул на себя.
Несмотря на злость и свой статус, Ксэнар помог мне справиться с этим монстром и отошел к окну.
— Мне казалось, приставить к Агнэ принцессу — хорошая идея. Я начал верить, что все налаживается, когда дочь предпочла добровольное заточение, найдя свое место рядом с больной… — он устало потер переносицу. — Теперь мне придется искать в топях вас обеих?
Ксэнар сам начал этот разговор, мне оставалось его лишь поддержать.
— Вовсе нет. Агнэ обещала не сбегать. — Я запнулась и осторожно спросила: — Вот вы знаете, зачем она вообще отправилась тогда в топи?
— В последний раз? — уточнил он, заставляя меня напрячься.
Сколько же раз она сбегала на поиски приключений?
— В последний.
— Желала увидеть, как живут люди. Несколько месяцев назад Утопленница принесла нам очередное тело. Лесоруба. Он выжил, пожелал остаться в Зыби, но при каждом случае не забывал отметить, что у людей все лучше. Агнэ по какой-то причине ему верила. — Ксэнар помрачнел. — Хотела, чтобы я разрешил ей увидеть, как вы живете.
Я представила, как встретили бы ее, такую непохожую на людей, и тихо охнула:
— Сумасшедшая.
— Мне нужно, чтобы Агнэ была в порядке. — Ксэнар устало опустил плечи. Тяжело ему было одному ребенка растить. К тому же дочь. Да еще и такую непосредственную.
— Понятное желание родителя, — согласилась я. — Но для
