По коридорам и лестницам замка они прошли молча, Джейн только успевала замечать бесшумно сновавших лакеев и горничных. Замок жил своей жизнью -везде прибирали, чистили, скребли, вытряхивали и подметали. Однако все это делалось так быстро и ловко, что не доставляло обитателям и гостям замка никаких хлопот. Джейн еще помнила, как будучи воспитанницей пансиона сама, наряду с остальными девочками застилала свою постель и чинила одежду. Сейчас к ее услугам готовы были предоставить и горничную и служанку, но принесло ли ей это счастье?
Спустившись по длинной парадной лестнице, они вышли в регулярный, отмерянный как по линеечке, сад. Тисовые аллеи, остриженные так идеально, что казались произведением искусства, ровные клумбы с ромбами и треугольниками из цветов - здесь природа полностью подчинилась человеку.
- У вас была цель сделать из растений учебник по геометрии? - разбила она тишину, готовая говорить о чем угодно, лишь бы не думать об угрозе и неведомой опасности.
Герцог чуть выгнул бровь и насмешливо ответил:
- Вы подвергаете критике искусство моих садовников?
- Я не навязывала вам свое общество. - резче, чем следовало, ответила Джейн, пристально смотря в сторону.
- Ну что вы, Джейн, ваше общество - это честь для меня.
- Однако там, на лесной тропинке, вы так не думали! - девушке надоело ходить вокруг да около и со страхом ждать непоправимого.
Глейд вздохнул и, показав ей рукой на зеленый лабиринт, ловко направил ее туда.
- Я понимаю, что у нас было плохое начало.
- Начало? - Джейн широко распахнула глаза, - Я решила, и не без оснований, что вы хотели меня изнасиловать.
- Я предпочел бы слово «заняться любовью», с вашего позволения. Еще ни одна девушка не смогла упрекнуть меня в насилии, да будет вам известно.
- Странно, у меня сложилось другое впечатление.
Увлекшись разговором, она не заметила, как они очутились в закоулках зеленого лабиринта, укрытые от посторонних взглядов вьющимся диким виноградом.
- Тогда я не знал, что вы не простая девушка, а гувернантка леди Агаты.
- А этот факт что-то меняет?
Видимо, герцогу надоел весь этот бессмысленный разговор, и он стиснул руки Джейн сильнее, чем следовало:
- Вы правы. Это все не важно. Важны только наши чувства.
- Наши! - ахнула Джейн. - Никаких «нас» нет, и не будет
Глейд прислонил ее к изгороди так стремительно, что Джейн даже глазом моргнуть не успела.
- Ошибаетесь, Джейн Элиот. - он снял перчатку и едва касаясь провел рукой по ее щеке, - у нас с вами будет все, и даже больше. И уже вы, а не я, будете настаивать на нашей близости.
- Никогда!
Джейн пыталась оттолкнуть герцога, но это было также бесполезно, как сдвинуть с места кирпичную стену. Она поняла, что весь разговор до этого момента был не более чем отвлекающим маневром перед решающей схваткой.
- Никогда я не буду вашей! - прошипела Джейн ему в лицо, видя, как от гнева еще больше темнеют его глаза, и начинает пульсировать жилка на виске.
А Глейд не церемонясь, развернул ее спиной к себе, зажал руки сзади, и стиснув ее в железных объятьях, стал шептать на ухо:
- Глупенькая, я буду очень нежен и ласков с тобой.
Однако вопреки своим словам он крепко держал ее за шею цепкими холодными пальцами, не сдавливая, но и не отпуская.
- А если ты еще девственница, тебе будет больно только одно мгновение, а потом, я обещаю, ничего плохого с тобой не случится.
Слушая этот лихорадочный и страстный шепот, и ощущая пальцы на своей шее, Джейн чувствовала, что теряет способность трезво мыслить.
- Я вообще не хочу попадать в вашу постель! - из последних сил закричала она.
- Ты хочешь сделать это прямо здесь? - деланно удивился герцог и, не удержавшись, поцеловал ее в шею легким поцелуем.
Девушка ощутила этот поцелуй всеми оголенными нервами и дернулась, в тщетной попытке увернуться от следующего.
- Стоять! - грозный рык пригвоздил ее к земле. - Ты права, здесь неподходящее время и место. Я отпущу тебя, но при одном условии...
Джейн замерла, не в силах поверить в свое скорое освобождение. Герцог провел губами по ее щеке, еле-еле касаясь ее кожи, и обжигая своим дыханием.
- Если ты подаришь мне всего лишь один поцелуй. Сама. Добровольно.
Джейн лишь на мгновение подумала, что один поцелуй это лучше, чем унизительная возня в кустах, но потом догадалась, что это очередная ловушка охваченного страстью мужчины.
- Не дождетесь!
- Отлично. Тогда начнем урок покорности и послушания прямо сейчас.
Он развернул ее к себе и впился ртом в неподатливые и жестко сомкнутые губы, которые девушка не собиралась открывать в ответ на такое неприкрытое насилие. Не собиралась, пока от недостатка воздуха не стало темнеть в глазах. Она попыталась вдохнуть кислород и герцог, воспользовавшись этим, стал целовать ее еще яростнее и беспощаднее. Никакой ласки и нежности не было и в помине. Он жестко показывал, кто здесь хозяин и как нужно слушаться его приказов.
От непрерывных поцелуев у Джейн закружилась голова и она начала безвольно оседать в его руках. Неужели я так просто сдамся, - заполошно мелькнула мысль, - неужели все кончено?
- У нас впереди так много интересного, мой ангел. - ее мучитель прервал поцелуй и медленно провел пальцем по распухшим от безжалостного поцелуя губам. - И мы можем не торопиться.
Вдали прогудел громкий охотничий рожок и герцог, вздрогнув, выругался.
- Как это не вовремя. - и в мгновение переменившись, стал опять учтивым и вежливым хозяином: - Встретимся сегодня вечером, моя строптивица.
Он преувеличенно вежливо и отстраненно взял ее под руку, вывел из зеленого лабиринта и коротко кивнув, удалился.
У Джейн разом подкосились ноги, и она еле удержалась, чтобы тут же не свалиться на ровно подстриженный газон. Где-то недалеко находился другой ярус парка - свободной планировки, и перевести дух следовало там, подальше от людских глаз. Она поправила шляпку, слава богу, на этот раз сей предмет туалета удержалась на волосах, а веер - на запястье, и быстро добежала до тенистой аллеи лип. Там, она без сил упала на лавочку и очень захотела заплакать, но не смогла выдавить ни слезинки. Вместо рыданий ее душила злоба и горечь от несправедливости ее положения. Молодой герцог который мог взять себе в постель любую красавицу, вдруг, по неведомым причинам захотел ее! И никто не может его ни остановить, ни покарать за содеянное.
Но что было
