Чем больше времени проходило после известия, тем сильнее размывалось её представление о событиях той ночи. Гермиона была уверена в ужасных деяниях над ней, но это отошло на второй план её переживаний. Она нервничала от неизвестности. Где сейчас её мальчишки? Если бы они были рядом… Но их нет, и Гермиона старалась не думать об этом. То, что они исчезли, бросив её тут одну, даже не написав ничего, очень злило и обижало её. Но лучше так, чем думать, что их похитили, или они погибли, ведь так? Гермиона надеялась, что да. Ей совершенно не хотелось думать о причинах исчезновения мальчишек, но чем больше она старалась отвлечься, тем хуже у неё это получалось, и всё чаще мысли возвращались на круги своя.
Гермиона вздрогнула, проснувшись. Эта ночь последняя, завтра днём она сможет вернуться в дортуар старост. Даже встреча с Малфоем её не пугала… Это не вызывало ровным счётом никаких ощущений, будто всё, что происходило раньше, было не с ней. Говорят, что время лечит. Ничего подобного, оно лишь помогает притупить боль. И то на время, до первого всплеска эмоций, и тогда пиши пропало. Никого не спасти от криков, обвинений, буйства и слёз. Кто как реагирует, но Гермиона не хотела проверять, что будет вытворять она, когда Малфой доведёт её. Если доведёт.
Сейчас было ощущение, что все чувства и мысли притупились. Гермиона стала менее эмоциональная. Больше рассудительная, рациональная, как и раньше, но эмоций поубавилось, равно, как и живого огонька в глазах. Увидев своё отражение в стекле окна, она лишь горько вздохнула. Красавицей никогда не была, а теперь и подавно не будет.
Очень смешанные чувства крылись в ней. С одной стороны, она сходила с ума от потери Гарри и Рона, боялась того, что произошло с ней в ту роковую ночь, а с другой стороны, ею завладело вопиющее спокойствие. Она даже радовалась, что к ней применили Обливейт, тем самым облегчив возможные страдания. Но та ночь держала её, заставляла снова и снова прокручивать в голове минувшие события. Перед глазами до сих пор стояло то утро, когда она вышла из злополучной Выручай-комнаты. Больше ни ногой туда! Да ни за что в жизни! Но что-то подсказывало, что она туда ещё вернётся, и не раз.
То, что действительно волновало её, так это сны. Они были до того правдоподобными, что, просыпаясь посреди ночи в холодном поту, она благодарила Мерлина за то, что всё это не происходило на самом деле. Каждую ночь ей снилось одно и то же. Закрывая глаза, она со страхом ожидала сна, а тот не спешил разочаровывать Гермиону. В каждом её сне она находилась голой в Выручай-комнате. Снова холод из открытого окна, непроглядная тьма и шаги. Шаги, от которых она вздрагивала всем существом, сильнее, чем от холода. Ветерок лишь ощущался кожей, а шаги отдавались эхом внутри неё, оседая тяжёлыми камнями внизу живота. Страшно до дрожащих коленей. И холодные руки, касающиеся её в самых разных местах. И самое странное, что эти прикосновения вызывали только страх, никакого отвращения или стеснения не было и подавно.
А чего ей стоило слышать его голос. Это был словно знак, что сейчас в дело пойдёт плеть. Каждый раз, когда он обращался к ней, в голове уже гудел звонкий звук удара плетью. И он ударял. Так, как хотел только он. Иногда это едва ощутимые удары, будто ленивые, а иногда стоило больших усилий не выхаркать свои лёгкие от криков. А потом он прикасался к ней холодными руками, сильными, но нежными. И эти прикосновения — она ненавидела себя за это — приносили успокоение. Часть боли он забирал, оставляя лишь жжение. Но под ударами спина горела, казалось, будто вот-вот он снимет с неё кожу.
А потом… А потом она просыпалась.
Зелье без сновидений не помогало, было только хуже. После принятия этого лекарства он бил намного сильнее.
А вот кто – он? Голос, звучавший во сне, казался знакомым, но, просыпаясь, она не помнила ничего, кроме горящей спины и своих криков.
Но ничего, завтра она вернётся в свою спальню, вернётся к учёбе, и всё наладится. Она даже ждала перепалок с Малфоем. Подумать только, этот хорёк мог помочь ей своим излюбленным способом — язвительностью. Может, после его яда она сможет заснуть и не видеть того сна. По крайней мере, можно было попробовать.
За окном шёл дождь. Тяжёлые капли барабанили по окну, убаюкивая Гермиону. Опуская свинцовые веки, она проваливалась в сон. Опять к нему и его плети.
***
— Северус, мы не имеем понятия, куда исчезли Поттер с Уизли. Мы пытались найти их, но всё безуспешно… Такое ощущение, что мальчики скрываются… — профессор МакГонагалл сидела за своим столом в кабинете директора и нервно смотрела на Снейпа.
— Именно, они всего-навсего мальчишки. Они не смогут скрываться вечно. Не найдём мы, найдёт Волан-де-Морт. А он церемониться с ними не будет.
— Почему они так вас волнуют?
— Они ученики Хогвартса, я должен переживать и заботиться о каждом из них, не думаете?
— Вы правы, они наши ученики, но раньше я не замечала такого… отношения к ним.
Профессор Снейп прошёл к высокому окну. Там, за стенами замка, снова лил дождь. Ветер был немного слабее, чем в те дни. Он всмотрелся в темноту, пытаясь хоть что-то высмотреть.
— Да, они волшебники, но всего лишь мальчишки, не способные полностью защитить себя. Им нужен опекун. В школе в роли опекуна выступала мисс Грейнджер…
— А теперь вы?
— Нет, я ничем не могу им помочь.
Если они не смогут справиться сами, им никто не сможет помочь. Никто.
Прогремел гром, старательно пугая всех и вся. Это не буря приближается, нет. Надвигается нечто другое, намного хуже.
***
Гермиона снова проснулась в холодном поту. В ушах до сих пор стоял звук ударяющейся о тело плети. Какое-то странное ощущение родилось внизу живота, но быстро стихло. Перевернувшись на бок, Гермиона предалась мыслям о Гарри и Роне. Она уже не злилась и не обижалась на них, эти чувства сменило другое, намного сильнее — переживание. Они не знала, где они и что с ними, от этого становилось плохо. Голова ещё не полностью прошла, но уже почти не болела, если не думать много. Но она не может этого не делать. Мысли беспорядочно метались
