Сам хочу включить компьютер и проверить, работает ли интернет, но вижу, что электроэнергии нет.
Включаю ноутбук — интернет не работает. Проверяю еще раз телефон (у меня обычный телефон) — связи нет. Телевизор включить нет возможности. Выхожу во двор к машине и включаю радио — ни одна станция не ловит сигнал. Возвращаюсь в дом и включаю газовую плиту — газ идет. Из этого можно сделать предварительные выводы, что катастрофа глобальная, по крайней мере в масштабах России.
Громко звякнула калитка, похоже, вернулся Андрей. Других вариантов у меня сейчас нет. Выхожу во двор и вижу брата. Он стоит и смотрит на меня с каким-то ошарашенным видом. Вижу его состояние, на лице отражаются все переживания сегодняшнего утра.
Брат высокий, 182 см роста, стройный и широкоплечий, как все мужчины в нашем роду Соболевых, глаза серо-голубые, волосы светлые. Но в свои 20 лет носит очки — успел испортить зрение за компьютером и постоянным чтением. Мне с трудом дается заставлять его поддерживать хорошую физическую форму.
— Рад видеть тебя, — говорю ему негромко, — рассказывай, что увидел…
— Олег, это не поддается пониманию, а тем более объяснению с точки зрения смысла, ни одного живого не увидел на улице. Прошел выше до основной большой улицы, где идет весь транспорт — одни мертвые тела, машины стоят без движения. На обратном пути у соседей слева увидел дым, зашел в открытую калитку. Во дворе сосед лежит, а из кухни идет дым! Зашел — труп соседки на полу, на печке сковорода, и горит масло.
— Все выключил, залил водой! Кошек соседских нигде нет! Практически, кроме бабушки Ани и тебя, я в живых никого пока не видел!
— Хорошо. Давай, заходим в дом, думать будем, что делать дальше — отвечаю ему. «Хорошо то хорошо, да ничего хорошего» — как пела когда-то Алла Борисовна в молодости.
— Бабушка, пойдем на кухню, думать будем вместе — кричу в комнаты. Бабуля тут же выходит, мы садимся втроем за стол, Андрей и я руки на стол, бабушка на колени.
— В первую очередь расскажите, кто что чувствовал и как это воздействие на организм перенес! — Сам коротко рассказываю им все, что со мной произошло с самого утра.
— Давай теперь ты, бабушка!
— А что, Олежек, как я тебе с утра сказала, что меня что-то легонько давит, так и не отпускало потом. Минут сорок или немного больше прошло, как ты уехал, и пошел сквозь меня словно ветер какой-то, закроешь глаза все в красном цвете. Так я, внук, сжалась, села на стул здесь в кухне, и сидела, пока это не прошло…
— Сколько времени это давление было? — спросил ее Андрей.
— А и не знаю, на часы не смотрела. Минуты три всего. Теперь ты, Андрей, рассказывай…
— Лежал в кровати, в своей комнате. Слышал, как ты уехал. Думал, так полежу еще часик, подумаю. Не скажу, который был час, но мир вокруг как будто замер, потом пошел поток энергии через меня. Вроде и давления нет, но пережидал его, напрягая все тело. Через несколько минут все прошло. Полежал минут пять, потом встал и направился на кухню к бабушке. Это все. Да, на кухне часы показывали 7 часов, и минутная стрелка ушла почти на пятнадцать минут восьмого.
— Так, — хочу подвести итог. — Ощущения у всех были одинаковые, выживших, кроме нас троих мы не нашли. А что мы имеем в городе?
— На основе имеющейся информации, — это Андрей со своим аналитическим и техническим складом ума, — можно сделать предположение, что в городе если и есть выжившие, то их очень мало…
— Более того, — продолжаю я. Мы имеем то, что нет электроэнергии, радиосвязь отсутствует, наш интернет по кабелю молчит, пожары начинаются, самолет падающий все видели… Это позволяет сделать следующее предположение — эта катастрофа прошла в масштабах не менее, чем юга России…
— Как минимум… — Добавляет Андрей. Бабушка молчит и слушает.
Я еще минуты три молча сижу и думаю, все остальные тоже молча сидят и смотрят на меня. Привыкли полагаться на меня как на старшего по статусу, но не по возрасту. Понимают важность единоначалия в таких ситуациях.
Потом выдаю им свое решение:
— Первое. Из города надо как можно быстрее выбираться. Эта стандартное действие в таких случаях. Света, воды и канализации — не будет. В городе начнутся пожары. Нельзя исключать и обмен ядерными ударами, если это нападение. Не будем забывать о системе, которая должна сделать запуск без участия человека. Думаю, что в Соединенных Штатах аналогичная система имеется.
— При мощности существующих зарядов в 100 мегатонн… — это Андрей добавляет, — радиус поражения будет порядка 20 км, далее от точки удара можно находиться без последствий.
Самое главное, — продолжаю уже я, — через сутки начнут разлагаться тела, а чем это чревато, вы знаете. Последние примеры — информация из Сирии.
Возражения есть? — спрашиваю их для порядка, так как это будет главное наше решение, из которого будут вытекать все последующие за ним.
— Согласны! — почти одновременно отвечают мои родичи.
— Тогда второе, — продолжаю. «На все про все» отводим не более полчаса до выезда. Потому как нельзя исключать обмена ядерными ударами. Опять же, если катастрофа прошла в мировом масштабе, у нас может сработать система «Периметр», у американцев также есть подобное. Средний радиус поражения от взрыва принимаем равным 20 км. Наш дом попадает, если будут бить по объектам управления и военным объектам в городе.
— Дальше, — продолжаю в полном молчании. Распределим роли. Бабушка собирает продукты с расчетом на три дня, нужную посуду на первое время, личные вещи и документы, семейные документы, альбомы… Кроме того, что сказал — на твое усмотрение, но помни об объемах!
— Уже начала, Олег. Дай мне десять минут, и закончу с этим. Еще аптечку с самым необходимым возьму.
— Ты, Андрей, также собираешь личные вещи и документы. Из техники обязательно ноутбук и записи, какие посчитаешь нужными. Рассчитывай исходя из того, что интернет не работает и работать не будет. Собери самые необходимые инструменты в сумку. Проведи консервацию дома — все окна проверь и закрой. Краны — газовый, холодной воды в дом. Электроэнергию на входе в дом также отключи.
— А я собираю также личные вещи и документы, иду во двор и готовлю машину. Потом вместе выносим вещи во двор и проверяем, что собрали. Я с бабушкой очищаю дом от оставшихся продуктов, чтобы грызунам не было раздолье. Холодильники освобождаем! Все выкидываем прямо на улицу.
— Все, время пошло. — И действительно, с этой минуты время как будто понеслось вскачь. Работаю сам и посматриваю за остальными аккуратно, особенно за бабулей — как она чувствует себя, все-таки 65 лет.
Проходит десять минут. Вроде больше собирать нечего, дальше пойдет
