- Тогда даю знак группе захвата, - произнес Знаменский и добавил: - И разрешаю полную зачистку территории.
Вадим мечтательно прикрыл глаза и почувствовал, как на губах расцветает нежная, почти девическая улыбка. Это было очень хорошо, это было просто замечательно. О большем он и мечтать не мог. Отключив телефон, Вадим убрал его во внутренний карман куртки и вынул помятую пачку сигарет. До прибытия группы захвата оставалось три минуты - он успеет покурить.
Лефевр, который в это время стоял возле окна на кухне, не обратил внимания на молодого мужчину, сидевшего на корточках возле входа в хостел. Сидит и пусть сидит. Дождавшись, когда закипит чайник, Лефевр плеснул кипятка в кружку с растворимым кофе и отправился в свой номер. Хельга никуда не пошла - умудрилась простудиться в дороге, и всех ее сил хватило только для того, чтобы добраться до аптеки на первом этаже и купить пакетик с жаропонижающим порошком.
- А вы простуду лечить умеете? - поинтересовалась она, когда Лефевр вошел в номер. Вид у девушки был очень несчастный. Конечно, вот так приедешь в столицу из глуши, а вместо развлечений и веселья будешь сидеть в четырех стенах с больным горлом и красным заложенным носом. Лефевр отпил кофе и ответил:
- Увы. Могу только купить тебе еще этой дряни, - он задумчиво посмотрел на белый пакетик с броской алой надписью «Антифлю» и спросил: - Надо?
Хельга скорчила гримаску и откинулась на спинку дивана.
- Ну вот что за жизнь? Хотела сегодня на выставку кукол пойти… - впрочем, легкий характер не позволил ей раскисать, и Хельга с бодрым любопытством осведомилась: - А вы чем займетесь? Как ваши поиски магии?
После того, как Лефевр продемонстрировал ей личное заклинание, Хельга сперва донимала его просьбами объяснить, как именно это работает - она решила, что Лефевр показал какой-то фокус. Убедившись, что тут нет ни ловкости рук, ни скрытых манипуляций, она многозначительно посмотрела на Лефевра и сказала, что всегда знала о том, что волшебство существует.
«Причем оно есть в тебе», - подумал Лефевр. Оставалось только решить, как теперь быть с этим.
- Пока не нашел, - вздохнул он. На первый взгляд Москва, как и Петербург, была полностью лишена магии. Люди наделяли эти города несуществующими чарами, но оба мегаполиса были пусты. Что, если вся магия Земли заключена в простуженной девчонке, которая сидит на диване, кутается в плед и двумя руками держит кружку с растворимым лекарством…
Лефевру стало жутко от этой мысли. Страшнее, чем было раньше, когда он искал и не находил.
А потом он услышал короткий хлопок в коридоре, почувствовал тонкий, едва уловимый запах гари и как-то вдруг понял, что это конец. Перед глазами мелькнул грязный серый занавес обморока, и, теряя сознание, Лефевр равнодушно подумал: «Магия. Это боевая магия» - но уже ничего не успел сделать.
Группа захвата выбила дверь в номер через полторы минуты, когда бросок заклинания обездвижил всех обитателей хостела. Вадим прошел в комнату, задумчиво посмотрел сперва на продавца монет, а затем на его соседку, и приказал:
- Кантуйте родимых.
Мужчину и девушку резво подхватили и поволокли к выходу. Убрав руки в карманы, Вадим некоторое время стоял, покачиваясь с носков на пятки и собираясь с мыслями. В коридоре хлопали двери - группа захвата открывала комнаты, и Вадим подумал, что у него не так уж и много времени.
В конце концов, Знаменский может и передумать по поводу полной зачистки.
Он вздохнул и вышел из номера. Хостел «Пара тапок» через несколько минут закроется навсегда.
Пройдя по коридору, Вадим заглянул в пару номеров и никого не обнаружил. Их обитатели ушли с утра пораньше. И то верно: какой смысл приезжать в столицу и сидеть в общаге? В одном из зеркал отразился человек, и Вадим не сразу узнал в нем себя. Простое, не запоминающееся лицо - с таким можно лузгать семки, сидя на кортах и сдвинув шапку на макушку, а можно и где-нибудь по ковровой дорожке вышагивать. Вадим усмехнулся. Ему было весело.
В третьем номере на полу лежал парень с разноцветными дредами. Несколько мгновений Вадим смотрел на него, а потом вынул из кармана пистолет и нажал на курок. Серебристая аура парня налилась зловещим красным свечением угасающей жизни - и Вадим выхлебал это сияние с жадностью наркомана, наконец-то получившего дозу. Когда аура погасла, и парень стал неинтересным куском мертвого мяса, Вадим улыбнулся и покинул номер.
Он чувствовал возбуждение. Казалось, джинсы вот-вот лопнут в паху.
Стрелять пришлось еще четыре раза. Когда с обитателями хостела было покончено, Вадим вышел к стойке регистрации. Его покачивало от хмельной тяжелой сытости. Он задумчиво склонился над хорошенькой брюнеткой в белой блузке - брюнетка обмякла на стуле, но ее веки дрожали: девушка постепенно приходила в себя. На бейджике на высокой девичьей груди было написано имя - Азиза Гуркаева.
- Вы уволены, Азиза, - с какой-то бархатной интонацией драматического актера промолвил Вадим и выстрелил. Осушив девушку, он задумчиво провел ладонями по лицу и швырнул за плечо маленький шарик заклинания.
Когда Вадим спустился на улицу и подошел к простенькому седану, застывшему на тротуаре в почтительном ожидании, в хостеле прогремел взрыв.
- Всего доброго, - вздохнул Вадим и сел в машину.
***Продавец монет действительно оказался интересным типом - пришел в себя раньше, чем ожидал Знаменский, и даже бровью не повел, когда обнаружил, что сидит в центре огромного пустого зала, запястья сцеплены наручниками, а бойцы группы захвата держат его на прицеле. Пройдя к заботливо поставленному для него стулу и столику с кофейником и чашками, Знаменский сел и некоторое время рассматривал пленника.
Вадим стоял чуть поодаль. Почему-то ему было неприятно, словно он смотрел на огромное насекомое. Вадим испытывал к ним искреннюю брезгливость и неприязнь, и сейчас ему казалось, что под светлой кожей продавца монет скрывается хитиновый панцирь, а в целом довольно интересная внешность - приемщик ломбарда был прав, бабы на таких западают - таит под собой фасеточные глаза, нервно дрожащие многосуставчатые лапки и истекающие слизью жвалы.
