С ней все будет в порядке. В полном порядке.
На самом деле, все будет сказочно. Как часто ей выпадали выходные, когда можно ничего не делать? Не надо никуда бежать, не надо разбирать бумажки, не надо выполнять никаких социальных обязательств… Намечались совершенно райские выходные.
А когда стемнеет, ну, она включит весь свет, врубит фильм братьев Маркс2 и будет получать удовольствие. Она была замужем за Гэри уже пять лет, и уж если не могла обойтись без него одни выходные раз в пять лет, то у нее были серьезные проблемы.
Она зашла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Если уж кого и стоило на самом деле бояться в отсутствие Гэри, то это ее собственного отражения. Каштановые волосы выглядели так, словно кто-то поднес к ним электромиксер. Еще в уголке рта засохла слюна, и не мешало бы сбросить десяток фунтов (до того веса, про который специалисты в области здравоохранения говорили, что не мешало бы сбросить еще десяток фунтов, – и это вполне ее устраивало).
Ну, от слюны она избавилась, а вот ее жуткая прическа так и останется на все выходные. А если ей станет страшно, то она будет противостоять своим страхам, добавив пару фунтов к тому количеству, которое не мешало бы сбросить.
У нее не было никаких детских травм, в которых нужно было копаться, никаких шрамов на душе – просто она была самой обычной трусихой.
Слабонервная
Слабонервная
Слабонервная
2
Второй раз Ребекка проснулась около полдевятого. Она полежала в кровати минут десять, но над ней навис темный призрак вины – Боже, как же совесть раздражала, – и она неохотно встала. Увеличила мощность на термостате, постояла в душе подольше, почистила зубы и оделась в спортивные штаны и толстую футболку.
Затем забралась обратно в кровать, положила несколько подушек к изголовью и уселась читать непристойный любовный роман, который предвкушала последние пару месяцев. «Полин и портные». Хорошая вещь.
Когда только что лишенная девственности героиня тянулась к легендарным высотам распускающейся женственности, а член героя пульсировал (Гэри раньше утверждал, что ощущение пульсации в данной конкретной части тела было ненормальным и заставило бы его обратиться к врачу), Ребекка вновь начала испытывать чувство вины. Черт. Это было нечестно. У нее были целые выходные, чтобы совершенно ничего не делать, жить жизнью ленивой, пожирающей конфеты домохозяйки, а ее мозг не давал ей насладиться этим.
Может, ей стоило покрасить дом?
Нет, вероятно, нет.
Должна же быть золотая середина между покраской дома и чтением похабщины.
Может быть, ей нарисовать похабщину на доме? В конце концов, до ближайших соседей было добрых полмили, а дом скрыт от дороги деревьями. Никто бы не жаловался.
А может, ей стоило весь день развлекать себя подобными бессодержательными мысленными разговорами? Гэри приехал бы домой, поцеловал бы да отвез в местную психушку.
Может, если бы она смотрела какие-нибудь образовательные программы по телевизору, у нее получилось бы стать бесполезной лентяйкой без чувства вины по этому поводу.
В конце концов, «Народный суд» давал важные уроки по системе правосудия…
* * *К одиннадцати она уже с ума сходила от скуки, так что отказалась от идеи сидеть дома все выходные и поехала за двадцать миль в Фэрбенкс за покупками. Она пообедала в мексиканском ресторанчике, который обожала, но после которого Гэри всегда минут по двадцать сидел в туалете, купила две новые блузки и пошла в картинную галерею в надежде, что хотя бы один из ее учеников окажется там и допустит, будто она обычно так и проводит выходные. Никого не оказалось, зато она увидела несколько очаровательных высокохудожественных изображений медуз, если, конечно, не подразумевалось, что это туалетные ершики.
Затем она пошла в кинотеатр на мелодраму, на которую никак не могла затащить Гэри, потому что он считал, что у актрисы, играющей главную роль, жуткие губы. Фильм оказался предсказуемым, но забавным, поэтому она вышла в хорошем настроении.
Когда в начале седьмого она вышла из закусочной, только-только начало темнеть. Она надеялась, что Гэри упивается отдыхом на природе и не упивается пивом. Единственный раз, когда он перепил, Гэри был в компании своих приятелей. По крайней мере, она была уверена, что они не шатаются с ружьями по лесу пьяными. Худшее, что могло быть, – это соревнование по громкости пердежа.
Она поехала домой, фальшиво подпевая старенькой рок-песне по радио. Нажала кнопку на пульте, чтобы открыть гаражные ворота, заехала внутрь…
…и внезапно на нее напало жуткое ощущение, что в доме кто-то есть.
Подобное чувство было ей не в новинку.
Не было никаких признаков того, что кто-то влез в дом. Не было вообще никаких признаков, что хоть что-то в доме не так, и Ребекка точно знала, что внутри ее никто не ждет. Ведь тогда бы сработала сигнализация.
А еще она знала, что следующие пятнадцать минут будет обыскивать дом и, возможно, волноваться всю ночь.
Не стоило ей никуда ездить.
Конечно, она бы так же сходила с ума, если бы просидела взаперти все это время, так что какая разница?
Может, Гэри приедет пораньше?
Она заглушила двигатель, закрыла гаражные ворота, вылезла из машины и приступила к проверке всех возможных мест, где чисто теоретически мог бы прятаться непрошеный гость. А затем все перепроверила еще раз.
Внутри никого не было.
Но легче ей не стало.
Она уже почти мечтала, чтобы у них с Гэри в доме было оружие. К несчастью, пушки ее пугали еще больше прячущихся незваных гостей.
Она включила телевизор и досмотрела концовку «Только ты» – одного из ее любимых фильмов, хоть большинство и не любило его. Правда, романтическая комедия не заставила ее перестать озираться каждые полминуты. Перестать проверять окна. Перестать съеживаться от любых шорохов, по большей части воображаемых.
Ей не стоило отпускать Гэри.
Нет! Вздор! С ней все будет в порядке. Если бы Гэри только знал, какая она трусиха… ну, тогда, возможно, он бы больше никогда не оставлял ее дома одну. И это, конечно, было бы прекрасно, но он же женился на ней не для того, чтобы быть ее нянькой. Ей бы не хотелось, чтобы он думал, что она какая-то пугливая и трусливая жена, которая не может позаботиться о себе.
Около девяти часов она почистила зубы и решила переодеться в удобную пижаму и почитать еще немного сладостной похабщины. Она расстегнула пуговицы на штанах, начала стягивать блузку, а потом засомневалась.
А что, если за ней кто-то следил?
О, бога ради, да в ванной даже чертовых окон нет!
Это не имело значения. Ей было все так же неуютно.
Голой она была бы более беззащитна.
Если кто-нибудь собирался напасть на нее, они могли сделать это в тот
