Герцог стоял над обнаженной и связанной Джейн, и темные глаза его горели чистой и беспримесной жаждой страсти. Он легонько коснулся пальцами кончиков ее грудей, и она дернулась - любое, даже самое легкое прикосновение сейчас отзывалось мукой неудовлетворенного желания. Он прекрасно это видел и темный и ненасытный зверь в его душе рычал от удовольствия. Склонившись, он медленно подул на сосок, облизнул его, и девушка громко застонала - его язык вызвал разряд молнии в теле. Когда он лизнул другой сосок и всосал его в рот, ее снова пронзили судороги:
- Не надо больше... Прошу!
Удовольствие было на грани пытки, и Джейн отчаянно балансировала над этой пропастью, всей силой воли заставляя себя не говорить дальше, хотя больше всего на свете ей хотелось умолять о продолжении.
- Я понял, о чем ты просишь. - лицо герцога оставалось невозмутимым, а глаза полыхали огнем и Джейн даже показалось, что она услышала тихий горловой звук.
Он провел дорожку из поцелуев вниз по животу, и вскоре потрясенная Джейн ощутила его язык там, где перед этим были его пальцы!
- Нет!- отчаянно крикнула она. - Этого не может быть! Так нельзя!
Но язык герцога уже начал свое восхождение к тайне сладострастия, быстро описывая круги вокруг маленького красного узелка, сочившегося влагой. Девушка закричала, не в силах больше терпеть эти пытки, волна возбуждения охватывала ее, а герцог снова оторвался и устремил взгляд на Джейн:
- Скажи это, я приказываю!
Она, испытывая настоящую боль от неудовлетворенного желания, не выдержала:
- Да, я скажу все, что ты хочешь! Я твоя, твоя навеки! Пожалуйста!
И мужчина послушался, снова лаская языком там, откуда выплеснулось удовольствие, полностью затопившее тело. Пронзительный крик разнесся по кухне и эхом отразился в коридорах дома. В пелене страсти она ощутила, как Глейд вошел в нее и быстро заработал бедрами, получая свою порцию наслаждения и присоединяясь к ней в феерии оргазма. Успокаивая загнанное дыхание, она покорно обвила ногами бедра мужчины и расслабилась, принимая всю тяжесть его тела на себя.
- Я оказался прав, моя маленькая гордячка. Ты будешь делать то, что я захочу.
Буду, - расслабленно и покорно подумала Джейн. Возражать и сопротивляться было себе дороже, как уже уяснила она, а вслух сказала лишь несколько слов:
- То, что ты сделал...
- Да, о таком не рассказывают монашки в пансионе, - ухмыльнулся герцог, легко поднялся и встал около стола.
Джейн не стала закрывать глаза. После всего произошедшего у нее не было сил на невинное смущение и чувство стыда. Она без стеснения и даже как-то отстраненно рассматривала Глейда в лучах утреннего солнца, красивого и поджарого как языческого бога, со всеми атрибутами и мужскими символами, полагающимся богам: мощные ноги крепко стоящие на полу, бедра без капли жира и спокойно лежащее мужское достоинство в кустике темных волос. Джейн с удивлением первооткрывателя смотрела на голого мужчину, впервые ясно осознав, что между ними не осталось ничего тайного, ничего скрытного.
- Ты бог, а я твоя жертва? - это мысль почему-то так позабавила, что она непроизвольно произнесла ее вслух.
Тот довольно хмыкнул и подтвердил:
- Очень прелестная и привлекательная жертва. И сладкая вдобавок.
При этих словах он едва заметно облизнул губы, а Джейн все-таки покраснела и резко села на столе.
- Мне нужно одеться, - уже не глядя на любовника, пробормотала она.
- Немного поздновато стесняться, тебе не кажется?
Джейн зябко повела плечами и обняла себя:
- Мне холодно.
Немного поколебавшись, Глейд разрешил девушке взять ее одежду из саквояжа. Вопреки всему своему опыту и множеству женщин, побывавших в его постели, чувства, которые он испытывал к красивой гувернантке, были противоречивыми и неоднозначными. Секс с ней был восхитителен, а то, что она была девственницей - во много раз усиливало удовольствие и тешило его мужское тщеславие. Ночь, проведенная вдвоем, не только не утолила эту внезапно вспыхнувшую страсть, но еще больше разожгла ее.
Ванна, потом стол... Ему хотелось попробовать все и сразу, и приходилось сдерживаться, напоминая себе, что даже исцеляющая магии не сможет справиться и девушке будет больно. А так как герцог всегда привык говорить правду самому себе, он улавливал исподволь растущее желание завоевать не только тело, но и душу гордой красавицы. И это было самым опасным. Что он будет делать с ее сердцем? То, что при необходимости он сможет влюбить ее в себя - он не сомневался. Но надо ли это делать, вот что беспокоило его больше всего.
Джейн неторопливо оделась и предложила все еще обнаженному Глейду сделать тоже самое. Она с трудом смотрела ему в глаза, испытывая сильнейшее искушение оглядывать его всего, снизу доверху, жадно пожирая взглядом своего языческого бога.
- Мы можем погулять?
Джейн подошла к окну и распахнула его. Океан, огромный и неистовый плескался у подножия скал, устрашая и поражая одним своим видом. Герцог встал сзади и обнял ее.
- Если ты этого хочешь, я покажу тебе сад.
Он увлек ее из кухни, по пути вынув пробку в ванной, чтобы уходила вода. Спустившись на этаж ниже, и оказавшись в крохотной прихожей с узким коридором, девушка окончательно запуталась в планировке дома.
- Почему этажи такие разные? - недоуменно спросила она. - Разве так бывает.
- Сейчас ты все увидишь, - загадочно ответил герцог и открыл входную дверь.
Они вышли на ровную и большую площадку, огороженную со всех сторон железной оградой с витиеватым узором. По углам площадки росли большие туи в горшках, между ними были маленькие клумбы с неприхотливыми, но милыми садовыми цветами, видимо, теми, что выжили в таких непростых условиях. Площадка была замощена плиткой, и, подойдя к ограде, Джейн увидела все те же скалы, а внизу - море. Это и был тот «сад», о котором рассказывал герцог. Со стороны дома на площадку вела большая дверь, с двух сторон были сплошные скалы и море, а четвертая сторона возвышалась над лестницей, уходящей вниз. Как догадывалась Джейн, лестница вела на волю.
Она украдкой посмотрела на лицо герцога: обращенное к морю, как будто вырезанное из камня. Морской ветер трепал его волосы, вся фигура была неподвижна и неумолима и Джейн почувствовала, как сердце ее дрожит. Но не от страха, нет. Это было нечто иное, более опасное для ее девичьей души, чем страх. Она не успела проанализировать свои чувства, как Глейд энергично повернулся и проговорил:
- Я успел проголодаться, а ты?
Чтобы не вызывать лишних споров, она кивнула, хотя после плотного завтрака прошло не так много времени и голода она не ощущала. Герцог подошел к ранее незамеченному ею флагштоку и в небо
