На свою первую экскурсию Лида собиралась с особым чувством. Она очень хотела увидеть этот камень, прикоснуться к нему, и в то же время, ее жизнь уже давно текла по сложившемуся спокойному руслу и какое-то изменение ее страшило. За семь лет жизни без мужа, она научилась жить только для детей, ей было хорошо, она считала себя счастливой. Тяжело было в праздники, когда дети уже засыпали, а она сидела весь вечер, а иногда и ночь с бокалом шампанского в руках и вспоминала, как ей было хорошо со Славой. Зачастую, в эти минуты по ее щеке невольно пробегала слеза одиночества, но, Лидия ее смахивала и допивала бокал с уверенностью, что все будет хорошо. Народная пословица "будет и на моей улице праздник" стала девизом ее души. И "праздники" действительно наступали, вернее, маленькая семья научилась эти "праздники" делать из ничего: поездка в областной центр дополнялась огромным количеством фотографий; все дни рождения отмечались шумно, с огромным тортом (причем пекли и украшали их заранее и обязательно все вместе).
Но, когда соседки начинали свою песню: "Лида, тебе надо замуж выходить. Что же ты, так и будешь одна век коротать?", она быстро отвечала: "Что Бог даст, то и будет" и старалась быстрее уйти. Найти кого-то в районном центре, где все знают друг друга наперечет, было не реально. Уехать куда-то она не могла, дети учились в школе. Прекрасно играли на скрипке под руководством старого преподавателя школы искусств, в котором они души не чаяли, занимались танцами. Имелся хоть не большой, но стабильный заработок главного бухгалтера в школе. Так и текла ее жизнь, как река, что пересекала районный центр — спокойно и размеренно. Но река, протекая через поле, впадала в широкий и могучий Иртыш, и им было о чем потолковать под ночными звездами, А Лида оставалась одна и говорить могла только со своей подушкой.
Даже подругам не могла Лида доверить свои сокровенные мысли. Наташа жила в благополучном браке, и хоть и говорила, что все понимает, но на самом деле, так и не смогла понять одиночества. Она считала, что можно выйти замуж за любого, даже абсолютно бесполезного и старого мужика, только бы не быть одной. И при встрече всегда жаловалась, как ей надоел ее никогда не любимый муж. Вторая подруга — Галя, за свои тридцать семь лет так и не нашла подходящую кандидатуру, работала в книжном магазине и всегда находилась в "активном поиске". После очередного разочарования, в оказавшемся вдруг женатым или горьким пьяницей, залетном избраннике, она причитывала на плече подруги очередную проповедь за свою неудавшуюся жизнь, которая обязательно заканчивалась словами: "Тебе хорошо, у тебя дети есть…" Одноклассницы и ровесницы, проживающие в браке, (с которыми когда-то вместе гуляли семьями), после развода, с Лидой практически не общались, ограничивались при встрече "Привет" или "Как дела".
И вот только сейчас, словно вырвавшись из железных тисков, здесь, под южным солнцем, Лида начала чувствовать себя по-другому. Только тут она явно ощутила, что жизнь не ограничивается рамками: работа-дом, что есть еще яркое и необычное: залитое солнцем море, каштаны под самое небо, пальмы в неоновых огоньках и удивительное чувство чего-то необычного, готового свершиться вот-вот. И, конечно, лучше всего начать отдых с волшебства.
— Мама, а я слышала, как продавщица экскурсий вчера говорила молодым людям, что этот камень волшебный. Я даже вчера все желания записала коротко, это значит правильно, да? — Катя аккуратно свернула исписанный листик бумаги и спрятала в свою сумочку со стразами, с которой никогда не расставалась.
— Интересно, что ты там написала? — спросила Марина, борющаяся со своими вьющимися кудрями. Дочерям передались кудрявые волосы от Вячеслава, Катя была этому рада и гордилась своими локонами, а Марина, наоборот, не любила кудри и каждое утро перед школой подолгу выпрямляла их утюжком, — и, правда веришь, что сбудутся?
— Если говорить свои желания вслух, — вмешалась мать, — то, конечно не сбудутся. На то они и желания, что их надо говорить про себя, и один на один. — Лида осмотрела себя в зеркало: легкие шорты красиво облегали ноги, вязаная туника подчеркивала стройность фигуры. Женщина любила вязаные вещи и сама вязала каждую свободную минутку. К тому же это значительно экономило семейный бюджет.
— Мамочка, ты такая красивая, — восхищенно воскликнула Катя, — ты самая красивая мамочка на свете, — девочка подошла к матери, обняла ее и прижалась головой к ее плечу. Лида никогда не отталкивала детей, даже если жутко опаздывала, ведь детские объятия — это самое лучшее, что есть на свете.
— Очень хорошо, загородили мне все зеркало, — Марина демонстративно вышла вперед с утюжком в руках, — вы поедите как люди, а я, значит, должна ехать просто так.
— Ты и так у меня красавица, — Лида любила говорить детям приятные вещи, — но, надо торопиться, а то опоздаем.
— Да уж, хватит красоту наводить, — съязвила Катя, — этот смуглый мальчишка и в столовой с тебя глаз не сводил.
— Что ты придумала, — взъерошилась Марина. Взгляды симпатичного загорелого мальчугана за столиком напротив, она, конечно, тоже заметила, но, решила не обращать на них внимания, — мама, не верь ей.
— Ладно, успокойтесь, — ссоры дочерей становились все чаще и это настораживало. Хотя, в этом возрасте обычно дети что-то начинают делить, выяснять отношения, придираться. Подростковый возраст.
Было еще девять утра, но солнце уже начинало припекать. Катя специально отстала от материи сестры, чтобы взглянуть в высокие окна башенок. Вчера вечером, когда они возвращались с прогулки, она явно видела свет в этих маленьких окошечках. "Там явно кто-то живет, — подумалось ей тогда, — наверняка принцесса. И сейчас, при дневном свете ей показалось, что в ближнем окошке кто-то мелькнул. Надо с этим разобраться", — твердо решила девочка.
Пусть к остановке проходил между двумя соседними отелями, потом надо было обогнуть третий, пройти по улице до арки под железнодорожным полотном и выйти на Сочинское шоссе. Рядом с аркой располагался небольшой рынок — неотъемлемая часть курортного городка. Без общения с этими загорелыми продавщицами, предлагающими все на свете и, "по самым низким ценам на всем побережье", колорит городка был бы на много беднее, а отдых — намного преснее. За вчерашнюю прогулку девочки успели надоесть всем продавцам своими вопросами: "Сколько это стоит? А есть у вас
