– Не должны мы желать ее смерти, – сказал Барри. – Нам просто нужно, чтобы они разобрались до того, как мы насмерть замерзнем или истечем кровью.
– Не уверен, что он хочет разбираться. Такое ощущение, что он собирается дождаться, когда мы все умрем. Потом он убьет ее. А после погибнет под величественным ливнем пуль.
– То есть ты пытаешься сказать, что она так и так умрет, – произнес Барри. – Если мы выйдем из морозилки, мы позволим убить ее, но, вполне вероятно, спасемся сами.
– Да, по мне, так и есть.
– И ты предлагаешь открыть дверь?
– Не-а. Хотелось бы думать, что мне отмерено еще лет тридцать, но это будут не самые лучшие годы, если на моей совести окажется смерть беременной женщины.
– Ну тогда спасибо тебе за твой анализ, Тревор. Очень помогло.
Барри подул на руки.
– Все еще в норме, Дана?
– Лучше не бывает.
– Дай знать, если станет хуже. Похоже, мы тут надолго.
* * *Минут пятнадцать они сидели в тоскливой тишине. Ходить Барри было больно, но ходьба согревала, так что он поочередно то ходил, то опирался на стеллаж. Его мокрые штаны были такими холодными, что появилось желание сдернуть их и швырнуть через всю комнату, но он не был уверен, что с голым задом будет лучше.
После такого Барри не собирался больше никогда в жизни подходить к чему-либо холодному, будь это хоть всего лишь мороженое.
Пит, казалось, неплохо себя чувствовал. Дана продолжала лежать с закрытыми глазами, и это до чертиков пугало Барри, но, когда он заговаривал с ней, она открывала их и отвечала. Тревор часто постанывал и массировал свои колени, и, хотя он добродушно улыбался Барри, когда тот на него смотрел, было очевидно, что старик по-настоящему страдает.
Ванесса вздрогнула, когда ее телефон зазвонил.
– О боже, о боже… – пробормотала она, нажимая на «ответ». – Алло?
И тут же разрыдалась. Барри не мог понять, от счастья или от горя, но если только человек на том конце не протараторил: «Ваш муж и дочь мертвы сожалеюдосвиданья», то для плохих новостей было рановато.
– Я по тебе так скучаю! Мне так страшно! С Синди все хорошо?
Она втянула воздух, а затем рыдания Ванессы усилились.
Точно счастливые рыдания.
Барри улыбнулся. Наконец хоть какие-то хорошие новости.
Было немного сложно разобрать за всеми этими слезами, что говорила Ванесса, но через пару минут она заверила мужа, что все будет в порядке, и отключилась.
– У него телефон выбили из рук, – объяснила она остальным. – Он не мог его поднять, а мы так привыкли, что находимся друг у друга в контактах, поэтому муж даже не знает мой номер. Но они в порядке. Оба.
– Рад слышать, – сказал Барри. – Я действительно рад за тебя. Теперь у нас еще больше причин выметаться отсюда.
Ванесса кивнула.
– Я не собираюсь замерзать тут насмерть. Я выйду отсюда, даже если буду похожа на снеговика.
– Ты слышала это, Дана? – спросил Барри. – Муж и дочь Ванессы в порядке.
Дана не ответила.
Барри подошел к ней.
– Ну же, Дана. Открывай глаза. Открывай их. Посмотри на меня, Дана.
Дана не шевелилась. Грудь не поднималась и не опадала, но, возможно, ее дыхание было слишком поверхностным, чтобы его заметить. Барри взял ее запястье пальцами и проверил пульс.
– Есть? – спросила Ванесса.
– Не уверен, что делаю все правильно.
На самом деле он точно знал, что делает все правильно, но ему было легче себя обманывать.
– Хочешь, я попробую?
– Нет, я разобрался.
Он поднял одно веко. Глаз безжизненно уставился на него. Он поднял другое. Барри не был врачом, но было очевидно, что Дана умерла.
– Блядь, – тихо проговорил он.
Пит закрыл лицо руками и заплакал.
– Черт, – произнес Тревор. – Это жестко.
– Она этого не заслужила, – сказал Барри.
– Никто этого не заслужил, – сказал Тревор. Он секунду обдумывал это: – Нет, беру слова обратно. Чад и Итан заслужили. Я оговорился.
Барри стер слезу. Он надеялся, что сожалел именно о Дане, хотя, если честно, это могло быть из-за того, что смерть Даны была подтверждением их приближения к собственной кончине.
Ванесса подняла телефон Барри.
– Сэр? Здрасьте. Я понимаю, что у вас все еще сложная ситуация. Я просто хотела сказать, что нас теперь всего четверо.
6
– Думаешь, после всего этого они будут продавать еду? – спросил Барри.
– Надеюсь, нет, – ответил Тревор.
Он стоял, согнувшись и обхватив себя руками, и его было тяжело расслышать.
– Я не о замороженной пище с кровью и мозгами на ней. Это они явно не выложат покупателям. Я о еде, до которой не дотронулись. Технически с ней все в порядке. Зачем выкидывать отличную корейку только из-за того, что несколько людей умерло в морозилке?
– Она может оказаться набитой призраками.
– Дело говоришь. Может, они дадут скидку, как при продаже домов, где было совершено несколько убийств. Думаю, это лучший вариант. У магазина будет очень плохая репутация из-за этого инцидента, так что на самом деле они не смогут себе позволить разбрасываться запасами.
– Нам стоило бы спереть это дерьмо, – сказал Тревор. – Продали бы его на eBay. Настоящая корейка из убийственной морозилки. Сертификат подлинности прилагается.
– Вот это уже другой разговор, – сказал Барри. – Мы с тобой откроем свой бизнес.
– Как назовем его?
– Не знаю. Я слишком замерз, чтобы ясно мыслить.
– Вы двое закончили? – спросила Ванесса.
– Не-а. Я могу либо болтать, как идиот, либо тихо сходить с ума. Выбор за тобой.
– Думаю, лучше выбрать «тихо сходить с ума».
– Очень жаль.
Барри подул себе на руки, хоть пользы от этого и не было. Ему хотелось, чтобы труп Даны не лежал на том месте, куда Барри постоянно неосознанно направлял взгляд, но, даже если бы она была худенькой, никто уже не был в состоянии поднимать мертвые тела на стеллажи.
– Я сойду с ума, если продолжу слушать вас, – сказала Ванесса. – Так что дело в любом случае закончится сумасшествием.
– Ты тут единственный оставшийся здоровым взрослый, – заметил Барри. – Мы не можем позволить тебе спятить. Наверное, мы помолчим.
– Спасибо. Боже, мне нужно выбраться отсюда. Не хочу, чтобы кто-то еще умер, но, клянусь, если они ничего не предпримут в ближайшее время, нам придется открыть эту дверь – и будь что будет.
– Я уже тоже склоняюсь к этому, – сказал Тревор. – Мои старые кости долго не выдержат. Да и Барри, похоже, на пределе.
– Я в норме, – солгал Барри.
Он с трудом держал глаза открытыми. Мысль просто свернуться клубочком и заснуть казалась такой привлекательной, но он знал, что если сделает это, то уже не проснется. Его пугало, что, если так и будет продолжаться, мысль не просыпаться будет казаться не такой уж и плохой.
– Ты врешь.
– Угу.
– Печальная перспективка.
– Ага, – сказал Барри. – Хорошо бы этот психопат дошел до ручки и просто вломился сюда.
– Жаль, что мы не можем использовать его дружка в качестве козыря.
Они с минуту посидели, пока Барри это обдумывал.
– А мы уверены, что не
