— Любовь — это, конечно, хорошо. Но кабак лучше. Там еще и пиво есть.
— Пиво есть, — вздохнул друг, — а вот нас нет. До кабака целый час ходу.
— Когда это тебя останавливало? — удивилась Сарана, припомнив их пятичасовой маршбросок через ночной лес, когда Джану пивка захотелось. Правда, стоит признать, что потом, когда учителю захотелось их выпороть, Джан мужественно взял весь удар на себя. А удар у учителя не слабый, надо сказать.
— Когда есть другие приоритеты.
Другие… Хм, знает Сарана его приоритеты — хороший бой, пиво и девки. Но второе и третье очень даже легко совмещается. Особенно, если есть деньги. Точно, деньги. Четвертый и последний приоритет бравого орка.
— Что, эта ведьма так хорошо платит? — кивнула Сарана на дверь.
— Неплохо, — согласился Джан, — еще бы работать не заставляла, цены б ей не было.
Работа была слабым местом ее друга. Работать он любил и умел, но желательно в кабаке с пивом и пышногрудой девицей на коленях. Но таких работ, к сожалению, никто не предлагал, вот и приходилось соглашаться даже на раскопки в старом полуразвалившемся эльфийском замке. Юлька там, видишь ли, сокровища какие-то ищет. И именно это — сокровища, а не Юлька — могло примирить настоящего воина со столь недостойным делом. Делиться с магичкой товарищи Сараны явно не собирались, разве что, частично. Если настроение хорошее будет.
Знали бы парни, на кого они на самом деле работают… Просветить, что ли? Джан хоть и раздолбай, но тайны хранить умеет. А помощник в поисках несуществующего планшета в несуществующем озере Саране не помешает.
ГЛАВА 9. Найди то не знаю что…
Ильсан Авилэр
Ну что тут скажешь… Спасибо замечательному парню Половинышу, который терпеть не может заборы. И сначала действует, а потом уж думает. Если вообще думает.
Нет, ну чем ему этот забор мешал? Воспоминания Ильсана? Ильсана. Значит, и забор его. Мальчик, конечно, был не против его снести и понять, наконец, кто он такой. Но не таким же варварским способом. Трах. Бах, — и забор в дребезги, и память в клочья.
Зато они теперь с Калейдоскопом близнецы-братья. У него полный бардак с зонами, у Ильсана — с кусками памяти. Причем, грани-то между ними никто поставить не удосужился, и одно воспоминание плавно перетекает в другое, тут же сменяясь третьим. А если учесть, что за четыреста лет Ильсан возрождался и умирал более двадцати раз, то неудивительно, что его бедная голова просто раскалывается от боли.
Первое время мальчишка даже вздохнуть боялся, чтобы не вызвать новый приступ боли и очередной всплеск и перемешивание воспоминаний. Эти бурлящие водовороты то затягивали его, полностью погружая в прошлое, то отступали, рассыпаясь золотыми брызгами и оставляя чаще всего неприятный осадок. Неужели в его жизни… жизнях не было ничего хорошего? Почему же одни гадости видятся?.. И смерть. Смерти. Одна за одной.
Больно. Страшно. Безысходно.
Ильсан не знал, долго ли это длилось. И если честно, не хотел знать. И помнить не хотел…
Спасение было… странным. Если не сказать жутким.
Очередной водоворот закружил его, с мрачной обреченностью окуная в новое… старое воспоминание.
Холод. Тишина. Боль. Неподъемная тяжесть, легшая на грудь, сдавившая левую руку. Ног Ильс почти не чувствовал. И это хорошо. Их раздробило свалившимися на мальчика каменными перегородками. А мокрое под ним… хочется думать, что кровь. Не так будет стыдно, когда найдут… Не найдут. Не успеют. Взрыв слишком сильный, а их квартира на первом — самом дешевом этаже.
Отец так гордился, что смог скопить деньги и купить квартиру в захваченном у технарей доме. Пусть маленькую и тесную, но все-таки. Технарей выбили из города четыре года назад, с минимальными разрушениями. Целых две высотки сохранилось. Восемь и десять этажей, множество залов, комнат и каморок. Стекла в окнах. Бегающая вверх-вниз кабинка. Загорающийся без всякой магии и какого-либо огня свет.
И сейчас все эти десять этажей прямо надо Ильсом. Сантиметрах в двадцати. А будут еще ближе, если вставшая под углом балка не выдержит.
А она не выдержит. Ведь ему уже шестнадцать. Вчера исполнилось. А миры не собраны. И это значит — смерть.
Потом будет новая жизнь. Новая попытка восстановить миры. Замкнутый круг. Бесконечное наказание. Память возвращается перед смертью, а с ней приходит понимание, что без силы и нужных знаний он и в следующий раз ничего не сможет сделать.
Но это будет потом. А сейчас каменная плита на груди. И боль. Много боли. Она мешает дышать. Мешает думать. На лоб ложится что-то приятно мокрое, а на грудь — новая тяжесть. Странно теплая. В грудь ритмично впиваются мелкие иголочки. И боль отступает. Удается даже пошевелить рукой, нащупать что-то мягкое у бока. Игрушка. Тэдди. Его плюшевый слоненок. Ильс попытался за хобот подтянуть всю игрушку. Глупо, конечно. Чем она может помочь?.. И тут…
— Охренел совсем? Сам ты хобот.
— Скажи, спасибо, что хобот, а не другая часть слона, — смеется знакомый нежный голос, а в рот льется вода.
— Сравнить мой милый хвостик с другой частью? Да я ему, — шипит-ворочается тяжесть, а перед глазами появляется чья-то рука.
Его нашли. Нашли. Это маги. Никто другой не смог бы пробраться под завал.
— Да маги, маги, — подтверждает другой знакомый голос. — Хобот отпусти уже.
Ильс отпускает. Ему хобот уже не нужен. Ведь его сейчас спасут. Мальчик хватается за руку. Держится изо всех сил. Это единственное, что удерживает его в этом хаосе.
— Эй-ей-ей. Что значит, единственное? А хобот… тьфу ты, хвостик? Нехорошо преуменьшать ведущую роль партии и Президента?
Смешно. Больно. Смеяться больно.
Партия какая-то… А почему тогда больно?..
А, ясно. Это ж та партия гномьего эликсира, которую Ильсан случайно разбил прямо на глазах Роддука.
Что? Лучше бы об голову разбил? Идея, конечно, хорошая. Если решил с жизнью покончить. Роддук его и так еле терпит, а уж за такое… Выродку, вроде Ильсана, лучше не нарываться. Так что терпи, Ильсан Вест, целее будешь.
Нет. Не Вест. Авилэр. Ильсан Авилэр.
Самые яркие, самые сильные воспоминания. Надо удержаться. Надо вынырнуть.
И рука помогает. Держит. Хвост тоже. Хлопает возмущенно по уху, напоминая оплеухи дорогого папочки. Не дает утонуть.
Не дает потеряться в огромном светлом зале с потолком-небом и зеленой травой вместо ковра. Нет, не надо отвлекаться. Иначе утонешь. Висящие в воздухе над золотыми постаментами магические шары — это, конечно, интересно, но об этом он вспомнит потом. Когда соберет хотя бы одну из жизней целиком.
Вот и рука с этим согласна. Тянет. Зовет.
Да, да. Он Ильсан. Ильсан Авилэр.
Водоворот отпустил, позволил вынырнуть, глотнуть свежего воздуха и холодной сладкой
