– Ты еще в терминале? – спросил Лок.
– Скоро посадка, – ответила Фарух-Лейн.
– Едешь домой.
Фарух-Лейн промолчала.
– Слушай, – пророкотал он, – я скажу прямо. Я знаю, ты сделала то, что мы просили, знаю, что ты закончила, но у тебя это получается здорово. Как ни у кого.
– Не уверена.
– Ничего ломать не придется. Только искать. Люди вроде тебя – это важно. Ты нам нужна. Может, выручишь нас еще разок?
Еще разок. Неужели? И какая разница? Похоже, отчасти она надеялась или предвкушала, что он попросит, – Фарух-Лейн услышала, как сказала «да», прежде чем успела по-настоящему задуматься. Снова сердце вошло в диссонанс с головой. Она хотела поставить точку, но просто не могла – пока мир не был спасен.
– Я надеялся, что ты это скажешь, – продолжал Лок. – Николенко здесь, с посылкой для тебя и билетами на рейс. Встретитесь возле «Косты».
В ту самую секунду, когда информация о рейсе в Чикаго появилась на табло, Фарух-Лейн повернулась спиной и зашагала через толпу. Она нашла Николенко, невысокую женщину с каменным лицом и короткими волосами каменного цвета. Рядом с Николенко стоял угловатый юноша в футболке, пиджаке и маленьких круглых очках. Он был необыкновенно высок и необыкновенно сутул. Локти, колени и кадык так и выпирали. Светлые волосы, длиной до плеч были заправлены за уши. Он походил на молодого гробовщика, ну или на его клиента, учитывая скелетообразность.
Николенко протянула ему деньги.
– Иди купи кофе.
Он взглянул на них с таким видом, как будто вовсе не хотел кофе, но люди всегда выполняли распоряжения Николенко, поэтому молодой человек зашаркал прочь.
Николенко протянула Фарух-Лейн конверт.
– Вот билет и адрес того места, где будешь жить.
– Лок сказал, что мне должны передать посылку.
– Это он, – ответила Николенко, подбородком указав на стоящего в очереди парня.
Фарух-Лейн не поняла.
– Он – Провидец, – сказала Николенко. – Он едет с тобой.
О!
Именно благодаря Провидцам они знали, что миру грозит конец. Этот парень был последним пополнением, вторым Провидцем, с которым довелось работать Модераторам с тех пор, как Фарух-Лейн к ним присоединилась. Каждого Провидца посещали необыкновенно яркие и подробные видения, в частности касавшиеся Зетов и других Провидцев.
А также конца света.
Все Провидцы описывали его одинаково. Жадный, неутолимый огонь. Огонь, пришедший из сна. Фарух-Лейн не знала в точности, как долго Модераторы искали Зета, который приснит этот огонь, но ей было известно, что в какой-то момент тихонько возникла межправительственная организация. Модераторы собрались со всех концов света. Одних убедили предсказания очередного Провидца. Других – личное знакомство с каким-нибудь Зетом и его способностями. А кое-кого – желание доказать другим Модераторам, что она не замешана в преступлениях брата.
Натан до сих пор был лучшей зацепкой. Ему очень хотелось увидеть, как мир сгорит.
Но его смерть не положила конец огненным видениям.
Фарух-Лейн окинула взглядом Провидца, который подавал деньги кассиру.
– Мы полетим на обычном самолете? – спросила она у Николенко. – Это безопасно?
– Он уже несколько месяцев под контролем.
Фарух-Лейн не могла определить чувство, которое у нее возникло, но оно было не из приятных.
– А я и не знала, что мне предстоит опекать подростка, – произнесла она.
Она даже не знала, что конкретно этот Провидец – подросток, она видела только описания видений. Фарух-Лейн не имела особых материнских чувств. Она искренне полагала, что до двадцати лет жизнь дерьмо, и предпочла забыть всё, что предшествовало этому возрасту.
– С ним не так трудно справиться, – уверила ее Николенко. – Он делает, что скажешь.
Фарух-Лейн не полегчало.
– Почему он летит со мной? Раньше мне хватало описаний.
– Он скоро закончится. Уже начинает рассыпаться. Так тебе будет проще добывать из него видения.
«Скоро закончится?» Фарух-Лейн мало что знала о продолжительности жизни Провидцев, но ей было известно, что ее финал – не то, за чем приятно наблюдать.
– Я…
– Слушай, принцесса, – перебила Николенко, – твоя задача – самая простая. Отвези парня туда и найди Зета, которого он видит. Заодно поищи другого Провидца, на смену. Позвони нам, когда что-нибудь найдешь. Тогда старшие прилетят и обо всем позаботятся. Тебе не придется снова пачкать туфли.
Фарух-Лейн не стыдилась того, что не желает убивать. Они с Николенко яростно смотрели друг на друга, пока Провидец не вернулся с кофе.
– Я не буду это пить, – предупредил он.
Говорил он с акцентом. Возможно, немецким.
– Хотите?
Николенко без колебаний взяла у него стаканчик и одним плавным движением выплеснула кофе в мусорный бак.
– Всё. Свяжись с Локом, когда доберешься, Фарух-Лейн.
Не сказав больше ни слова, она ушла. Провидец посмотрел на мусорный бак, где встретил смерть его кофе, а потом на Фарух-Лейн.
Фарух-Лейн протянула руку новому подопечному.
– Кармен Фарух-Лейн.
Он пожал ей руку и старательно повторил ее имя, а потом представился новому опекуну:
– Парцифаль Бауэр.
Когда она открыла конверт, прямо в руки ей выскользнули два билета, радуясь свободе.
– Кажется, нам предстоит провести много времени вместе… в Вашингтоне.
Неплохое место, чтобы спасти мир. Не хуже любого другого.
7
Голос вернулся.
«Ты гадаешь, что тут настоящее.
Тебе нужны доказательства того, что это не какая-то подсознательная фигня.
Ты сомневаешься в реальности того, что видишь? Послушай: ты засыпаешь, тебе снятся перья, ты просыпаешься с вороном в руках – и еще спрашиваешь, реально ли это?»
Ронану снился голос Брайда, а еще ему снился Линденмер.
Линденмер, Линденмер.
Это было название из ненаписанного стихотворения. Оно не казалось опасным.
Линденмер, Линденмер. Это был лес или, скорее, нечто, в настоящее время имевшее форму леса. Ронан понимал, что оно очень долго существовало где-то в другом месте и лишь недавно потихоньку проложило себе путь в наш мир, на сей раз – в виде леса. Оно знало Ронана, он знал его – насколько их обоих, полных загадок, даже для самих себя, можно было познать.
Ронан любил Линденмер, а тот Ронана.
Бредя среди деревьев, он слышал где-то за ними голос Брайда. Возможно, Брайд был одним из огромных скрюченных дубов. Или маленькой мошкой, летавшей над головой. Или цветами, которые огибали упавшие веточки. Или он существовал только в подсознании Ронана.
– Линденмер, – сказал Ронан вслух. – Кто такой Брайд? Он настоящий?
Листья зашелестели. Получилось: «Ты знаешь».
Сквозь их шепот голос Брайда продолжал:
«Ты больше этого, больше вопроса «настоящее оно или нет». Ты вырос среди волков и забыл, что у тебя есть руки. «Настоящее» – это слово, придуманное для других. Выкинь его из своего словаря. Не хочу снова слышать, как ты его произносишь. Если ты видишь вымысел и просыпаешься с ним в руках, он становится фактом.
Понимаешь? Для тебя реальность – не внешнее условие. Для тебя реальность – это решение.
Но ты по-прежнему тоскуешь о реальности в том смысле, какой она имеет для всех остальных, даже если из-за этого твой мир становится меньше. Быть может, именно потому, что от этого твой мир становится меньше».
Ронан поднялся на поросший мхом пригорок. Свет здесь был мерцающим, насыщенным, золотистым, осязаемым. Он пропустил его сквозь пальцы, и свет пристал к коже – одновременно зрелище и ощущение. Ронан повторил:
– Я бы не спрашивал, если бы знал.
Деревья вновь пробормотали: «Сновидец».
Еще один сновидец? Здесь? Крошечное облачко светящихся мошек разделилось и окружило Ронана, который шагал, осматривая густой подлесок в поисках еще одного человека. Он знал, что сновидец может встретиться с ним в мире снов, но до сих пор это случилось лишь однажды. И тот, другой сновидец знал Ронана в реальном мире, прежде чем нашел его в ином.
К
