Трудно стало испам в горах, надо было строить жилье, что бы, не замерзли дети и старики. Но, прежняя сила пропала у испов, им грозила смерть в Больших снегах, на морозе и на ветру. И решили умные испы заставить работать глупых иныжей.
— Дай мне еще молока и лепешки, — попросил отец дочь, — я уже стар, не могу много говорить.
Подала девушка отцу молоко и лепешки, подбросила еще папоротник в очаг, и села слушать дальше рассказ отца о далеком прошлом своего народа.
— Как испы, заставили огромных иныжей работать на себя? — спросила девушка, — иныжи очень ленивые и грубые.
— Испы опять применили свое умение колдовать. Они это сделали во спасение своего народа, своих детей и стариков, — отец говорил тихо и медленно, а дочь вслушивалась в каждое слово. — Самые сильные выжившие мужчины отправились на охоту. Умные знахари добыли траву Послушания, которая растет на самых недоступных скалах. Женщины три дня варили зелье из травы Послушания. Когда подстреленные олени и лани поджарились на кострах, испы пригласили иныжей в гости. Большой снег засыпал входы в их пещеры, и ленивые иныжи несколько дней сидели без еды, а их стада остались под снегом. Испы колдовством растопили снег у входов в пещеры, освободили иныжей и пригласили в гости. Жадные и голодные иныжи сразу согласились. Три дня пировали иныжи, а испы подливали им в питье отвар травы Послушания. С тех пор иныжи стали слушаться испов во всем. Отвар травы Послушания передается по крови из поколения в поколение иныжей. Не так много работают иныжи на испов, у них много силы, они коварны и злы, они могут съесть нарта, но, никогда не причинят вред испам.
Иныжи расчистили Большие снега в селениях, построили дома испам, распахали земли. Маленький народ, применил свой ум и хитрость и выжил, в то страшное время Больших снегов.
После Большого снега ослабли испы, больше не мстили они нартам и нарты не поднимались в горы. Забыли народы друг о друге.
С тех далеких времен природа в горах начала меняться: весной деревья оживают, распускают почки и цветут, летом нарождаются плоды, осенью деревья засыпают и спят всю зиму. Испы заготавливают папоротник, жгут его в очагах, отапливают дома и готовят пищу.
— Сколько лет ты верховный жрец, столько лет наш народ живет в мире и согласии, — заметила дочь, — ты очень мудрый отец. Испы всегда говорят о тебе хорошо. Ты должен поправиться и жить еще очень долго, — она разгладила войлочное одеяло, из козьей шерсти, на постели отца.
Старый Псэун благодарно смотрел на дочь. Долго ждали они с женой ребенка. Магри уже поседела, когда счастье пришло в их дом, и у нее родилась дочь. В тот год, были очень большие снега в горах, и реки весной разлились так сильно, что затопили все низины, а от грохота водопадов испы не слышали, что говорили друг другу даже в своих домах. И назвали Псуэн и Магри свою дочь Псезуапсе — Вода-Воды, Мать всех вод. Очень любили свою девочку старики, и выросла Псезуапсе красивой, умной и доброй.
* * *Раскаленная от дневного зноя улица, обдавала жаром каждого прохожего. Хотелось спрятаться в тень и в прохладе под пальмой поцедить через соломинку колу или фанту, выпить холодного кваса или пенящегося пива. Но, Алексей упорно искал заветный проулок, ведущий к гостинице Лиды. Он уже два раза возвращался к железнодорожному переезду и снова начинал поиски, но проулка не было. Извилины его мозга тщетно работали над одной из важнейших задач человечества — вспомнить название отеля, причем мысль крутилась около каких-то слов, связанных со стариной, но тщетно. И только когда на переулке увидел раскидистый молодой клен, то вспомнил, что девочка назвала отель "Старый клен". Но, и это не помогло. Все прохожие, к кому он обращался с одной просьбой, показать ему дорогу, оказывались отдыхающими, знающими только свой маршрут от отеля до моря, и от отеля до рынка. О существовании гостиницы "Старый клен", который находился в минутах ходьбы, не знал ни кто.
Алексей, изрядно уставший, снова вернулся к железнодорожному переезду и сел на камень. Он стал тщательно вспоминать весь путь, пройденный с Лидой вчера в мельчайших подробностях. Он, встал, и в который раз медленно пошел вперед. Достигнув улицы, он сел на скамеечку, его глаза снова начали изучать вывески магазинов на другой стороне улицы, и наконец, он вспомнил маленькую деталь, которая совсем вылетела из головы. Когда его остановил злополучный телефонный звонок, а женщина с девочкой пошли дальше, он с чем-то сравнил ее стройную фигуру. На окне магазина, за который они завернули, красовалась реклама какого-то сверх средства для похудения. Алексей вскочил снова и, стараясь тихо идти, рассматривал все окна магазинов вдоль улицы. И когда, на противоположной стороне улицы увидел рисунок стройной женской фигуры, понял, в чем ошибался. Он искал проулок не на той стороне улицы.
Видимо вчера, расстроенный разговором, он не заметил, как они перешли улицу. Повернув в нужном месте, он не прошел и ста метров, как увидел величественные кроны старых деревьев. "Клены, — подумал он, — значит где-то здесь и отель". Пройдя немного вдоль железной ограды, он увидел калитку и направился к входу в гостиницу.
Окрыленный скорой встречей, Алексей влетел по ступенькам отеля в небольшой холл. И, к своему разочарованию, встретил строгий взгляд администратора с бакенбардами времен рыцарских турниров, который четко заявил, что никакой информации о жильцах отеля выдать не может. А искать женщину по имени Лидия, без согласия это женщины, не имеет морального права.
Обескураженный и выставленный за двери Алексей, не хотел отступать. Наискосок от входа в "Старый клен", он заметил небольшое кафев несколько столиков. Алексей выбрал место, с которого отлично просматривался центральный вход, и, заказав чашечку любимого капучино, принял выжидательную позицию. Рано или поздно, интересующий его объект, должен был либо выйти из отеля, либо зайти в отель. Такому спортивному мужчине, как он, добежать до калитки, дело одной минуты. Если же женщина будет не одна, а с мужчиной, он сможет спокойно и не замечено уйти. Конечно, хотелось бы первое. Осталось только
